Александр Рудазов - Битва полчищ

Среди павших было немало тех, кто был Хобокену особенно дорог. Он скорбел по Тибалорду Каменная Стена, грудью прикрывшему отступающее войско. Сожалел о зеньоре Шамшуддине, что героически протаранил одного из лютейших демонов. Немало вернулось в могилу и эйнхериев, товарищей-гренадер из «Мертвой Головы»…

И белый кииг. Хобокен остановился и поднял то немногое, что осталось от его тела. Он легко управился одной рукой — изуродованное тельце почти ничего не весило. Всего несколько окровавленных лоскутьев и раздавленная голова с клочьями белой шерсти.

Железный Маршал печально опустил голову, глядя на старого товарища. Он не знал, как тот погиб, — видать, попал под копыто какому демону… Много ли нужно такой крохе?

И зачем он только полез в эту заваруху? Говорено ж ему было — сиди в своей келейке, не высовывайся. В драке же от любого киига проку не больше, чем от старого матраса… Никудышный народец они все-таки — и как только выживать-то ухитряются?

— Прощай, старый приятель… — горько произнес Хобокен.

И тут он неожиданно получил ответ! Тело длика вдруг вспыхнуло разноцветными огнями… и рассыпалось мириадами искр!

«Мы не считаем смерть такой уж большой проблемой, — прозвучал в голове Хобокена знакомый голос. — Физическое тело — это всего лишь временная оболочка, и рано или поздно она бы в любом случае испортилась. Здесь не из-за чего грустить. Прощай».

Духи Шамшуддина, Логмира и Витааля наблюдали за этим завороженно. В отличие от Хобокена, они видели всю картину — и зрелище было воистину удивительное!

Когда все закончилось и длик удалился… куда-то там, духи переглянулись. Витааль извлек откуда-то из собственного живота мерцающую раковину, пощелкал по ней, дунул и сказал:

— Уже девятый вечерний час. И битва, можно считать, закончилась. Может, пойдем и мы?

— Вряд ли будет еще что интересное, — согласился Логмир. — Показывай дорогу, магистр.

Витааль повел рукой, и перед ним протянулся бирюзовый ковер, сотканный словно из тысячи ручьев. Они переливались в лучах заходящего солнца и вели куда-то вдаль и вверх, оканчиваясь пятном белого света.

Логмир прыгнул на эту дорожку первым. