Константин Калбазов - Рубикон 2. Дважды в одну реку [черновик СИ]

Дмитрий наконец извлекает оружие. Резкий разворот почти на сто восемьдесят градусов. Меч описывает короткую дугу и сходу врубается в шею охотника, вознамерившегося атаковать Торка со спины. Голову он конечно не отсек, но явственно почувствовал как металл достал до позвонков, которые остановили его продвижение. Магака буквально сносит на землю. Они с Торком еще успели переглянуться. Сын шамана задорно улыбнулся, а в следующее мгновение их пара устремилась к другим противникам. Схватка еще не закончена…

Отдуваясь и шипя от боли, Дмитрий спустился на землю, сопровождаемый гулом растревоженного роя. Нет, так дело не пойдет. Никакого удобства. Нужно обязательно обзавестись ульями и начинать одомашнивать этих извергов. Мало, что добыча скромная, так еще пришлось разворотить жилище этих маленьких тружениц, которое им теперь придется приводить в порядок. А что тут поделаешь, если проникнуть во внутрь можно только через сравнительно небольшое отверстие, используя деревянную лопатку. Опять же и мед не отличается чистотой. Тут все вперемешку, и соты, и прополис, и мусор. А на поверку, хорошо если наберется литр чистого продукта.

Это уже четвертый улей, который он разграбил. За прошедшее время, пчелы успели восполнить свои запасы. А может он добрался только до малой части, кто знает, как велико это дупло. Всего получилось около четырех литров. Три он без раздумий передаст детям, тут и говорить не о чем. Но один доставит женам однозначно. Очень хотелось порадовать своих женщин. Впрочем, сомнительно, что Лариса и Сайна съедят все сами. Наверняка попробуют, но львиная доля пойдет Сереже и Иришке.

А вот что касается воска, тут и обсуждать нечего. Воск он конфискует весь. Если все останется так, как сейчас, то следующее лето явно будет спокойнее. Так-что у него будет время, попытаться отловить парочку роев, при удаче, так и больше. А для изготовления рамок нужен воск. Он конечно тот еще пасечник, но лучше него в этом деле все одно никто не разбирается, тут без вариантов.

Ничего. Если долго мучиться, то что-нибудь получится. Сейчас это его чуть не самая любимая присказка, потому как именно так у него протекает жизнь все два года, что он провел в этом мире. Черт! Щека отозвалась тупой болью. Поаккуратнее надо. Рана на щеке уже практически зарубцевалась, но один из укусов пришелся рядом с розовым шрамом. Хм. Скорее все же рубцом, изрядно подпортившим ему красоту. А он еще вздумал улыбаться.

Тот бой, на берегу неприметного ручья они все же выиграли. Все еще остававшиеся на ногах чуть больше двух десятков магаков не выдержали и обратились в бегство. Вот только и из отряда Дмитрия на ногах оставалось только девятнадцать человек. Да и из них половина имели ранения. Причем, такие как разорванная щека Дмитрия и ушибы в расчет не шли.

Шестерых они потеряли безвозвратно. Двоим проломили черепа, слишком сильные удары, которые не смогла погасить жесткая кожа. Трое изошли кровью, из-за перебитых артерий. Еще одному перерезали горло. Семеро получили достаточно серьезные ранения, не позволившие им остаться на ногах.

Но глядя на отметины, оставшиеся на доспехах, можно было с уверенностью заявить, что если бы не эта защита, то им нипочем не выстоять. Кстати, двое из выведенных из строя, смогли подняться на ноги. Им повезло больше, шлемы спасли им жизни, хотя без сотрясения не обошлось. Помощники из них были никакие, но по меньшей мере, они могли самостоятельно двигаться. Погибли и две собаки, а один пес получила серьезные раны, так что его тоже нужно было нести.

Те несколько километров до места, где ручей уже мог принять на себя лодки, дались им с большим трудом. Так-что достигнув желанной цели им пришлось становиться на ночевку. Опасно не без того, но сил для дальнейшего путешествия просто не оставалось. Лодки, которые они волокли с собой, были изрядно перегружены. Там находились и раненные, и оружие, и все снятое с их убитых товарищей, как и их головы. Не имея возможности унести тела, сауни отсекли их от тел, чтобы иметь возможность достойно похоронить.

Раненных магаков на этот раз добили всех до единого. Дипломатия, дипломатией, но Дмитрий решил показать врагам, что задирать сауни себе дороже. Так-что, на этот раз выжили только те, кто сумел бежать. А что. Тоже своего рода послание. Как говорится — кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет.

