Джеймс Дашнер - Исцеление смертью

– Когда всё будет позади, вас станут называть героями! – с энтузиазмом пообещал Янсон, провожая друзей из комнаты.

– Заткнись! – Вот и всё, что ответил ему на это Томас.

Приютели снова шли за Крысюком по запутанным, как в лабиринте, коридорам, и всё это время рот у Янсона не закрывался – он взял на себя роль гида и рассказывал обо всём, что попадалось на пути. Объяснил, почему в здании мало окон – во-первых, погода снаружи уж больно капризная и суровая, а во-вторых, так легче защищаться от бродячих шаек хрясков. Он упомянул об ужасающем ливне, случившемся той ночью, когда приютели вырвались из Лабиринта, и о том, что как раз тогда группа хрясков прорвала периметр и стала свидетелями того, как приютелей грузили в автобус.

Томас хорошо помнил ту ночь. Даже слишком хорошо. Он словно заново почувствовал толчок, когда автобус наехал на тело упавшей под колёса женщины. Водитель даже скорости не сбросил. Неужели это случилось всего несколько недель назад? Такое впечатление, что с того момента минули годы…

– А не мог бы ты быть столь любезен закрыть свой хлебальник? – процедил Ньют. И Крысюк послушался, но, правда, довольная усмешка не сходила с его физиономии.

Когда они пришли к тому месту, где произошёл вчерашний инцидент, Крысюк остановился и обернулся к ним.

– Я выражаю надежду, что сегодня вы все добровольно согласитесь сотрудничать с нами. На меньшее мы не рассчитываем.

– А где все остальные? – поинтересовался Томас.

– Остальные объекты нах…

Но прежде чем он успел закончить, Ньют яростно вскинулся, сграбастал Крысюка за отвороты его незапятнанного костюма и с силой впечатал в ближайшую стенку:

– Ещё раз назовёшь нас объектами – я переломлю твою жалкую грёбаную шею!

Двое охранников мгновенно вцепились в Ньюта, оттащили его от Янсона и бросили на пол, наставив парню в лицо дула своих лончеров.

– Подождите! – вскрикнул Янсон. – Подождите. – Он овладел собой и разгладил смятые рубашку и пиджак. – Не трогайте его! Он нам нужен – дело прежде всего.

Ньют медленно поднялся на ноги, воздел руки кверху.

– Не смей называть нас объектами! Мы тебе не мыши, пытающиеся найти дорогу к сыру. И скажи своим долбаным приятелям, чтобы расслабились – я не собираюсь делать тебе больно… слишком. Пока. – И он бросил на Томаса вопросительный взгляд.

ПОРОК – это хорошо.

По совершенно непонятной причине эти слова вдруг всплыли в голове Томаса. Словно его старое «я», то, что верило в благие намерения ПОРОКа и считало приемлемыми любые жертвы, пыталось вырваться наружу и убедить юношу в том, что это правда. Что ПОРОК имеет великую цель, так что как бы ужасны ни были потери, они должны пойти на всё, лишь бы найти способ излечения Вспышки.

Но сейчас всё было иначе. Томас не понимал, кем он был раньше. Как он мог думать тогда, что такого рода Испытания – это нечто вполне допустимое? Нет, он кардинально изменился с тех пор. Однако… надо замазать ПОРОКу глаза, изобразив из себя прежнего Томаса. Один-единственный раз.

– Ньют, Минхо, – тихо обратился он к друзьям прежде, чем Крысюк вновь раскрыл рот. – Я думаю, он прав. Пришло время делать то, что мы должны сделать. Мы же договаривались… вчера вечером…

Уголки рта Минхо дёрнулись в нервной улыбке. Руки Ньюта сжались в кулаки.

Сейчас или никогда.

Томас не стал терять ни секунды: въехал локтем в лицо охраннику, стоящему позади него, и одновременно, выбросив вперёд ногу, двинул по колену тому, что стоял перед ним. Оба грохнулись на пол, но быстро пришли в себя. Краем глаза Томас заметил, как Ньют свалил своего опекуна; Минхо колошматил четвёртого. Но пятый охранник – женщина, осталась невредима и уже поднимала свой гранатомёт.

Томас поднырнул под лончер и ударом снизу направил его дуло в потолок прежде, чем охранница успела спустить курок. Однако она не растерялась и, развернув оружие, двинула Томаса прикладом по голове сбоку. Скулу и челюсть парня разорвала боль. Его шатнуло, он упал на колени, а затем растянулся на животе, но он тут же упёрся руками в пол, пытаясь подняться. Из этого ничего не вышло: охранница всем телом обрушилась на него сверху, и юноша снова ударился об пол, да так, что дыхание вышибло. В спину ему уперлось колено, а затылком он почувствовал холодный металл ствола.

– Сэр, разрешите мне!… – крикнула женщина. – Мистер Янсон, разрешите! Я ему на раз мозги поджарю!

Томас больше не видел остальных присутствующих, но судя по тому, что звуки драки стихли, стало понятно, что их маленький бунт был подавлен в зародыше. С ними расправились за одну минуту. Сердце юноши заныло от отчаяния.

– Что вы, парни, себе вообразили! – раздался над ухом рёв Янсона. Томас воочию представил себе, каким бешенством пылает сейчас крысиная мордочка их тюремщика. А тот продолжал: – Вы что, всерьёз считаете, что трое… детишек могут разделаться с вооружённой охраной? Мы-то полагали, что вы, ребята – гении, а вы ведёте себя как последние идиоты! По-видимому, Вспышка всё-таки испортила вам мозги?!

– Заткнись! – раздался вопль Ньюта. – Заткни свой поганый…

Что-то заглушило его слова. Мыль о том, что охранник причиняет боль Ньюту, заставила Томаса затрястись от ярости. Охранница ещё теснее прижала дуло лончера к его затылку.

– Даже… думать… не смей! – прошипела она ему в ухо.

– А ну поднять их! – рявкнул Янсон. – Пошевеливайтесь!

Охранница, не отнимая дула лончера от затылка Томаса, дёрнула того за майку и подняла на ноги. Ньюта и Минхо тоже держали на мушке. Остальные два охранника также нацелили свои лончеры на трёх безоружных приютелей.

Морда Янсона побагровела.

– Совсем сбрендили! Устроите что-то подобное ещё раз – так легко не отделаетесь! – напустился он на Томаса.

– Я же был совсем мальчишка! – неожиданно для себя выпалил Томас.

– Что такое?… – растерялся Янсон.

Томас с ненавистью воззрился на Крысюка.

– Я был ребёнком! Мне промыли мозги, чтобы заставить заниматься этой гадостью – помогать ПОРОКу.

Эта мысль уже давно ела ему мозги – с того самого момента, как начала возвращаться память. С того момента, как он стал способен связывать разрозненные фрагменты воедино.

– Я не был здесь с самого начала, – более-менее ровным голосом проговорил Янсон. – Ты сам одобрил мою кандидатуру на эту должность после того, как были устранены первоначальные Создатели. И чтоб ты знал: я никогда не видел никого – ни взрослого, ни ребёнка – который бы доходил до такой степени фанатизма в деле, как ты. – И он так улыбнулся Томасу, что тому захотелось вцепиться подлецу в эту улыбочку и содрать её вместе с рожей.