Треск Цепей I: Отражение (СИ) - Тихий Даниил

По итогу всех эти мелочей у меня складывалось ощущение, что это новое тело было воссоздано по какой-то изначальной, базовой модели. Я будто начал свой путь заново, в том же самом состоянии в котором делал первые шаги по миру Первоисточнику.

Руки и ноги стали худее, мясца поубавилось, шрамов не осталось…

Подумав о шрамах, потянулся рукой к виску, там у меня был шрам с рождения. Коснулся пальцами — есть шрам. А остальные, полученные во время рейдов по мёртвым землям Первоисточника исчезли без следа. Странно? — Очень блин странно.

Но самый главный настораживающий фактор был вовсе не в этих мелких физических различиях меня прошлого и меня настоящего. Теперь я видел глазами как самый обычный человек, и почти уверен, что если найду отражающую поверхность, то обнаружу что мои глаза стали нормального цвета, а не янтарного как это было в родном мире.

Да и проклятый дар туманной охоты меня оставил. Я больше не ощущал «тепла» и не был напряжён словно пружина, стараясь сдержать внутреннего зверя, который норовил пожрать всё вокруг.

Сейчас я напоминал себя самого три года назад. Худощавый, жилистый, без каких либо мутаций и прочей ереси.

Стоит ли говорить, что при таких раскладах я чувствовал себя превосходно?

Я вышел к поселению к вечеру. Уже смеркалось, и по дороге я размышлял о том, как проведу ночь в лесу. Неожиданно, без современной технологической базы вроде той же экипировки, детекторов отслеживающих движение и загрязнение среды, компактных источников еды и воды, а так же имплантата, который следил за состоянием моего организма, я стал чувствовать себя уязвимым. Будучи человеком из другой эпохи, я просто понятия не имел, как выживать в этом незнакомом лесу без кучи обыденных и простых примочек.

Далёкие постройки на холме, замеченные мной на фоне красных лучей закатного солнца, заставили меня остановиться и обдумать своё положение.

Почему-то вспомнилась старая притча о маленьком мальчике, что долго плутал в лесу и жутко обрадовался, выйдя к незнакомым людям. Они тоже ему обрадовались. А потом взяли и съели недалёкого паренька.

Кроваво красный закат не давал рассмотреть подробностей. Меня окружала холмистая местность, и тот холм, на вершине которого раскинулось поселение, похоже был самым высоким в округе. Я видел деревянную стену, частоколом брёвен смотрящую в небо и грубые башни, оббитые чем-то похожим на шкуры.

Чтобы посмотреть на другую сторону холма и остаться незамеченным мне бы пришлось делать огромный крюк, придерживаясь линии леса, ибо вокруг посёлка на много-много метров вокруг простиралось поле.

Слепящий закат закрывал от меня верхнюю линию чужих стен, не позволял понять, если на этих стенах и трёх видимых с моей точки башнях — люди. Что-то мне не нравилось в общей картине. Может быть заброшенная, поросшая травой дорога, по которой давно никто не двигался. А может, отсутствие шума, неизменного спутника любой общины, города или поселка.

Я подождал финальной части заката и был вознаграждён открывшейся картиной. Один из сегментов стены был разрушен, а ворота оказались распахнуты настежь. Ни единого живого существа я не увидел на этих стенах.

Холодок нехорошего предчувствия пробежал по моим плечам, но в тоже время я знал, что всё равно туда пойду. Мне нужно укрытие, нужна информация и нужна одежда, не говоря уже о еде и воде, без которых, я долго не протяну.

Я двинулся по полю, пробираясь по пояс в траве. Не было никакого смысла скрываться, ибо, даже если я упаду в траву целиком и поползу, с высоты холма и стен меня всё равно будет видно. Если там кто-то есть, он в любом случае узнает о моём появлении заранее.

Я не стал ждать ночи, потому что мир, из которого я сюда пришел, был в сто крат опаснее именно в тёмное время. Мутанты и изменённые выродки могли убить тебя в любое время суток, но ночью человек был уязвимее некуда.

Я не знал, что меня ждёт на этой земле, но подозревал что местный мир — отражение, ничем не лучше Первоисточника.

