Фредерик Браун - Персона грата: Фантастические повести и рассказы

Но теперь он вдруг вспомнил, зачем тот явился. Грэхем терпеть не мог болтовни об абстрактном гуманизме.

— Боюсь, мистер Нэйменд, что мы только понапрасну тратим время, — решительно сказал он. — Я уже тысячу раз слышал все, что вы собираетесь мне сказать. Может быть, вы и правы в какой-то степени, да вот только я тут совершенно не при чем. Я — ученый, прежде всего ученый. Все в один голос кричат, будто я изобрел абсолютное оружие. В какой-то степени это так, но моя-то цель совсем другая. А это оружие, что называется, промежуточный результат, не более того. Главное для меня как для ученого — продвинуть науку еще на шаг вперед и тем самым способствовать прогрессу человечества. В этом и заключен, по-моему, высший гуманизм, высшая человечность!

Эта маленькая речь прозвучала так горячо и с такой уверенностью, что гость, видимо, понял всю бесполезность своего визита.

— Что ж… раз так, мне остается только откланяться. Вы ведь просто не хотите говорить об этом, правда, доктор Грэхем? Я сейчас уйду, только вот… Может у вас найдется что-нибудь выпить? Желательно покрепче…

Грэхем уже успокоился.

— Конечно, найдется, — любезно сказал он. — Виски с содовой подойдет?

— Самое то.

Грэхем отправился на кухню за выпивкой, а когда через некоторое время вернулся, Нэйменд как раз выходил из детской со словами: «Спокойной ночи, Гарри». Грэхем слышал, как сын радостно откликнулся: «Спокойной ночи, мистер Нэйменд». Голос его звенел от счастья.

Грэхем смешал две порции, и они выпили. Предложение повторить Нэйменд отклонил и засобирался уходить.

— Я тут позволил себе кое-что подарить вашему сыну, пока вы были на кухне. Надеюсь, доктор, вы не рассердитесь?

— Ну что вы, конечно, нет, мистер Нэйменд. Большое спасибо. Спокойной ночи.

Закрыв за гостем дверь, Грэхем тут же направился в детскую.

— Ну вот, Гарри, я и освободился! Сейчас будем читать про…

Он так и застыл с открытым ртом. Потом его прошиб холодный пот, на лбу выступила испарина. Громадным усилием воли он заставил себя удержать на лице улыбку, с которой вошел, чтобы ребенок не почувствовал, какой ужас охватил отца. На негнущихся ногах он подошел к постели.

— Дай-ка я посмотрю твой подарок, Гарри. — Очень трудно было сказать это легким, беззаботным тоном, чтобы мальчик не испугался, и чтобы не случилось непоправимое.

Когда Грэхем осторожно взял зловещий подарок, руки его тряслись.

«Боже, — подумал он, — какой нелюдью надо быть, чтобы подарить ребенку заряженный револьвер… такому ребенку! Это же бесчеловечно!»

Мистер Визервокс допил свой кофе. Пришло время выговорить жене.

— Дорогая, — твердо сказал он, — я хочу, чтобы в нашем доме больше не было такой вот макулатуры.

— Хорошо, Джейсон. Я просто не подумала…

— Разумеется, не подумала. Но за то, что читает наш сын, отвечать должна ты.

— Я прослежу, Джейсон. Я не заметила, что он притащил этот журнал, и даже предполагать не могла, что…

— Я тоже не мог бы предположить, если бы случайно не нашел у него под подушкой. «Небывалое», надо же! — Мистер Визервокс дернул щекой. — «Несусветное», так-то оно вернее! Сущая ересь: полеты к другим галактикам через… это… как его… гиперпространство. Может кто-нибудь внятно объяснит мне, что это за штука такая? И дальше не лучше: машина времени, телепортация, телекинез! Одуреть можно. Чушь какая! И на это наш сын гробит драгоценное время.

— Не нервничай, дорогой, — ответила миссис Визервокс. Ей уже начал надоедать этот разговор. — Я перетрясу книжную полку Джеральда. Успокойся, я совершенно с тобой согласна.

— Вот и хорошо, — подвел черту мистер Визервокс. — Наш долг — следить, чтобы дети не засоряли мозги всякой ерундой.

Он глянул на часы — пора было отправляться на службу, — поднялся из-за стола и чмокнул жену.

Выйдя из квартиры, он ступил в шахту антигравитационного лифта, и тот быстро и мягко опустил его с двухсотого этажа. К мистеру Визервоксу тут же подкатило атомное такси.

— В Лунный Порт, — велел он роботу-водителю.

Откинувшись в кресле, мистер Визервокс закрыл глаза и сосредоточился на телепатическом выпуске последних новостей. Он надеялся, что сообщат о том, как идут дела у четвертой марсианской экспедиции, но передавали довольно скучный репортаж из института Бессмертия.

Одинокие размышления Дара Ри нарушил мысленный импульс, соответствующий нашему стуку в дверь.

— Входи, друг мой, — сказал Дар Ри, усилием мысли откатывая дверь в сторону. Конечно, он мог воспользоваться телепатией, но словесное приветствие считалось более почтительным.

Вошел Эджон Хи.

— Ты не сомкнул глаз, вождь, — сказал он.

— Я не могу — ведь через час прилетит ракета с Земли. Я должен видеть это. Конечно, я знаю, что она взорвется в тысяче миль от нас, но мы увидим ядерную вспышку, даже если они промахнутся. Мы долго ждали этого дня! Это же первый физический контакт Марса и Земли. Конечно, наши телепаты уже не одну сотню лет слушают их мысли, но для землян это первый шаг к Марсу, пусть даже на борту ракеты нет ни одного человека.

— Да, — ответил Эджон Хи, усаживаясь, — но я так и не уяснил, зачем им нужен этот ядерный взрыв. Я знаю, они считают, будто Марс необитаем, но…

— Телескопы и спектографы лунной обсерватории позволят им составить точное представление о почве и атмосфере нашего мира. Минет еще несколько противостояний — и они прилетят к нам сами!

Марс ждал посланца землян. Точнее сказать, не Марс, а городок, населенный девятью сотнями марсиан — все, что осталось от марсианской цивилизации. Она была гораздо старше земной, но теперь угасала. Марсиане ждали контакта, который мог бы изменить не только их будущее, но и будущее землян. Дело в том, что они не занимались точными науками, техника была им чужда, но зато владели такими ресурсами мозга, о которых на Земле едва начали догадываться. Телепатия, телекинез, эмпатия — всему этому они были готовы обучить землян. А те, как надеялись марсиане, оживят умирающую планету при помощи своей науки.

Вождь марсиан Дар Ри и Эджон Хи, его ближайший друг и помощник, подняли тост за будущее. Потом они взошли на крышу самого высокого дома и стали ждать, устремив взоры к северу.

— Сработало, Вилли! — Роуг Эверет оторвался от телескопа. — Теперь мы точно узнаем, что почем на Марсе.