Филип Дик - Человек, который высмеивал

— И даже больше. Я совершил самый тяжкий проступок — разбил «малыша».

— А кто эта девушка?

Ален поморщился.

— Просто приятельница. Племянница из деревни.

Моя дочь. Зачем спрашиваешь?

Поздно вечером они сидели с Дженет в темноте, прислушиваясь к звукам, доносившимся из соседних квартир. Приглушенные голоса, тихая музыка, шум посудомоечных машин и еще какие-то неясные звуки, которые могли означать что угодно.

— Хочешь, прогуляемся? — предложил Ален.

— Нет, — Дженет беспокойно пошевелилась.

— Может, пойдем спать?

— Нет. Давай просто посидим.

Через несколько минут Ален снова заговорил:

— Когда я ходил в ванную, мне встретилась миссис Бирмингэм. Она привезла свои материалы на нескольких машинах. С охраной из шести человек. Теперь она все куда-то спрятала — наверное, в старый чулок.

— Ты пойдешь на собрание?

— Я приду и буду бороться изо всех сил.

— У тебя есть шансы?

Он на миг задумался.

— Нет.

— Значит, нас выкинут.

— Мы лишимся жилья, если ты имеешь в виду это.

Но миссис Бирмингэм больше ничего не сможет нам сделать. Ее власть кончится, когда мы уедем отсюда.

— Ты уже смирился с этим? — спросила Дженет.

— Наверное. — Он попытался отыскать сигареты, но не смог. — А ты?

— Твоя семья столько лет трудилась, чтобы получить такую квартиру. Твоя мать работала в агентстве Саттона, пока оно не обанкротилось. А твой отец — в художественном отделе Т-М.

— Да, конечно. Не думай, что я забыл. Но я пока еще директор Телемедиа. Возможно, мне удастся выбить жилье. Поговорю со Сью Фрост. Формально оно мне полагается. Мы должны жить в квартире Майрона Мэвиса, недалеко от моей работы.

— Неужели она даст тебе жилье? После того, что сегодня произошло?

Ален попытался вообразить Сью Фрост и выражение ее лица. Звук ее голоса. Остаток дня он провел возле своего офиса, ожидая, что она позвонит, но она не позвонила. Высшие силы хранили молчание.

— Она будет разочарована. Сью возлагала на меня такие надежды — как на своего сына.

"Поколение за поколением карабкается вверх по лестнице, — думал он. Коварные интриги старух, тайные амбиции и стремление родителей пропихнуть своего отпрыска еще на одну ступеньку вверх. Усталость, изнеможение, могила".

— Конечно, Блэйк-Моффет подробно проинформировал ее, — сказал Ален. Наверно, пора рассказать тебе, что произошло вчера вечером в ее квартире.

Услышав его рассказ, Дженет долго не могла произнести ни слова. Было слишком темно, и Ален не видел ее лица. Он мог лишь гадать, справилась ли она со своим новым горем, или все еще впереди. Но когда он наконец слегка подтолкнул ее, Дженет сказала только:

— Я так и думала, что этим кончится.

— Но почему, черт возьми?

— У меня было предчувствие. Может, я ясновидящая. — Ален рассказывал ей о пси-тестах доктора Мальпарто. — И это та же самая девушка?

— Девушка, которая дала мне телефон Мальпарто, которая похитила меня и которая заявила, будто я отец ее ребенка. Очень красивая брюнетка, живущая в большом роскошном доме. Но я вернулся. Хотя на это никто не обратил внимания.

— Я обратила, — возразила Дженет. — А тебе не кажется, что она с ними заодно?

— У меня возникало такое подозрение. Но ведь она ничего не выиграла. Выиграл только Блэйк-Моффет. А Курорт не имеет отношения к Блэйк-Моффету. Гретхен просто неразумная безответственная авантюристка. Воображает, будто у нее есть какое-то особое призвание. И братец ее такой же.

— Как глупо получилось. Она всего лишь зашла к тебе в кабинет, а ты всего лишь поцеловал ее, когда она уходила. И из-за этого вся твоя жизнь разрушена.

— Это называется "порочное действие". Представление состоится в среду около девяти утра. Интересно, сможет ли мистер Уэлс сказать что-нибудь в мою защиту. На сей раз у него задача не из легких.

Однако не собрание жильцов волновало больше всего Алена. Оставалась неизвестной реакция Сью Фрост.

Возможно, ей понадобится несколько дней на раздумье. И конечно, она посоветуется с Идой Пиз Хойт; решение должно стать бесповоротным.

— Ты, кажется, говорил, что принесешь сегодня много-много мороженого, — вспомнила Дженет.

В среду утром зал на первом этаже дома был забит до отказа. Среди жильцов — главным образом представительниц слабого пола — стремительно распространялась ошеломляющая новость. В воздухе, как всегда, висело облако сигаретного дыма, с которым не мог справиться кондиционер. Управдомы в полном составе восседали на своей трибуне.

Дженет в накрахмаленном платье вошла в зал несколько раньше Алена. Она направилась прямо к свободному столу и заняла место перед микрофоном. Согласно неписаному правилу, этот стол специально оставляли незанятым: предполагалось, что в критических случаях жена имеет право помочь своему мужу. Лишение ее такого права рассматривалось как оскорбление Морака.

В прошлый раз свободного стола не было, потому что не было критической ситуации.

— Дело серьезное, — сказал Ален жене, занимая место позади нее. Будет очень долго и очень неприятно и кончится нашим поражением. Так что постарайся особенно не вмешиваться. Не пытайся спасти меня, потому что меня нельзя спасти, как мы с тобой выяснили вчера вечером. Ты помнишь?

Она кивнула, глядя перед собой невидящим взглядом.

— Когда они вонзят в меня свои зубы и когти, — продолжал Ален тихо и нежно, словно напевая какую-то песенку, — не пытайся вступать с ними в перепалку.

Будет только хуже. Кстати, где же маленький мистер Уэлс?

Человек, доверявший Алену Парселу, отсутствовал.

И двери уже закрывались: он не пришел.

— Может, они обнаружили, что у него просрочена аренда? — предположил Ален. Тем временем миссис Бирмингэм уже поднималась, держа в руках повестку дня. — Или оказалось, что он владеет сетью притонов от Ньюер-Йорка до Ориона.

Дженет продолжала смотреть прямо перед собой. Она словно выстроила вокруг некий наружный скелет, надежный панцирь, через который ничто не могло проникнуть ни внутрь, ни наружу. Ален никогда прежде не видел ее такой. Возможно, она берегла силы для последнего момента, когда управдомы огласят свое решение.

— Здесь очень пыльно, — заметил Ален, когда в зале воцарилась тишина. Несколько человек посмотрели на него, но тут же отвернулись, очевидно, не желая связываться с человеком, который уже покатился по наклонной плоскости.

"Малыши" освобождались от своих кассет, которых оказалось всего семь. Шесть, как предполагал Ален, для него и одна для кого-то еще.