Джон Варли - Титан (другой перевод)

Сейчас моя дочь занята синтезом горючего, которое ей потребуется, чтобы вырваться с Япета. Это случится лет через пять-шесть. Когда она окажется готова — и ни днем раньше, ибо, раз родившись, она до самой смерти вынуждена будет довольствоваться той массой, которую тогда получила, — значит, когда она окажется готова, то вырвется в космос. Япет при этом, скорее всего, расколется — подобно тому спутнику, который в конечном счете превратился в кольца Сатурна. Дальше…

— Так вы говорите, кольца появились из-за титанов? — спросила Габи.

— Разве я только что об этом не сказала? — Казалось, Гея немного рассердилась — но слишком уж ее увлекал собственный рассказ.

— Это случилось давным-давно, и лично я тут ни при чем. Так или иначе, вырвавшись на свободу, моя дочь покончит со своим теперешним вращением и начнет крутиться подобно мне. Та ее часть, которая впоследствии станет ступицей, сейчас касается поверхности Япета. В космосе ступица сожмется, выталкивая из себя спицы. Моя дочь будет крутиться быстрее, стабилизируясь, заполняя себя воздухом, начнет воздвигать горы, готовить местность для тех существ, которые… впрочем, картина вам ясна. Боюсь, я, как любая мать, когда речь заходит о ее детях, склонна болтать лишнее.

— Нет-нет, меня вы просто заворожили, — возразила Сирокко. — А внутри вашей дочери тоже будут пузыри, титаниды и ангелы?

Гея прыснула.

— Думаю, титаниды вряд ли. В любом случае ей, как и мне, придется изобретать их самой.

Сирокко покачала головой.

— Я что-то не понимаю.

— Все очень просто. Большинство моих видов — потомки тех существ, кому титаны давали приют во времена нашего сотворения. Каждое выпущенное мною яйцо содержит зародыши несчетного множества видов, включая электронные растения. Полагаю, мои создатели не очень уважали машины. Все, что им требовалось, они просто выращивали — от одежды и жилищ до электронных схем.

А вот титаниды и ангелы — дело другое. Пока вы к ним не привыкли, вы все недоумевали, как же это они так человекоподобны. Ответ прост. За образец я взяла людей. С титанидами вышло довольно легко, но с ангелами… вот уж головная боль! У ваших сказителей воображение явно преобладало над практической мыслью. Даже при моей низкой гравитации и высоком атмосферном давлении потребовался громадный размах крыльев, чтобы ангелы отрывались от земли. Допускаю, мои создания далеки от библейской модели — зато они настоящие! Понимаете, основная сложность заключалась в том, чтобы…

— Вы сами их сделали, — перебила Сирокко. — Все-все — с начала и до конца.

— Ведь именно это я только что и сказала, разве нет? Я изобрела ДНК. Для меня это не сложнее, чем для вас слепить из глины модель.

— Значит, все-все в них — ваша задумка. А раз основным вашим идеям вы обязаны земному радио, то титанидская цивилизация не слишком стара. Ведь, по вашим меркам, мы не так давно начали радио- и телепередачи.

— Что касается титанид, то им меньше столетия. А ангелы еще моложе.

— Но тогда… тогда вы богиня. Не хочется особенно вдаваться в теологию, но вы понимаете, о чем я.

— Если взглянуть на дело с практической стороны, то здесь, в моем уголке вселенной… да, пожалуй, я богиня. — Гея сложила руки на коленях и самодовольно ухмыльнулась.

Сирокко с тоской смотрела на дверь. Вот бы выйти туда и постараться забыть все, что здесь случилось.

"Даже если эта старуха всего-навсего последний, выживший из ума строитель — что это меняет? — спросила себя Сирокко. — Ничего! Она заправляет целым небесным телом по имени Гея. И если она даже по сути этому телу идентична — какая разница? И так и эдак — она здесь верховная владычица".

Тут, неожиданно для себя, Сирокко поняла, что своей беспечностью Гея ей даже симпатична. Но, подумав об этом, она сразу же вспомнила, зачем они вообще притащились в ступицу.

— Хочу просить вас о двух вещах, — как можно тверже начала Сирокко.

Гея подалась вперед.

— Да, пожалуйста. Тем более что и я тебя хочу о двух вещах попросить.

— Меня… вы? Попросить? — Сирокко была огорошена. Она уже и так нервничала, раз в предстоящей беседе предстояло поднять тему «Укротителя». Да, с ней и с ее командой обошлись подло, но как скажешь такое в глаза богине? Сирокко подумала, что ей бы сейчас хоть тысячную долю той бравады, с какой она стояла в ступице и выкрикивала в пустоту свои проклятия. — Интересно, что я могу для вас сделать?

Гея улыбнулась.

— Пожалуй, ты удивишься.

Сирокко взглянула на Габи. Та сделала большие глаза и тайком скрестила два пальца.

— Во-первых… ну, во-первых, насчет титанид. — Проклятье, на самом деле титаниды шли «во-вторых». Впрочем, не вредно будет прозондировать почву.

— Титанида по имени Менестрель… — Имя Сирокко пропела, затем продолжила, как и раньше. — Он просил меня — если мне все-таки удастся с вами увидеться — просил узнать, почему они должны вести войну.

Гея нахмурилась — но скорее от растерянности, чем от гнева.

— Ведь это, конечно же, ваша задумка.

— Ну да, разумеется, я это сделала. Агрессия по отношению к ангелам заложена в них генетически. Безусловный рефлекс. То же самое справедливо и для ангелов.

— Именно так мы и решили. Но раз вы их такими задумали, тому должна была быть причина…

Гея удивилась.

— Ну конечно. Я хотела устроить войну. Ни о каких войнах я, честно говоря, никогда не слышала — пока не посмотрела ваши телепередачи. Вам, людям, войны, наверное, очень нравятся — ведь вы каждые несколько лет где-нибудь кашу завариваете. Вот я и решила тоже попробовать.

Очень-очень долго Сирокко просто не знала, что и сказать. Потом вдруг заметила, что рот у нее разинут.

— В-вы… вы серьезно? Да?

— Абсолютно.

— Не знаю даже, как бы вам сказать.

Гея вздохнула.

— Вам нет смысла меня бояться. Уверяю вас, от меня вам опасность не грозит.

Габи подалась вперед.

— А откуда нам знать? Ведь вы… — Тут она заткнулась и бросила взгляд на Сирокко.

— Я уничтожила ваш корабль. Ведь именно таков пункт второй вашей повестки? Конечно, я же понимаю. Но вы еще очень многого об этом не знаете. Быть может, еще кофе?

— Спасибо, чуть погодя, — торопливо отозвалась Сирокко. — Послушайте, Гея. Или ваше священство. Или как мне вас называть…

— Гея вполне сойдет.

— …Нам не нравятся войны. Я их ненавижу, и, думаю, любой нормальный человек — тоже. Ведь вы, конечно же, видели и антивоенные фильмы.

Хмурясь, Гея прикусила костяшку пальца.

— Но их было куда меньше, а кроме того, все они так натуралистичны. Кровавой мясорубки там больше, чем почти во всех тех фильмах, где война показывается в выгодном свете. Если ты говоришь, что войну вы не любите, почему она тогда вас так завораживает?