Макс Эрлих - Секта

— С тем, что он был евреем, да, — ответил раввин. — Но что касается остального, то это вопрос веры.

— Ну хорошо. Я понимаю, что вы пришли к нам не для того, чтобы обсуждать Писание.

Он представил стоящих безмолвно Учеников.

— Это трое из моих Учеников. Матфей, Лука и Пётр.

— Господь вас любит, — проговорили Ученики.

Учитель ещё раз улыбнулся и повернулся к столу.

— Прошу вас, господа, садитесь. Чай, кофе, прохладительные?

Гости отказались. Они не могли отвести глаз от четырёх фигур в серых балахонах, неподвижно стоящих напротив. У них был зловещий вид, наводивший на мысль о какой-то монашеской мафии во главе с улыбающимся главарём-мафиози.

Ходжес заметил их скованность и снова широко улыбнулся:

— Наверное, мы производим странное впечатление, но эта одежда — символ нашего смирения, воздержания и любви к Господу. Мы надеваем её лишь в церкви, но это судно — Храм Божий. — Он замолчал, внимательно оглядывая собеседников. — И так, господа, чему мы обязаны вашим присутствием?

— Прежде всего, — сказал Шапиро, — мы заявляем решительный протест.

— Протест? В связи с чем?

— В районе Филадельфии церковь вашего братства, названную Симрон, возглавляет Первый Старец Озем. Он сделал провокационное антисемитское заявление, которое, к нашему глубокому сожалению, получило нежелательную огласку.

Учитель нахмурился.

— Какого рода заявление?

— Буквально следующее: «Шесть миллионов евреев, погибших во время второй мировой войны, — это расплата за распятие Спасителя»

Преподобный Бафорд Ходжес казался потрясённым:

— У вас есть доказательства, господа?

Шапиро передал ему вырезку из газеты.

— Заявление было сделано во время интервью местной телевизионной компании.

Учитель пробежал глазами вырезку, и лицо его помрачнело.

— Господа, — сказал он, возвращая заметку, — я искренне сожалею о случившемся. Первый Старец Симрона невежествен и глуп. Я обещаю вам, что уже сегодня он будет отозван из Симрона и примерно наказан. Поверьте, господа, это высказывание ни в коей мере не отражает нашего отношения к еврейскому народу. В своё время Аврааму было сказано, что племя его благословит все народы и священным плодом его семени станет Мессия. Мы верим в пришествие Мессии. И пророчество уже начало исполняться: еврейский народ вновь обрёл свою землю обетованную — Израиль. Значит, приход Мессии близок. Я хочу, чтобы вы поняли, господа. Мы поддерживаем ваш народ и считаем, что противники Израиля выступают против Бога, они — исчадие ада и слуги Сатаны.

Члены делегации казались вполне удовлетворёнными. Заручившись обещанием Ходжеса сделать официальное заявление в печати с изложением его позиции, они ушли.

Учитель с Учениками проводили их взглядами, затем с облегчением рассмеялись.

— Чёрт побери, Бафорд, — сказал ученик, который был представлен гостям как Лука. — Как ты их! Я и сам тебе поверил.

— Спасибо, Билли.

— Да ты у нас просто златоус, — хмыкнул второй, носивший имя Матфея. — Они тебе в рот смотрели.

Учитель начал расстёгивать застёжку на вороте балахона.

— Но это стоило того, Дик. Ты сам понимаешь, как нам нужна поддержка евреев. Тем более что Союз за гражданские права существует во многом благодаря им.

Ученики, опередив Учителя, уже сняли балахоны и остались в обычных костюмах.

— Какого чёрта мы их надевали, — сказал Пётр. — И так жарко. Меня теперь хоть выжимай.

— Что поделаешь, Рей, — Учитель открыл шкафчик, достал стаканы и виски. — Мы же всё-таки в Храме Божьем, — и подмигнул. — А теперь за работу. Билли, ты первый. Каковы итоги последней телепередачи?

Полное имя Билли, которого Ходжес назвал Лукой, было Уильям Дигби. Он представлял известную финансовую фирму Мейсон, Эндерс энд Дигби. В «ДГ» он был финансовым директором. Все двенадцать Учеников являлись членами секты лишь номинально. Это были крупные юристы, руководители рекламных компаний, финансисты, специалисты по средствам массовой информации. И каждый из них получал свою долю прибыли.

Дигби достал из портфеля бумаги.

— Передача дала прекрасные результаты. После неё только добровольные пожертвования составили почти пятьсот тысяч…

Затем шли цифры, касающиеся деятельности издательства, публикующего сборники высказываний Учителя, фирмы звукозаписи, выпускающей пластинки и кассеты с текстами проповедей, и студии, снимающей телевизионные программы с участием Ходжеса. Все компании объединились под финансовой крышей Ревренд Ходжес Ивэнджилистик Эссосиэйшн, Инк. — Евангелической ассоциации преподобного Ходжеса — корпорации с многомиллионным капиталом и годовым бюджетом в 20 миллионов долларов. Доходы корпорации стремительно возрастали, причём Дигби бдительно следил за тем, чтобы её деятельность никоим образом не вышла за рамки религиозной, поскольку как евангелическая ассоциация она была свободна от налога.

Затем обсудили вопрос о предстоящем выступлении Ходжеса по телевидению и об интервью для специального номера журнала Тайм, посвящённого деятельности Душ Господних.

— Следующий пункт повестки дня, — сказал Ходжес, — Дьявол. Джон Морс. — Он повернулся к Петру, вернее, Реймонду Гарви, старшему партнёру юридической компании Гарви, Донан, Белл энд Уолл. — Есть что-нибудь?

Гарви отрицательно покачал головой.

— Наши люди продолжают поиск, но результатов пока нет: он слишком хорошо конспирируется и исчезает быстрее, чем мы успеваем его засечь.

— Рей, вы должны найти его. Эти сопляки, которых он депрограммирует, всё чаще стали давать интервью газетчикам.

Фрэнк Рид расплатился с водителем такси и вошёл в кафе у отеля «Старлайт». Он позвонил Морсу ещё из аэропорта и договорился о встрече. Время близилось к полудню, и кафе постепенно заполнялось.

Он прошёл к последнему столику, за которым уже ждал Морс, и протянул ему руку.

— Вы знаете, после того, что мне рассказал Гленнон, я ожидал, что у вас будут рога и хвост.

Морс улыбнулся. Он подозвал официантку, заказал яичницу с ветчиной и кофе. Рид ограничился кофе.

Он почувствовал холодный изучающий взгляд Морса. Казалось, тот читает самые затаённые мысли собеседника. Но Фрэнка Рида смутить было нелегко.

— Ответьте мне на один вопрос.

— Пожалуйста.

— Для чего вам понадобилось заставлять меня лететь сюда, в Мемфис. Только для того, чтобы вы на меня посмотрели? Почему бы просто не поговорить по телефону? — Рид не скрывал раздражения.

— Но ведь вы прилетели, правда?