Олег Овчинников - Крестовый обход

Интересно, почему это я раньше не замечал, что батутное дерево похоже на воткнутую в землю стрелу с наконечником, направленным к небу? Я попытался раздвинуть оперение стрелы, чтобы выглянуть из-за дерева и при этом остаться невидимым для Толстого. Если он, конечно, все еще ждет нас на поляне. Как бы не так! По отдельности каждая веточка батутного дерева кажется мягкой и податливой, но стоит вам потянуть одновременно хотя бы за две ветки, как их упругость сразу же превратится в упрямость... То есть, упрямство. Поэтому нужно быть весьма сообразительным, а главное терпеливым, в общем, как раз таким, как я, - чтобы перехитрить батутное дерево. - Держи! - шепотом сказал я и протянул одну ветку Соломенной Башке. Вторую я дал подержать Медленному Уму, третью отогнул сам. В образовавшийся просвет легко пролезла моя голова. Толстого я обнаружил сразу же. Он был на поляне, но очень слабо походил на ожидающего. Насколько я мог видеть - а видеть я мог только ноги Толстого, от колен и ниже, - наш бывший оруженосец спокойненько валялся себе в шалаше, пузом к верху, и лениво постукивал правой пяткой по траве. Наверное, опять слушал свою музыку. - Ну! - поторопил меня вождь. - Пошли! - скомандовал я. - Можно даже не прятаться. Толстое Брюхо все равно не заметит. Еще в нескольких шагах от шалаша я услышал какое-то подозрительное погромыхивание. Звук был такой, как будто кто-то легонько встряхивает в руках... точно!.. жестяную банку с остатками леденцов. Жалкими остатками, если внимательно прислушаться. - Толстое Брюхо - не просто скво, лишенное скальпа! - объявил я. - Он еще и пожиратель Святого Грааля! - и схватил Толстого за ногу. - АААА! - должно быть, из-за наушников вопль Толстого получился значительно громче, чем обычно. Я заткнул ему рот ладонью, он за нее укусил. Ладонь сразу стала липкой. Толстый закатывал глаза и мычал что-то про демонов. - Я, вождь Соломенная Башка, от имени моего племени... - начал Темка. Да снимите вы с него наушники!.. За осквернение и частичное уничтожение реликвий, доставшихся нам... ну, от предков... могиканин по имени Толстое Брюхо... - он задумался. - Может, оставить его без блинов? - предложил Медленный Ум. - Да, - Темка кивнул. - Не получит сегодня своей порции блинов. Толстый отчаянно замычал. Я понюхал воздух и с удовлетворение добавил: - С вишневым вареньем. Хотя никаким вареньем, разумеется, не пахло, тетя Антонина всегда кладет его в последний момент. Толстый грохнулся в обморок. Мы с Грегори с удовольствием растянулись рядом. Натруженные ноги требовали отдыха. Я стянул с себя майку и подставил тело нашему незаходящему солнцу. Толстый сразу же вышел из обморока и промямлил, выковыривая из зубов вещественные доказательства: - Амвы не имеете пвава! Но понял, что никто его не слушает, и снова замолчал. А вот Темке отчего-то не сиделось на месте, даже не лежалось. Он еще долго тряс нас с Грегори за плечи, звал идти куда-то и что-то там делать, но мы к тому моменту были уже совершенно непоколебимы и нетранспортабельны. "Нет, нет, - устало лепетал я. - Я же говорил: до ужина - не больше двух подвигов..." В конце концов Темка отчаялся нас когда-нибудь расшевелить, высказался совсем в духе Толстого - что-то вроде его "Ну и пожа-а-алуйста" и убрел куда-то в даль, одинокий, как хоббит.

Когда я в следующий раз увидел Артема, он уже заканчивал свой третий за сегодня виток и, похоже, собирался зайти на четвертый. Он продвигался по поляне странными, неестественно большими скачками. Нет, правда, всякий раз, отрываясь от земли, Темка подпрыгивал вверх метра на три-четыре, а потом медленно опускался. Со стороны это выглядело так, будто он хотел допрыгнуть до нашего неба и пробить своей головой дыру в открытый космос. Представляете, какая-то кро-о-ошечная дырочка, и тут же - бац! - нам на головы обрушивается солнечная радиация, даже на Толстого, который этого, скорее всего, и не заметит. Потом - разгерметизация, в одно мгновение небесная сфера заполняется вакуумом... точнее, наоборот, наша атмосферка улетучивается через отверстие наружу, только ведь тем, кто внутри, от этого не легче! В общем, ужас! Хорошо, что небо у нас очень прочное. И допрыгнуть до него не так уж легко... - Привет кенгурятам! - крикнул я Темке. Услышав мой окрик, Артем остановился, повернулся ко мне, тоже как-то неестественно - всем корпусом, медленно поднял правую руку и помахал ею. "Так он же... Он же играет в первого космонавта на Луне!" - осенило меня, и в тот же миг Темка неожиданно оскалился и вдруг захрипел басом висельника:

- Hello, Dolly, Just Hello, Dolly, It's so nice to have you here where you belong...

Он пел и пел, если можно, конечно, назвать этот хрип песней, а я все никак не мог прийти в себя от потрясения. Господи, ну почему Темке так повезло с именем, а? По-че-му?.. Маленькое, незначительное изменение - и Артем превращается в Армстронга. АААА, как любит говорить Толстый. Я тоже так хочу!.. Хотя мне все-таки кажется, что тот Армстронг, который первым высадился на Луне и тот, который поет песенки страшно хриплым голосом - это немножечко разные люди. Ну да, конечно! Сами посудите, если бы первый лунопроходец был одного со мной цвета кожи, я бы уж это как-нибудь запомнил! Допев до конца, Темка еще раз помахал мне рукой и упрыгал за закат своими чудовищными скачками, которые даже под пыткой никто не рискнул бы назвать "маленькими шажками". Я еще немного позавидовал Темке, правда, недолго, а потом решил перебираться на другое место. Поскольку все равно загореть сильнее мне уже не светит, а просто так лежать на солнце - голова может заболеть. Я отполз в сторонку и лег на спину как раз под моим любимым облаком голубовато-белым, чем-то напоминающим большую и сильную птицу, которая зависла в воздухе, расправив крылья, и внимательно смотрит вниз в поисках добычи. Это облако нарисовал мой отец. Так говорят. Я сам был тогда еще слишком маленьким, чтобы помнить об этом, но мне все же кажется, что я немножечко помню. Я не знаю, как папа поднялся на двадцатипятиметровую высоту. Я не знаю даже, с какой стороны неба он нарисовал облако - с нашей или с наружной. Зато я точно знаю, что когда-нибудь я тоже дотянусь до неба и потрогаю мое облако рукой. Наверное, на ощупь оно окажется теплым и слегка влажным. Возможно даже, что снизу облако будет покрыто крупными набухшими каплями, и когда я проведу по нему рукой, на землю прольется маленький дождик. А еще я возьму с собой краски и напишу на небе огромными - больше моего роста - буквами "ПАПОЧКА, ВОЗВРАЩАЙСЯ, ПОЖАЛУЙСТА, ПОСКОРЕЕ!" И, если еще останется краска, припишу рядом: "И ПОЧАЩЕ!!!" Только мне придется все буквы рисовать шиворот-навыворот, как будто они отражаются зеркале, чтобы мою надпись могли прочесть со Станции, когда она будет пролетать над нами. Я обязательно сделаю это, когда-нибудь... Как только в округе появится хоть одно дерево подходящей высоты.