Артем Лунин - Вечный - Кровь Леса (СИ)

   Смерть?

   Я не умер.

   Тебя не убивали, - кивнул призрак. - Вспомни.

   Допрос с применением наркотиков запрещён... - я задумался. Не знаю, но точно ведь чем-нибудь запрещён!..

   Призрак улыбался.

   А ещё?..

   Мне посмотрели в глаза. И залезли в мозги. Пытаются залезть... считать... - я оглянулся.

   Ну и что ты сейчас будешь делать? - полюбопытствовал призрак.

   Жизнь - это борьба.

   Я буду сопротивляться.

   Как? Чем?

   Собой - это единственное, что у меня есть. Мысль - высшая сила. Воображение - мой меч.

   Человек с моим лицом кивнул и протянул руку из зазеркалья. В ладони лежал небольшой металлический цилиндр.

   Я взял - рука призрака была холодна, холоднее, чем металл цилиндра. Предмет ловко лёг в ладонь, кнопка под большим пальцем так и просила, чтобы нажали.

   Я вжал кнопку.

   С шипением из торца цилиндра вырос короткий яркий луч. Он гудел и потрескивал, и от него хорошо пахло грозой.

   Вспышка спугнула чёрные звуки, висевшие надо мной. Они заметались, описывая круги. Обернулись чёрными птицами, летучими мышами, невероятными чудовищами ночных кошмаров. С воплями и визгами ринулись на меня.

   Я взмахнул лучом, отсечённые крылья и щупальца распались мелкой едкой пылью. Твари пытались собраться, обхватить лезвие меча, вырвать из руки... не могут. Светящееся лезвие с лёгкостью кромсало мрак.

   В свечении клинка тени стали глубже, сильнее. Зеркала алмазов отражали свет, и тени извивались вокруг меня, цепляли руки, ноги, норовили задушить. Я рубил их мечом, и они превращались в прах, я дрался уже по колено в мелкой пыли.

   Вдруг всё кончилось. Ночные кошмары метнулись прочь. Я услышал за спиной нарастающий скрежет, обернулся...

   Над ущельем прямо на меня двигалась исполинская гора звукоснимателя, похожая на поставленную на ребро летающую тарелку. Из-под тарелки торчала игла, она перегораживала ущелье от края до края. Попадая на алмазные осколки звёзд, игла скрежетала, и звукосниматель подпрыгивал.

   Меня пытаются считать.

   Фантом изготовился к бою с иглой, которая была совсем рядом.

   Беги, дурак, - сказал.

   Я повернулся и побежал, не разбирая дороги, падая и обдираясь об алмазы, оставляя кровь на антраците, а чёрные птицы провожали меня издевательским хохотом. Обернулся...

   Чтобы увидеть, как игла сокрушила алмаз с моим отражением. Брызнули осколки, звукосниматель высоко подпрыгнул.

   Я побежал назад. Можно ещё попробовать спасти и самому спастись...

   Не успел. Звукосниматель тяжело упал, тупое остриё иглы пришлось прямо на крупный осколок. Брызги алмаза полетели во все стороны, что-то укололо меня в глаз.

   Боль.

   Я закричал от боли и ярости и швырнул меч в звукосниматель.

   Меч ударился о металл и бесполезно отскочил, воткнулся в уголь.

   Уголь хорошо горит.

   Алмаз - это тот же уголь.

   Пламя взметнулось до чёрного неба. Огонь ревел, быстро расходился от центра пожара, стал карабкаться на горы, острые очертания которых заколебались и оплыли. Под моими ногами пламя отражалось в алмазах, я повернулся и побежал, чёрно-рыжий огонь догонял меня по вершинам гор.

   Я оглянулся на бегу и увидел, как рушится в огонь гигантский диск звукоснимателя.

   Потом волной накрыла чужая боль и унесла в темноту.

   Вода плеснула мне в лицо, угодила в рот, в нос. Я лежал на спине, закашлялся, с трудом перевернулся, опираясь на локти. Нутро вспучило, и меня стало рвать густой дрянью.

   Пару раз в своей жизни я нарогатился до состояния нестояния, но и тогда было легче. Не шевелись, не моргай, не думай, не дыши - и вроде нормально. Сейчас у меня еле достало сил держать на локтях и коленях непослушное тело. В голове всё ещё бродила какая-то чушь, гораздо более крепкая, чем медицинский спирт. Помнил только чёрное, сверкающее и рыжее. Я осторожно повернул голову и при виде драконида сразу почувствовал себя лучше.

   Он выглядел неважно. Лицо, бывшее округло-сытым, опало, словно сдувшийся воздушный шарик, под глазами синие мешки, сами глаза красные, щёки висят. Дышит тяжело, хрипло. Морда и доспехи мокрые - знать, тоже приводили в чувство холодным душем.

   Использовать телепатию, чтобы вломиться в чужую голову... Смерть за такое.