На утро началась их водная одиссея. Хорошо хоть им не повстречались ни люди ни хищники, иначе как бы они отбивались было решительно непонятно. До Дона добрались с относительным комфортом, влекомые течением ручья, постепенно превратившимся в небольшую реку. А вот потом пришлось налегать на весла и хотя у берега течение практически не ощущалось, для измотанных и изможденных людей, это оказалось достаточно серьезным испытанием. На третий день пути умерли еще двое бойцов.

Потом было триумфальное возвращение на заставу. Впрочем, Дмитрий в этом не видел особого триумфа. Потерять восемь взрослых и сильных мужчин, освободив при этом двенадцать детей… Сомнительный успех. Он конечно делал ставку на подрастающее поколение, но пока они все вырастут их нужно суметь защитить.

Однако, его пессимизм оказался неоправданным. Жертвы оказались ненапрасными. Уже через неделю после их возвращения, на заставе появилось посольство от магаков. Потери в виде почти полутора сотен охотников для племени были куда как серьезными и сумели-таки вразумить высшее руководство к вдумчивому подходу к предложениям сауни.

Возможно, ничего такого не получилось бы, будь у аборигенов более централизованное руководство. Тогда сауни не удалось бы избежать большого похода. Но существующие реалии все же больше способствовали началу переговоров. Ведь любой род мог сам принять для себя решение, дружить им с сауни или враждовать. Такое положение Соловьева устроило бы еще больше, но как видно шаманы осознавали возможность подобной неблаговидной ситуации.

Два дня назад, к назначенному месту подошли пироги переполненные людьми и основную их массу составляли дети, возвращающиеся к своему народу. А еще днем позже, подошел и второй караван, на этот раз от магаков. Теперь сауни предстояло выполнить свою часть договора и Дмитрий намеревался исполнить все.

— Ну как, злые вутки.

Табук смотрит на своего вождя с нескрываемой иронией, а точнее дружеской издевкой. Ну что же, есть с чего. Понять что один из укусов пришелся на лицо и теперь его перекосит так, что любо дорого, большого ума не надо, а если еще и представить насколько при этом потешный вид примет начальник… Вот ничего за такое не жалко. Ладно. Один теперь точно останется без сладкого. Наука на будущее.

Ага, как бы не так. Глава металлургов нахально потянул из берестяного туеска кусок истекающих золотистой сладостью соты и подмигнув забросил его в рот. Ну и пусть его. В конце концов помогал, так отчего не попробовать. К тому же, парень и не думал наглеть, выбрал самый маленький.

— Я жнаю што воск не надо выбрашивать, не волуша, — с наслаждением жуя заявил Табук.

— Вот и не выбрасывай. Ладно, пошли. Надо готовиться, а завтра в путь.

Разумеется на заставе лодок на всех не хватит, так что эвакуация будет проходить в два этапа. В первую партию войдут все раненные, треть бойцов и оставшиеся места займет детвора. Потом воины вернутся за остальными с необходимым количеством плавсредств. Несмотря на простоту конструкции изготовление пироги достаточно трудоемкая работа, так что ни магаки ни хакота и не подумали оставлять их вместе с доставленными детьми. Ну да это не главное. Уж как переправить соплеменников к Новому они разберутся. А заставу устроят на новом месте, так чтобы поближе к поселениям, а то здесь вовсе получается у черта на куличках.

Кстати, вроде как появился вариант увеличить если не численность племени, то долю мужского населения. Не так чтобы и много, но вариант вполне реальный. Дело в том, что во многих родах имелись инвалиды, получившие то или иное увечье. При местных достижениях в медицине этому обстоятельству не стоило удивляться. От родственника никто и не подумает избавляться, потому те и живут нахлебниками. Никто не станет попрекать этим обстоятельством, но какому мужику понравится жить милостью окружающих. Многие не выдерживают и не желая быть обузой, кончают с собой. Другие скрепят, но продолжают жить иждивенцами. Относительными конечно. Помогают чем могут. Вот только могут они для существующих реалий очень и очень мало.

Об этом Дмитрию рассказал Рохт, который так же чувствовал себя неполноценным охотником. Может именно то обстоятельство, что он стал плохим охотником и толкнуло его первым встать на путь предложенный посланником Великого духа. Соловьев избегал спрашивать об этом, чтобы не дай Бог не обидеть. А вот за слова вождя, зацепился. Заговорил он об этом, когда увидел среди вернувшихся одного с раздробленной ногой. На родной Земле такую травму скорее всего вылечили бы без последствий, здесь это было сродни приговору.