Пленница дракона. Измена (СИ) - Лука Василиса

Латифа обернулась к нему: — Мы с вами вчера смотрели комнаты. Я остановилась на той, что смотрит окнами на центральный фонтан. Велите её оборудовать под спальню. Принесите образца шёлка для стен в покои драконессы.

Латифа повернулась к Делии: — Проводи меня к свекрови.

Пока шли по коридору, Латифа склонив голову спросила: — Что теперь будет с фрейлинами Роксоланы?

— Ой, они все отправились по домам к своим мамочкам. Фрейлины здесь старались понравится вельможам при дворце и выйти замуж. Вот, теперь те, кто не нашёл себе пару, опоздал навсегда.

Латифа вошла в покои драконессы.

Делия и Луций остались возле дверей. Эти двое давно были знакомы друг с другом. Но Делия не верила, что на неё кто то может обратить внимания, не замечала долгих взглядов гвардейца.

Луция, такого смелого и бесстрашного воина пугала холодность и отстранённость пышной девушки. Сейчас он осмелел, оставшись один на один с Делией, изрёк: — Я слышал, вы боитесь нападения злых людей и не отваживаетесь покидать дворец в одиночестве.

— Не понимаю, к чему ваш вопрос, любезный.

— Я хотел бы предложить вам свою помощь, Делия. Такое очаровательное создание должно иметь крепкое плечо и защиту рядом.

— Вы, сударь, обязаны быть неотлучно возле моей госпожи.

— Мой священный долг защита моей будущей королевы. Но бывают минуты, когда лорд Вильгельм забирает мои права себе. И тогда я готов служить вам, красавица.

Делия впервые не нашлась, что ответить, кокетливо отвернулась, спрятав лицо за веером.

Латифа вошла к драконессе, "Фи-Фи" соскочила с кровати, весело махала хвостиком. Девушка подхватила её на руки. Драконесса лежала в подушках, смотрела на Латифу.

— Вы сегодня замечательно выглядите! — девушка подбежала к свекрови, обняла её, заглянула ей в глаза, засыпала вопросами.

— Вы уже пили чай? Поможете мне выбрать шёлк для стен в спальню?

Латифа уселась поближе к свекрови, махнула рукой.

Фрейлины драконессы взялись за работу; прикладывали развёрнутые полотнища ткани то к одной стене, то к другой.

Драконесса оживилась, заразилась настроением невестки, даже стала улыбаться, когда Латифа отпускала колкие замечания.

Наконец, для обивки выбрали золотистый беж с белыми лилиями. Для окон остановились на белых внутренних и терракотовых внешних шторах. Латифа заказала персиково-дымчатый пушистый ковёр на пол. Велела к вечеру, когда всё буде готово, внести золотые вазоны и заполнить их белоснежными лилиями.

Как только с интерьером было покончено, она занялась выбором платья. Сразу выбрала основу — платье принцессы, абсолютная классика.

Прелесть фасон. Узкий лиф, заменила бесстыжее декольте на вырез лодочкой, длинный узкие рукава и от бёдер пышный многослойный тюль, усыпанный бриллиантами.

Чтоб раззадорить свекровь, разогреть её, вернуть к жизни, спровоцировала искусственный спор: один крупный бриллиант на шею (это её была версия) или роскошные бусы из бриллиантов и голубых алмазов. На бусах настаивала свекровь, пытаясь одарить невестку драгоценностями из своей коллекции.

— Чтоб порадовать вас, конечно, я надену Ваш подарок, матушка!

Латифа обняла и поцеловала щёку свекрови. Старая драконесса от неожиданности замерла, потеряла дар речи. Никто. Никогда. Не целовал её.

— Идёмте обедать! Вы сможете подняться?

От Латифы исходило столько свежести, искреннего участия, задора, на неё невозможно было смотреть без улыбки. И драконесса улыбнулась.

Фрейлины старались вовсю. Под грозным взглядом Латифы они буквально на руках принесли драконессу-мать в столовую. Подали обед.

Две женщины сидели напротив друг-друга, весело, запросто общались. Латифа смотрела на драконессу, сама не зная почему, сказала: — Я сегодня во сне маму видела.

Драконесса подняла на неё полные печали глаза:

— У меня вчера погиб сын.

