Юлия Сергачева - Горелом

В каждом уважающем себя городе зарезервирован дом для таких, как Ян. Они оказывают городу услуги, взамен получают убежище. Но подобных ему мало, а селений много, так что случается между одним постояльцем дома и следующим его обитателем проходит не один год. Кажется, прежний гость съехал отсюда лет десять назад. На кладбище. А до него здесь никто не жил с полвека. Прямо сказать — воодушевляет.

Душ заперхал и зафыркал, выплевывая струйки плотной ржавой жидкости. Он периодически так поступал и раньше — водопровод старый, тоже из прошлого века, — но сейчас ручейки вихрящейся под ногами бурой воды неприятно напомнили струйки крови, что так же вилась, затекая в щели между камнями. Там, на Колокольне…

«…есть кое-что, что неизвестно посторонним, но будет интересно…»

Ты ошибаешься, Рыжая. Ничего уже горелому неинтересно. Да только теперь пройти мимо и сделать вид, что ничего не происходит, не получится.

Ян протер зеркало. Зеркало здесь тоже было старинное — здоровенный полированный пласт серебристого металла, почти не искажавший отражение. По краям пущен чеканный плющ, вверху пробито грубое отверстие и продет ржавый костыль, на котором зеркало и висит. В блестящей, смазанной полосе обозначилась недовольная физиономия — темные, взъерошенные от воды волосы, светлые глаза (карие в прозелень), жесткие скулы, изгиб рта с узкими губами… Любопытно… А отражало ли хоть раз это зеркало Янову довольную физиономию? Он попробовал приветливо улыбнуться. Вышло мерзко.

Прохлада вползала в ванную сквозь щели в деревянных панелях, выстуживая воздух и выцеживая пар. Стаивала туманная дымка с серебряного зеркала. Проведенная ладонью полоса выпускала дорожки стекающих вниз капель. Можно увидеть уже не только лицо. Худощавый, высокий, подтянутый… Скорее гимнаст, чем силовой атлет, но Ян активно с этим боролся. Потому что распускаться нельзя. Потому что тот, кто обитал в этом доме раньше, расслабился и остался в городе навечно. А Яну однажды хочется, подкопив достаточно денег, уехать подальше от людей… Живым.

Снаружи, в комнате что-то с шумом повалилось. Подхватив полотенце, Ян выскочил из ванной.

— Прости, пожалуйста… — бормотал вездесущий Пьетр, суетливо пытаясь вернуть на стол обрушенную стопку бумаг и собрать раскатившиеся оранжевые апельсины.

Не помню, чтобы я приглашал тебя наверх, — угрюмо подумал Ян. Вслух не произнес ни слова, но чуткий Пьетр уже попытался оправдаться:

— Вот… письмо!.. — он протянул длинный голубой конверт, который, похоже, и послужил последним камешком, обрушившим бумажную лавину. — Передала твоя хозяйка, сказала, что принесли с утренней почтой.

Ян терпеть не мог, когда кто-то поднимается в его жилище без разрешения. И Пьетр это прекрасно знает. Хорошо, хоть дочку не притащил за собой. Взяв конверт из рук незваного гостя и, мельком покосившись на обратный адрес, Ян машинально кинул его в приоткрытый ящик стола.

— Это от твоей матушки, — бодро проговорил Пьетр, лишившийся письма, словно верительной грамоты и теперь явно пытающийся сгладить неловкость. — Я подумал, что будет лучше сразу передать его тебе… — он проследил взглядом за упавшим в ящик письмом и увидел там несколько десятков таких же нераспечатанных конвертов.

Лицо у Пьетра вытянулось.

— Позвонил? — недружелюбно осведомился Ян.

— Д-да…

— Все в порядке?

— Да.

— Тогда до встречи у Замка. И без детей.

— Я…

Бам! Бам!!! — по нарастающей снова грянули неугомонные часы. Пьетр осекся и встревожено воззрился на них. Это хорошо, потому что он не заметил, как Ян тоже вздрогнул. А попробуй скрыть это, когда из одежды на тебе одно лишь полотенце.

— Вон, — процедил Ян.

Пьетр нервно вжал голову в плечи и убрался прочь, не обратив внимания на резкость. Впрочем, ему не привыкать. И Яну тоже.

«…У каждого экскурсовода есть свой неудачный маршрут, усеянный спящими экскурсантами…»

Если бы человеческая речь обладала убойной силой хотя бы мелкой шрапнели, то древние стены Замка давно бы посекли бесчисленные выбоины и трещины.

— …Замок Тысячи Башен — самое главное украшение старой части город Белополя. По мнению историков, именно замок в свое время послужил центром, вокруг которого укрепилось поселение… — бойко тараторили справа.

— …считается, что первоначально была возведена всего лишь одна башня, но каждый новый владелец Замка считал своим долгом возвести дополнительную, выше соседних, так что за прошедшие века здесь выстроено по разным подсчетам… — неудержимо вторили слева.

И за спиной стрекотали безо всякой пощады, словно из пулемета:

— …многие из башен окутаны мистическими тайнами. Особенно замурованные и недоступные. Например, Чумная, название которой говорит само за себя…

Туристы перекатывались по обширной площади вокруг Замка как стайки разноцветных конфетти, гоняемых сквозняками. Исправно ахали, разевали рты и беспорядочно взблескивали фотовспышками.

Хмурый замок брезгливо щурил глаза-бойницы.

— Ева, наверное, задерживается, — Пьетр мялся рядом, озираясь.

— Да здесь она где-нибудь, — отмахнулся Ян равнодушно. — Надо будет, появится… Продолжай.

— Да, собственно, это все, — Пьетр смахнул выступивший на лбу пот безупречно свежим и выглаженным клетчатым платком, запас коих в его карманах не иссякал

Несмотря на осень припекало изрядно. Даже камни нагрелись. Ян с Пьетром устроились на обломке внешней стены, когда-то окружавшей Замок, а сейчас рассыпавшееся до отдельных фрагментов. Когда расширяли площадь, их не тронули, оставив в качестве декоративного элемента.

Прямо напротив паренек в средневековом костюме менестреля наигрывал на гитаре. Гитара была современная, но мелодия — переливчатая, подспудно будоражащая, — хранила привкус времен. Турист бросил купюру мимо шляпы, выставленной рядом с музыкантом, но парень даже ухом не повел, склонившись к своему инструменту.

— Эта мелодия называется «Я иду к тебе», — очередной экскурсовод подвел к менестрелю выводок разномастных туристов. — Ее сочинил двенадцать веков назад знаменитый Иан-бард, казненный позже Белым герцогом. Считается, что музыку свою бард посвятил жене герцога, которую тот также наказал, замуровав в башне…

Туристы, послушные мановению руки экскурсовода, с любопытством уставились на Замок, не заметив, как мимолетно скривился парень с гитарой. Музыка стала жестче и, пожалуй, враждебней.

— Современные композиторы восстановили мелодию по сохранившимся интерпретациям. В Белополе ее считают особенной, и она пользуется огромной популярностью…

Не то слово! В Белополе она звучала буквально на каждом шагу. Даже из мобильников и рекламных проигрышей.

Гитара вдруг резко смолкла, сбившись окончательно, и через минуту зазвенела уже совсем в другом ритме.

А вот Пьетра не так легко сбить с заданной траектории. Он занудно выложит все, что на его взгляд важно, даже если рядом пристроится импровизировать сам легендарный Иан-бард.

— Они, говорят, что давно ждали чего-то подобного, поэтому сразу распознали признаки.

Ну да. Сразу распознали.

— Генетическая память? — ухмыльнулся Ян. — Как у обезьян на змей?

— Просто в архивах все подробно описано. И «тяжкий стон камней», и «душный морок», и слабость, которую испытали люди, находившиеся поблизости. Еще ощущение песка в легких и черноту в глазах. И дурные сны…

Ян с любопытством покосился на собеседника. Несмотря на то, что тот производил перманентное впечатление чудака и растяпы, Пьетр временами удивлял вот такими вот пассажами с дословным цитированием.

— К тому же самый первый «вздох» люди слышали лет десять назад, так что многие присутствовали лично.

— Погоди… Ты же говорил, что наводнение случилось сто лет назад?

— То был другой цикл. После случившейся напасти отсчет идет заново. Новый начался уже в наши времена. По местным поверьям Замок должен «вздохнуть» трижды, но сроки между «вздохами» не оговариваются. А катастрофа происходит только после третьего.

— Что за ерунда, а?

— Ты хотя бы путеводитель по Замку читал? — неловко поерзал Пьетр, явно проглотив провокационное: «не говоря уже о серьезных исторических источниках?».

— Делать мне больше нечего, — величественно отреагировал Ян.

— В общем… Всем известно, что зло в замке сдерживают три магических клейма, которые поочередно лопаются, когда количество… э-э… зла переполняет… э-э…

— Выгребную яму? — предположил Ян, разглядывая, как недовольные парни в униформе обслуги Замка вылавливают металлическими сачками мелкую дребедень из колодца на замковой площади. Чем только туристы не пытаются привлечь лунных рыб, обитающих в его глубине! А уж на дне колодца, наверное, можно открывать филиал герцогского монетного двора.