Пленница дракона. Измена (СИ) - Лука Василиса

"Вот она, королевская власть. Одним словом я кому то подписала смертный приговор.

Другое дело, мне надо учиться гасить эмоции. Научусь."

Латифа вздохнула, полная решимости свернуть горы осматривала территорию, пока глашатай поднимался на трибуну посреди площади.

Зычным, хорошо поставленным голосом прочитал указ. По площади пронёсся восторженный шёпот.

Латифа уставшая от волнений, от чужого горя выглядывающего из тысячи глаз, устремлённых на неё, решила вернуться назад во дворец. Ей надо многое обдумать, посоветоваться. Разобраться в подоплёке подковёрных интересов торговцев.

Проходя мимо многочисленной группы рабов, благоговейно замерших при её приближении, девушка услышала шум. Заметила движение, сдавленные восклицания.

— Что там происходит, Луций?

— Старуха-рабыня в благодарность за ваш поступок хочет передать вам послание.

Латифа остановилась в замешательстве. Сказать честно, она побаивалась рабов. Измождённые, голодные они смотрели на неё, их глаза сверкали лихорадочным блеском.

— Можете передать мне её слова?

Луций подошёл к древней старухе, она от старости вся высохла, выглядела как мумия.

— Женщина благодарит вас за вашу доброту и просит разрешение дотронуться до вашей руки.

Латифа протянула руку, старуха двумя руками взяла её в свои, приложилась щекой. Латифа почувствовала, ей положили предмет в ладонь.

Женщина горячо шептала, смотрела на девушку горящими глазами. Там, в глубине чёрных провалов её глаз плескалось пламя. Латифу пробили мурашки, теплом рассыпались по спине.

Луций перевёл незнакомые слова:

— Она говорит, если вы положите это под подушку, сможете увидеть сон, который не получается разгадать.

Латифа открыла ладонь. У неё в руке лежала маленькая, (размером с копеечку) плоская глиняная монетка. Непонятный, почти стёртый рисунок, диковинные символы расположились по окружности денежки.

Латифа повертела безделицу в руке, кивнула старухе, отправилась к карете.

Возвращаясь во дворец она обдумывала свои планы. Надо устроить жильё, питание, тень, воду для рабов. Немудрено, что в таких условиях несчастные мрут как мухи.

До Латифы постепенно доходило, что это не просто скотское отношение к людям. Это выгода, которую преследуют перевозчики. Чем больше рабов помрёт, тем больше спрос на их услуги. Значит, у них больше возможностей везти всё больше живого товара.

"Ну, погодите, я до вас постепенно доберусь, гады", Латифа решила не отступать от своей идеи.

Приехав в замок велела готовить ванную, Делия не лезла с распросами к госпоже. Дождавшись, когда Латифа разрешила говорить, рассказала, что в спальне лорда Вильгельма содрано всё вместе с шёлковыми обоями до голого камня и сожжено вместе с кроватью.

Привезли новую кровать, но пока не знают куда её ставить. Ждут указания принцессы. Ещё надо выбрать цвет шёлка для стен.

— Завтра, всё завтра.

Латифа без сил повалилась на подушки, заметила блеснувшую в свете мерцающего фитилька монетку.

Делия разбирая вещи своей госпожи нашла глиняную штучку в кармане её платья, положила на прикроватный столик. Латифа и забыла о денежке.

Протянула руку, взяла её двумя пальчиками, вертела, рассматривая странный узор на ней. Не заметила, как уснула.

Ей снова снилась та самая дверь в конце длинного тёмного коридора, за которой её кто то ждал. Латифа осторожно открыла её и обмерла.

Она оказалась в своей комнате, там, в Москве. Неясный утренний свет, холодный, резкий, туманом заполнял углы.

Латифа медленно поворачивалась, вспоминая каждый предмет в своей комнате, не могла насмотреться. На письменном столе увидела свой портрет в простой рамке, перетянутый чёрной ленточкой.

Латифа резко подскочила к нему, пыталась сорвать чёрную ленту. Не надо ленточки, она жива! Пальцы проваливались сквозь стекло, Латифа разозлилась, со всех сил дёрнула за траурную ленту.

Неожиданно рамка упала, стекло со звоном рассыпалось по столу. На грохот открылась дверь, вошла мама Вики, то есть Латифы. Девушка и сама не знала, кто она теперь.

Она с болью в сердце смотрела на постаревшую исхудавшую женщину. Беда подмяла под себя некогда цветущую, счастливую мать Вики, навсегда исказив лицо неизбывным горем.

Девушка со слезами на глазах видела как мама растерянно смотрела на разбившуюся рамочку, на слетевшую чёрную ленту.

— Мама, я не умерла, я живая, вот она я!

Девушка пыталась обнять мать, трясла её за плечи, заглядывала в лицо. Мать не чувствовала, не видела Латифу.

Женщина подняла портрет своей дочери, прижала к груди, рухнула на колени, завыла.

— Доченька, хоть бы раз тебя увидеть, солнышко моё. Хоть бы ты приснилась мне, хоть разочек.

Латифа отчаялась показать матери что она здесь, рядом. Обняла её со всех сил, прижалась, шептала "Мама, не плачь. У меня всё хорошо". Вдруг почувствовала, что её мама замерла, перестала плакать, тихо прошептала:

— Вика?

Латифа заметила, что туман становится всё гуще, изображение мамы таяло. Она встретилась глазами с мамой и поняла, что та видит её. Издалека донёсся голос мамы "Вика-а-ааа".

Пространство схлопнулось.

Латифа проснулась. В ладошке у неё была зажата странная глиняная монетка.

Такого чудесного утра у Латифы ещё не было. Вот теперь она точно знала — всё будет хорошо.

Бодро соскочив с кровати, смотрела на Делию, хитро прищурилась, :

— Скажи, лиса, что ты хочешь мне сказать?

— Вчера до позднего вечера вывозили скарб, принадлежащий Роксолане и Лукреции. Оказывается, их повезли в разные места. Роксолану сослали в тьму-таракань к дальним родственникам, а Лукрецию в какой-то монастырь. Вот так-то, разлучили сестричек.

— Откуда ты знаешь об этом, Делия?

— Так все об этом говорят. Вчера подводы снаряжали, так возницы затылки чесали — далёкая дорога, больше месяца будут в пути.

Латифа смотрела за работой парикмахера, велела собрать волосы на затылке, украсить чёрным жемчугом, подать синее платье.

— Ой, а детей лорда Микеля отправили в военное училище.

— Жаль мальчиков, — сочувственно протянула Латифа.

— Как сказать. Недавно старший перерезал горло молоденькой служанке за то, что она разбила его глиняную игрушку.

Делия рассказывала дворцовые сплетни, прыгала с одной новости на другую. Латифа делала вид, что не слушает. То поворачивалась к окну на самом интересном месте, то делала замечание парикмахерше, требуя сменить шпильку.

"Она будущая королева, её не интересуют дела свиты" — говорил её внешний вид, хотя на самом деле девушка сидела "ушки на макушке". Латифа молчала, никак не реагируя на болтовню Делии.

Не будет же она обсуждать со слугами действия лорда Вильгельма. Одно дело собирать сплетни, точно понимая, куда ветер дует в умах собственной свиты. Другое дело идти на поводу этих сплетен.

— Позови сюда дворецкого, Делия. — она оборвала фрейлину на самом интересном месте: — Кстати, что с моим платьем?

— Половина будуара драконессы-матери завалена шелками, кружевом, образцами платьев, моя госпожа. С самого раннего утра швеи ждут команды приступить к работе. Завтра свадьба, а платья нет!

Латифа рассмеялась, закружила фрейлину: — Делия, найди место, где будет в неприкосновенности храниться вот это.

Она протянула на ладони глиняный сувенир.

— Спрячь так, чтоб не потерять. Для меня это очень важная вещица.

— Со всем моим вниманием, госпожа.

Делия зажала в руке монетку, выскочила за дворецким.

Латифа подошла к окну, мыслями унеслась в свой сон. "Мама, мамочка, как хорошо, я сегодня видела тебя." — Латифа знала, что и мама сегодня видела её. Она смотрела в окно и подумала, что, может быть, надо выкупить ту старуху, дать ей жильё, поговорить с ней. Может быть она сможет ответить на вопросы Латифы.

Вошёл дворецкий, заметив, что госпожа стоит задумчиво у окна, терпеливо ждал.