Обе молча смотрели друг на друга, у обеих текли слёзы и, кажется, даже ангелы на картинах, украшающих стены, размазывали слёзы на пухлых щеках.

— Я ничего о тебе не знаю, девочка.

— У нас будет время говорить друг с другом. Я вам о себе расскажу. У меня всё просто. Люблю обычные, простые вещи.

Например, конфеты. У меня был кот. И я любила муркаться с ним по утрам. А потом босиком по пушистому ковру бежала на кухню. Там утренний кофе, Латифа, закусив губу от от тоски по былому поперхнулась, чуть не брякнула "шум машин и суета большого города за окном".

Драконесса это расценила по своему, проговорила: — Я желала тебе смерти. Я жалею об этом.

Латифа опустила глаза, тихо ответила: — Всякое бывает. Мне тоже надо было бы прикусить язык. Я тоже сожалею о своих словах.

Тяжёлые мысли отступили. Обе дамы вернулись к обсуждению свадьбы, времени осталось совсем ничего, а дел была куча.

Тем более гости уже съезжались, надо было контролировать слуг, швей, проверить ещё раз меню. Прекрасные хлопоты чуть-чуть заглушили боль, тяжёлым камнем лежащих на сердце обеих женщин.

С утра весь дворец сошёл с ума.

Свадьба такой денёк, когда всё становится с ног на голову. А у невесты настроение прыгает заблудившимся зайчиком.

Латифа и плакала и смеялась. Ей казалось, что платье недостаточно красиво, через минуту, что оно слишком блестит, а через пять девушка была уверена, оно недостаточно роскошно.

Невеста сидела перед зеркалом, ей хотелось есть, спать и ещё сама не зная чего.

За дверями раздались шаги. Твёрдые, решительные они направлялись к будуару принцессы.

Делия выскочила. В коридоре перед ней выросли все вместе: дворецкий, Гурий, Луций. У каждого было своё задание, но не тут то было.

— Никто, ни один мужчина не войдёт в покои моей госпожи.

— Распоряжением короля Вильгельма требую впустить меня! — Гурий не привык слышать запреты.

— Ага, сейчас. Только через мой труп.

Делия задрала подбородок, выкатив необъятный бюст в доказательство своей решимости.

— А что случилось?

Первым пришёл в себя дворецкий.

— Это плохая примета. Мужчины не должны видеть невесту в свадебном платье. Так что даже не думайте прорваться.

Делия поставила руки в боки, закрывая собой дверь.

— Может быть среди вас есть тот, кто признает, что он не мужчина? — вопрос Делии поверг всех в шок.

Наступила минута замешательства у грозных визитёров. Первым капитулировал, исчез дворецкий. Остальные озадаченно смотрели друг на друга.

Делия ушла, хлопнув перед их носами дверью.

Да уж, точно. Свадьба — сумасшедший день.

Латифа последний раз оглядела себя в зеркало. Вертелась перед ним. Ей нравилось, как юбки не успевали за ней, как вздымались облаком, а потом верными псами лизали ноги, смиренно укладываясь на белоснежные туфельки.

Делия опустила на лицо своей госпожи тонкую вуаль фаты.

Невеста в сопровождении фрейлины двинулась к центральному залу дворца. Надо ли говорить, что вся стража стояла спиной к шествующим, упираясь лицами в стену.

(Делия, если бралась за дело, ни один несчастный не мог избежать её принципиальности, где бы он не находился).

Горны возвестили о прибытии невесты короля.

Двери распахнулись. Тишина опустилась плотным покрывалом на присутствующих. Никто не смел дышать. Латифа сквозь дымку фаты не видела ничего, кроме него.

Рослая фигура в серебристом наряде скалой возвышалась на тронном возвышении. Латифа шла к мужчине, протянувшему к ней руку.

Поравнявшись с Вильгельмом, она опустила голову не в силах совладать с чувствами.

К ним подошёл мужчина в удивительно красивом наряде. Его алый плащ был расшит вычурным орнаментом, на голову надета плоская шапочка. В руках мужчина держал монускрипт.

Встав между женихом и невестой он читал непонятные слова, иногда поднимал руку и тогда весь зал, все гости как один повторяли за ним сказанное.

Вильгельм держал ладони Латифы в своих, не отрываясь смотрел ей в глаза. Девушка жалела только об одном: мама не видела, как она счастлива!