Ворота встретили меня гнилыми бревнами, разбросанными по проходу и местами сгнившими в труху. Справа, метрах в двухстах виднелся узкий пролом в стене. Странное дело, но сорванные и разбитые ворота лежали в направлении выхода из поселения, во внешнюю сторону, а не во внутреннюю. С брёвнами пролома творилась та же беда, складывалось ощущение, как будто что-то крупное и обладающее достаточной силой вырвалось отсюда во внешний мир.

Все эти мелочи мой разум подмечал на инстинктивном уровне, сказывался большой опыт игр в кошки-мышки на руинах другой, куда более техногенной эпохи.

Гниль пожрала брёвна и доски неравномерно. Где-то они в труху сгнили, а где-то до сих пор остаются нетронуты и очень крепки. Может какая-то едкая жидкость пропитала?

Я входил под свод деревянных стен с опаской. И только оказавшись в проходе между двумя парами павших врат, я понял, что тут не растёт трава, а земля покрыта слоем какой-то чёрной и крепкой грязи. Присел на корточки, отодрал пальцами кусочек, понюхал — кажется, смола. Посмотрел наверх, так и есть, в потолке квадратное отверстие, заляпанное по краям. Значит, когда первые врата были сломлены, на головы тех, кто прорывался, вылили кипящую смолу. Вот только останков нет, даже костей. Брёвна ещё эти — вывалились наружу. Как это объяснить?

Втянув носом воздух, я не уловил ничего настораживающего. Травами пахнет, поле рядом. Ни тухлятиной, ни звериной мочевиной — травами.

С отверстием над головой я всё же прокололся, не заметил его сразу, а ведь оттуда могла исходить угроза. Ещё один минус отсутствия современной экипировки. Один единственный миниатюрный дрон разведчик «муха» с лёгкостью контролировал мёртвые зоны и позволял даже одиночке передвигаться не в пример безопаснее, чем, если бы этот одиночка полагался исключительно на своё зрение. Я сейчас как раз и был таким одиночкой, слишком уязвим со всех сторон и слишком слабо контролирую местность, чтобы чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности. Не говоря уже о полном отсутствии оружия (длинная, крепкая палка, не в счёт).

Понимая, что уповать на зрение нет никакого смысла, я в большей степени полагался на слух. Аккуратно прошёл дальше, перебрался через завал из досок и оказался на пороге поселения. Прямая улица уходила к вершине холма и постепенно терялась из вида. Всё вокруг заросло травой, не так как на поле, но тоже очень сильно, зелени вокруг едва ли не по колено. Каждый цветок, каждый куст или деревце были похожи на знакомые мне растения, но в то же время зримо от них отличались.

Чужие дома были давно брошены. Двух и трёх этажные терема смотрели на меня чёрными провалами окон, обрамлёнными распахнутыми настежь ставнями. Местная архитектура была вполне человеческой и в то же время необыкновенно странной, как если бы старорусские дома объединили с готичными постройками средневековья. Углы домов темнели вырезанными прямо в дереве письменами. Знакомые, русские буквы были исковерканы острыми, рублеными чертами без единого плавного изгиба. Всмотревшись в одну из надписей, я не смог понять смысла и значения слов, ибо половина букв была закрыта наросшим поверх мхом, а уцелевшие терялись в тенях.

Смеркалось быстро, у меня оставалось мало времени. Я оставил свой посох внизу, а сам пробрался в чёрный проём надвратной башни. Внутри было слишком узко и тесно. Длинная палка в таких условиях ничем бы мне не помогла.

В башне пахло сыростью и было темно, но ступени, ведущие вверх вдоль стен, я различал хорошо. Быстро добрался почти до самой вершины. Напряженный, словно натянутая тетива, я оказался на пороге квадратного помещения-комнаты, в которое падал свет из трёх узких бойниц и сразу нескольких проёмов — двух выходящих на стену, и квадратного лючка ведущего на верхнюю, плоскую площадку. Несмотря на общую открытость помещения, здесь почему-то пахло пылью. Вечерний скупой свет оставлял углы тёмными, и намекал, что вскоре исчезнет вовсе.