Андрей Годар - Под тенью феникса

Да, он нужен Солису здесь, в башне Феникса. Но будь я проклят, если он не нужен и солдатам, прущим в самую мясорубку там, в лесах под Рэббит Лейк.

Я смотрел прямо в стол. Я молчал. Без толку возражать. Томми не отступится от самого крупного сражения новой эры. Само небо не простит ему, и он это знает лучше всех.

-Ты хорошо подумал, Томми? – спросил Велес подчеркнуто спокойно, даже чересчур.

-Да, я всё решил.

Кто-то крутил в пальцах монету и выронил ее, затухающий металлический звук напомнил барабанную дробь. Будто перед каким смертельным номером в цирке.

Сомневаюсь, что я хорошо понимал, что делаю, когда, погуляв после заседания по крыше, вдруг твердым шагом направился к Томми. Бывает такое состояние, когда совершенно не соображаешь, но просто делаешь то, что должно быть сделано, так или иначе. Мысли и понимание приходят уже потом, и ты, зная, что через несколько минут можешь дрогнуть и передумать, спешишь вперед. В этот раз мысли настигли меня на середине пути, но, к счастью, они лишь укрепили намерение.

Завернув с лестничной площадки в коридор, я едва не столкнулся с Мирой. Она шла быстрым шагом, едва не бежала. Пылающие глаза, чуть дрожащие губы – гримаса едва сдерживаемой истерики.

-Скажи ему! – выпалила она

-Что сказать?

-Скажи, чтобы отказался! Чтобы не шел! – Мира ударила меня в плечо, по-женски так, сильно и не больно – Он же первым хочет быть, его уничтожат!

-Ты прекрасно знаешь, что он там нужен. И что он не передумает.

-Ну, скажи! Тебя он послушает! Или вам всем наплевать на…кроме… Ну, он ведь…

Она часто дышала и хлопала своими зелеными глазами, силясь не сказать того, кроме чего ей сказать было явно нечего. Я всё знал. Что она любила Томми все эти годы так верно и преданно, как женщина только способна любить мужчину. И что он в свою очередь любил едва ли не всех свободных женщин, попадавшихся под руку, но не ее. Я никогда не расспрашивал Томми об этом, хотя и знал, что наверняка получу искренний ответ. Хватало понимания того, что именно происходит, и совершенно не хотелось знать, как и почему. Это их история, и с моей она никак не пересекается. Пробовал, узнал.

-Скажу, обязательно скажу – вру я в ответ, для убедительности изобразив на лице секундную борьбу чувств.

Мира замерла, пару раз моргнув, и вдруг улыбнулась. Это была самая чистая, самая искренняя на свете улыбка благодарности, которую я так цинично украл. Коротко подалась вперед, чмокнула меня в щеку, прошептав «Спасибо» и убежала на лестницу. А ведь я этой щекой к ней и поворачиваться стеснялся в свое время. Несколько лет назад. Целая вечность для солдата на службе

Новой Эпохи.

-Томми, я пойду с тобой.

Он удивленно вскинул брови, и в этой гримасе не было искренности ни на грош.

-Вот как… Ты хорошо подумал?

Где-то я уже слышал эту фразу, совсем недавно.

-Да, я всё решил – отвечаю и чувствую, что губы начинают расползаться в ухмылке – Как в старые времена.

-Ядумал оставить на тебя Солис.У тебя есть жена, дети скоро будут. Ну, зачем тебе лезть в это пекло?

Хочу сказать о том, что с каждым днем чувствую себя всё старее. Что штабные будни не идут ни в какое сравнение с упоением настоящего боя. Что я никогда не чувствовал себя настолько живым, как рядом с ним, под огнем. Что он не имеет морального права отказывать мне там, где я его поддержал, пускай даже молчанием. Но – нельзя. Тогда сразу откажет. Сентиментальным старикам нет места в строю.

Уже чувствую, что происходит между нами на уровне невидимых чувств. Нужные слова сами выпрыгивают из глубин памяти прямо на язык. Подхожу вплотную, и с самой серьезной миной говорю ему:

-Томми… Засранец, если ты умрешь раньше меня… Я убью тебя за это!

-Только пойдешь в середине колонны, не раньше. Там поначалу будет особенно жарко –отвечает он, когда наши объятия, наконец, ослабели и разомкнулись.

Тяжелая броня, или ТБ50 стала тем недостающим звеном в цепочках наших тактических схем, которое в былые времена представляла бронетехника. Весь расчет нашей безумной операции стоял на том, что трое человек в тяжелой броне сразу подавят вражеский аванпост возле точки и обеспечат остальному войску возможность без потерь завершить переброску и построиться для марша. На это им отводилось восемнадцать секунд – максимум, что можно было выкроить из времени на переброску, без того чтобы последнему солдату в колонне отхватило задницу закрывающимися вратами. При этом ТБ нужно было отойти какможно дальше от рамки, чтобы избежать столпотворения.

Три комплекта брони – это всё, чем мы располагали. Один из них был первым опытным образцом, который на скорую руку подлатали и перезарядили. Огневой мощи на подавление укрепления у ТБ хватало с лихвой. Каждый из мощных манипуляторов, назвать которые руками просто рот не раскрывался, был способен удерживать тяжелое двуручное оружие вроде пулемета или РПГ, а хитрая система наведения позволяла вести огонь буквально от бедра, сразу с двух рук.

По сути, это были самые настоящие пилотируемые турели на двуногом шасси. Ох, дорого бы я отдал за то, чтобы увидеть серенькие лица странников, вытягивающиеся от изумления при первом контакте с нашими Джаганатами.

Томми был настоящим фанатом этого проекта, он чуть ни каждый день наведывался в исследовательский корпус и на испытательный полигон, желая быть в курсе всех новостей. Он же придумал новинке имя собственное, торжественно назвав свой собственный экземпляр

«Джаганат». Название моментально перекинулось на всю серию.

Кто-то, желая блеснуть эрудицией, уточнил у Томми: «Кажется, это у древних индусов бог такой был?». Томми тут же возразил: «Он не был, он есть! Боги не умирают. Они находят себе новые воплощения, как вот сейчас». А потом с готовностью рассказал о культе Джаганата, идол которого возили на тяжелой колеснице, так что истово верующие получали возможность погибнуть под ее колесами. Все, кто был рядом, не отказали себе в удовольствии похихикать о том, что вскоре великое божество получит много новообращенных поклонников, инопланетного происхождения.

Непосредственно перед построением для переброски Томми через трафаретку нанес на спину своей брони изображение Феникса. Воздевшая к небу пламенные крылья птица сияла красной краской. Такую за километр будет видно.

Я заметил, что лучше ее закрасить или соскоблить, пока не поздно. Наверняка вражеские снайперы и гранатометчики обратят особоевнимание на «гербовую» броню. Томми ответил, что на самом деле одинаково хреново придется всем пилотам ТБ. И заметил, что рисунок предназначен для наших солдат, а враг его не увидит, потому что никто и никогда не повернется к нему спиной.