Дуглас Престон - Богохульство

Словом, она стала одной из самых чудесных земных историй.

Хазелиус не просчитался ни в чем. Точно угадал даже то, что мученическая смерть лишь прибавит ему популярности. Рассказ о гибели на костре потрясал человеческое воображение, как ничто другое. Героически уйдя из жизни, Хазелиус стал движущей силой, проповедником идей и духовным лидером.

Приближался полдень. Бармен прибавил громкость. Внимание посетителей – шоферов, местных фермеров, туристов – всецело приковал к себе телеэкран.

На нем пестрело изображение репортера, который, крепко сжимая в руке микрофон и обливаясь по́том, смотрел в камеру с тем же восторгом, который освещал лица окружавших его людей. Казалось, это благоговение заразно. Толпа ликовала, пела песни и размахивала над головами знаменами с нарисованным на них пылающим старым кедром.

Репортер, перекрикивая гул, рассказывал последние новости и называл сегодняшнее событие «религиозным Вудстоком» и «собранием любви, добра и преданности».

По крайней мере, размышлял Форд, им не помешал дождь. И хорошо, что нет наркоманов и пьяных.

За деревянной сценой стояла новенькая летняя постройка, красная с белыми полосами внизу и наверху. Камера приблизилась к двери. Толпа притихла. Ровно в полдень дверь раскрылась, и изнутри вышли шесть человек в белой одежде.

Народ разволновался, как настоящее штормовое море. Возникло чувство, будто свершается нечто невероятное, колоссальное и бесконечно прекрасное.

Когда Кейт, прижимая к груди тонкую книгу в кожаной обложке, взошла на сцену, у Форда зашлось сердце. В простеньком белом платье, контрастировавшем с ее черными волосами и блестящими темными глазами, и в черных перчатках, она смотрелась немыслимо красивой. Бок о бок с нею шла Коркоран, тоже в простой светлой одежде. Бывшие враги, теперь они стали союзницами и близкими друзьями.

К ним присоединились четверо товарищей – Чен, Сен-Винсент, Иннс и Чеккини, – и вся группа, шесть храбрецов, спасшихся от нападения на «Изабеллу», остановилась посередине сцены. Теперь они казались другими – значительнее, чем жизнь. Все мелочное и земное как будто оставило их под напором желания служить главному. Сияя улыбками, они махали толпе. На груди у каждого поблескивала незатейливая серебряная булавка с изображением горящего кедра.

Народ рукоплескал героям целых пять минут. Кейт, поднявшись на возвышение, обвела собравшихся долгим взглядом. Ее черные, как вороново крыло, волосы блестели на солнце, а в глазах горела жажда жить. Она подняла руки, и шум стих.

Она поразительно харизматична, подумал Форд. И вовсе не нуждается в Хазелиусе. Ей вполне по силам организовать собственное движение и направлять его. По крайней мере, на пару с необыкновенной Коркоран. Теперь они – богини прессы и компаньоны. Одна светлая, другая темная – идеальный союз.

Когда толпа совсем умолкла, Кейт, излучая мир и добро, вновь обвела ее внимательным взглядом и положила перед собой книгу. Ее движения поражали уверенностью и непринужденностью. Поистине веря, она ничего не утаивала и ни в чем не сомневалась.

Ее лицо показали крупным планом. Кейт открыла книгу и подняла ее над головой, текстом к собравшимся.

– Слово Божье, – нараспев произнесла она чистым сильным голосом.

Народ вновь ликующе зашумел. Камеру навели на книгу. Форд увидел, что это те самые компьютерные распечатки, которые Кейт показала ему в тени тополей. Теперь листы были выглажены, скреплены и защищены обложкой.

Кейт положила книгу и подняла руки. Опять воцарилось безмолвие. В баре, где сидел Форд, посетители повскакивали с мест, забывая о ланче, столпились у барной стойки и с восторгом и благоговейным страхом уставились в экран.

– В самом начале хотелось бы прочесть последние слова Бога. Сразу после того, как он передал их, «Изабелла» погибла и связь с Господом оборвалась.

Кейт помолчала.

Повторю еще раз: ваш удел – найти истину. Для этого вы и появились на свет. Наука – всего лишь избранный вами путь. Вот перед чем стоит преклоняться: перед самим поиском правды. Если вы отдадитесь ему всем сердцем, тогда в один великий день, когда-нибудь в далеком будущем, мы с вами встретимся. Таков был мой договор с человечеством.

Вы непременно отыщете истину. И истина сделает вас свободными.

Волоски на шее Форда встали дыбом. Эти так называемые слова Бога и все остальные он прочел сотни раз. Они были вездесущими: ими кишел Интернет, их обсуждали в радиошоу, разбирали по косточкам в блогах, повторяли на каждом углу и в каждом кафе по всей Америке. Теперь эти слова появлялись даже на рекламных щитах. От них было невозможно скрыться.

И всякий раз, когда Форд читал их, ему на ум приходила странная мысль. Хазелиус сказал ему в горящей шахте: «Это одна из самых удивительных программ в мире. Ею чертовски легко управлять, но сама она отнюдь не простая. По-моему, даже я сам не до конца ее понимаю. Забавно: она выдумала много такого, чего мне даже не приходило в голову. В общем, и тут все вышло гораздо хитрее, чем я задумывал».

В самом деле – гораздо хитрее. Каждый раз, когда Форд читал так называемые слова Бога, все больше убеждался в том, что они содержат в себе великую истину.

И истина сделает вас свободными[54]. Эта строчка была из Евангелия от Иоанна. В памяти Форда возникла еще одна фраза из Библии: «Пути Господни неисповедимы».

Быть может, подумал он, эта новая религия – Его самое непостижимое изобретение.

Доброго здоровья!

Здравствуй.

Рад поговорить с тобой.

И я рада с тобой пообщаться. Ты кто?

За неимением иного слова я – Бог.

Если ты в самом деле Бог, тогда докажи это.

Для доказательств у нас мало времени.

Я загадала число от нуля до десяти. Угадай его.

Ты загадала трансцендентное число е.

Теперь я загадала число между нулем и единицей.

Число Чейтина: омега.

Если ты Бог, тогда… Скажи, зачем существует вселенная?

Точного ответа я не знаю.

Замечательно. Бог, и не знает, в чем смысл всего!

Если б я знал это, тогда вселенной было бы незачем существовать.

Как это так?

Если бы в самом начале было известно, каков будет финал – если мы все были бы лишь составляющими некоего детерминистского ряда заданных условий, – тогда вселенной не имело бы смысла возникать.

Объяснись.

Если ты там, где хочешь быть, тогда зачем куда-либо ехать? Если знаешь ответ, незачем задавать вопрос. Вот почему будущее есть и должно быть загадкой, даже для Бога. В противном случае существование вселенной не имело бы смысла.