Дмитрий Колосов - Крысиный Волк

— Слушай меня внимательно, Бонуэр.

— Я весь внимание, — сообщил я, сдувая дыханием пыль со стены.

— Да повернись ты! — В голосе Ламю звучало раздражение. Я обернулся к террористу. — Там, — Ламю кивнул в ту сторону, откуда только что вернулся, лестница, ведущая на последний уровень. Если предположить, что кто-то намерен подставить нам ножку, он прячется именно там. Лучшего места не найти. Сейчас я дам тебе нож, и ты пойдешь наверх. Учти, я буду идти следом, так что без глупостей!

— Никуда я не пойду! — Заныл правый бок, ушибленный при столкновении с Баасом. — Не испытываю ни малейшего желания, чтобы мне оторвали голову.

Ламю сухо рассмеялся:

— Если ты сделаешь, что я тебе велю, у тебя есть шанс. Пусть крохотный, но шанс. Ты сможешь выжить в том случае, если что-то случится со мной. По крайней мере ты проживешь еще, — террорист посмотрел на карту, — пятьдесят одну минуту. Целых три тысячи, секунд! Вдумайся, как это много. Три тысячи секунд ты будешь отравлять дыханием этот воздух. Если же ты откажешься, я пристрелю тебя прямо сейчас. Выбирай!

— Ты не хочешь сосчитать до трех?

Ламю холодно отнесся к моему предложению:

— Нет. Обычно я считаю до одного.

— Да, — сказал я.

Тройка с тремя нолями устраивала меня куда больше, чем просто ноль. Первое было длиннее.

— Тогда шагай.

Отступив на пару шагов, террорист бросил мне нож, и я с неожиданной для себя ловкостью поймал его. Потом Ламю повел излучателем — аргумент слишком весомый, чтобы не внять ему. Кивнув, я медленно двинулся вперед. Не скажу, что мне было страшно, но чувство было весьма неприятное. Нечто подобное испытывал еще ребенком, когда заплывал на середину речушки, а большие мальчишки швыряли в меня камни. Чувство обреченности и отсутствия выбора. Когда остается лишь плыть по течению, изо всех сил работая руками в расчете на то, что преследователи рано или поздно отстанут.

Я медленно миновал площадку перед лестницей и шагнул на первую ступеньку. Нога прикоснулась к ней мягко, почти ласково. Третью я переступил, шагнув сразу на четвертую, и поднял глаза. Надо мной нависала лестничная площадка. Если кто-то и засел на ней, пока он меня не видел. Переложив нож в левую руку, я вытер вспотевшую ладонь правой о штанину. Еще шаг. Лестница была новенькая, без единой царапины. Хотелось бы, чтобы она была чуть-чуть пошире, ну хотя бы как перед Дворцом Содружества. Четыреста пятьдесят шагов в ширину. На такой лестнице есть где увернуться. В моей же вряд ли было больше десяти футов. Не шире луча прожектора, в котором по ночной степи бежит заяц. Огненная паутина, из которой не вырваться. И почему у зайца недостает ума прыгнуть в темноту? А может быть, ему просто недостает смелости? Мои ноги сделали еще пару шагов. Я миновал уже треть лестничного пролета. Еще немного, и я окажусь на площадке, где меня и пристрелят. Если только…

Я резко вскинул голову, как раз в тот миг, когда чья-то рука швырнула вниз некий предмет. Я отчетливо видел его — черный шарик, крохотный, а потом стремительно увеличивающийся в размерах. Словно планета, падающая на голову. Оглушенный собственным криком, я спружинил ногами и бросил себя вниз. Я еще летел, когда позади грохнул взрыв, и меня толкнуло горячей и упругой волной, на смену которой через мгновение пришел жесткий и холодный камень пола.

— Сволочь! — пробормотал Ламю. — Он забрался выше меня и завладел гранатами!

Я усмехнулся…

Когда я шлепнулся с лестницы, Ламю — надо отдать ему должное — тут же пришел на помощь и, рискуя собственной шкурой, оттащил меня обратно в коридорчик. Теперь мы сидели рядом, прижавшись к стене, и прислушивались к гулко бухающим звукам. Тот, кто засел на лестнице, развлекался, время от времени кидая вниз гранаты.

— Плазменные! — определил по звуку Ламю. — Хорошо, что не бризантные, иначе от тебя осталось бы крошево.

— Хорошо, — машинально согласился я.

Террорист покосился на меня и усмехнулся:

— Судя по тому, с какой щедростью он их разбрасывает, у него порядочный запас этих игрушек.

— Похоже, — вновь согласился я, прислушиваясь к жалобам избитого тела. А перепало мне немало, хотя серьезных ран и не было. Но синяков и ссадин прибавилось. Кроме того, я здорово разбил левый локоть и зашиб бедро.

— У нас всего сорок пять минут, — сказал, посмотрев на карту, Ламю.

Я промолчал. Волноваться прежде всего надлежало террористу. Я был вспомогательной фигурой. И вообще, больше всего на свете мне хотелось как следует отлежаться. Ламю же по вполне объяснимым причинам изнывал от бездействия.

— У тебя есть какие-нибудь соображения?

— Никаких, — вполне искренне признался я.

— Да, плохо дело. По лестнице нам не прорваться.

Я был полностью согласен с ним. Хотя плазменные гранаты не дают осколков, но поджаривают они не хуже, чем одноименная дуга.

— А может быть, все-таки попробуем? Я прикрою тебя.

Погладив ноющее колено, я сообщил:

— У меня есть вариант получше — я прикрою тебя.

— В тебе проснулось чувство юмора? — с плохо скрываемой яростью осведомился Ламю.

— Возможно, но туда я больше не полезу. Куда проще пристрелить меня здесь.

— Это действительно просто, — согласился Ламю. Я покосился на излучатель, лежавший у него на коленях. Можно было бы попытаться завладеть оружием. Возможно, мне это удалось бы. Но я мало что выигрывал. Вдвоем мы с Ламю имели хотя бы гипотетические шансы одолеть гранатометчика. Оставшийся один эти шансы утрачивал наверняка. Потому-то я и не пытался вступить в борьбу за излучатель.

— У меня есть план! — сказал Ламю.

Я не проявил большой радости, но все же спросил:

— Какой?

За стеной бухнул еще один взрыв. По коридору дохнуло горячей волной. Мы не сговариваясь уткнули лица в колени.

— Где-то здесь, — пробормотал Ламю, поднимая голову, — должны быть вентиляционные шахты. Они непременно есть в любом большом здании.

— Да, — подумав, согласился я.

— Шахты связывают между собой уровни. — Ламю рывком поднялся. — Мы должны попытаться найти их.

Я кивнул, но не испытывал ни малейшего желания подняться. Ламю уловил мое настроение.

— Вставай! — велел он.

— Может быть, я подожду тебя здесь?

— Нет, мне понадобится твоя помощь. Накрепко стиснув зубы, я встал сначала на четвереньки, потом в полный рост.

— Ну, куда теперь? Грохнул еще один взрыв.

— Думаю, сюда. — Террорист увлек меня по коридору. Он имел некоторое представление об устройстве зданий, и вскоре мы действительно вышли к серебристой, прямоугольного сечения трубе, подобной той, за какой я прятался, когда убегал от Бааса. Труба вылезала из пола и, змеясь, убегала вверх.