   Он что-то видел в моей памяти. Нельзя, чтобы другие узнали о нашем мире. Значит, необходимо его убить, холодно подумал кто-то во мне.

   Нити, связывающие наши разумы, рвались, но связь ещё сохранялась. Телепат вскинул голову, поймав эту мою мысль.

   Его рука размазалась в воздухе.

   И оказалась в захвате, чуть нажми, и захрустит. Всё-таки Дед чему-то научил меня...

   Только затылком видеть не научил. Сам-то умел, но сказал, что этому нельзя научить - оно само придёт, когда получишь пару раз по этому затылку...

   Вот я и получил. В голове будто взорвалась банка с алой краской.

   Очнулся носом в траве. Дракониды разговаривали надо мной на повышенных тонах, кто-то ткнул сапогом в рёбра. Я перевернулся, сел с трудом. Сильная рука схватила за ворот и поставила на ноги. Я окинул взглядом столпившихся вокруг меня драконидов.

   Закованные в бурые доспехи фигуры казались совершенно одинаковыми, разве что Главарь повыше всех, но я знал теперь, за какой маской скрывается телепат. Знал так же точно, как если бы он был подсвечен алым маркером, словно в компьютерной игре.

   Я убью его. Это необходимо!..

   Главарь буркнул что-то, державший меня драконид толкнул в мох, грубо действуя, снял ленту-наручники и тут же привязал к деревцу. Невысокому, но кряжистому, такое не выдернуть и не утащить с собой. Снова поднёс инъектор. Я брыкнулся, меня пнули, я угомонился, меня ширнули. Я попытался сопротивляться действию укола, но тело налилось вялой тяжестью, и я отрубился в неудобной позе.

   Утром я проснулся с дурной головой, едва успел пожрать, попить и сходить в кустики - разумеется, в компании бдительного стража.

   И мы пошли.

   На дневном привале повторился ритуал смены часовых, драконид, что ранил меня, уселся рядом, собираясь оружие на пояс. Я присмотрелся.

   Копьё... таяло. Как будто было сделано из жидкого металла и сейчас плавилось, принимая новую форму.

   Заметив мой интерес, драконид оскалился, махнул рукой, изображая бросок. Я опустил глаза, опасаясь, что он заметит в них жажду крови, передёрнулся, тронул раненое плечо.

   Урод довольно гыгыкнул, пододвинулся ближе и эффектным движением дёрнул копьё с пояса. Я отшатнулся, завороженно наблюдая, как копью возвращается первоначальный вид. Урод протянул оружие мне рукоятью вперёд, явно предлагая взять. При этом безбоязненно перехватил за лезвие - и тонкое остиё изменило форму, образовав рукоять там, где легли его ладони.

   Я понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но что-то словно толкнуло под локоть, и моя рука уверенно легла на холодную рукоять.

   Оно было удивительно лёгким. Я поводил рукой, привыкая, слегка подкинул оружие, поймал, и лезвие вдруг само изогнулось, нацеливаясь остриём в сторону Урода. Рукоять потеряла жёсткость, потеплела и шевельнулась под пальцами, подстраиваясь к ладони. Материал плавился, перетекал, образуя что-то вроде ятагана...

   И, словно отзываясь на эту мою мысль, оружие превратилось в изогнутый клинок с заточкой на внутренней стороне. Я перестал различать, где моя рука, где оружие. Оно словно стало частью моей нервной системы, меняясь по желанию хозяина, по моему мысленному приказу.

   На лезвии возник булатный узор, линии перекрещивались, превращаясь в мелкую ромбическую чешую, клинок снова поплыл, изгибаясь дугой самурайского меча, рукоять поросла гардой, под ладонью как будто возникло классическое треугольное плетение...

   Я поднял голову и посмотрел на драконидов.

   Прямо в зловеще тлеющие огоньки нацеленных на меня бластеров...

   Главарь жестом приказал положить оружие на землю.

   Я знал, что успею, смогу срезать одного, второго, даже третьего, стоявшего неосторожно близко, броня не будет проблемой для сверхострого лезвия. Ну, достану четвёртого, а дальше что? Если взять в заложники... нет, эти парни едва ли поведутся на такое...

   Главарь снова предложил положить оружие, и по дрожи бластера в его руках, по лихорадочному блеску глаз я понял, что третьего предупреждения не будет. И так и этак прикинул расстановку сил - нет, всех не положить. Лишь в фильмах мечи рулят против огнестрельного оружия.

   Вновь обмякшее оружие сделало попытку обмотаться вокруг руки, явно не желая расставаться со мной. Я оторвал с усилием, когда ладонь потеряла контакт с рукоятью, почувствовал что-то подобное фантомной боли, которой болят ампутированные конечности. Конечно, подобного я никогда не испытывал, но уверен, что ощущение схожее.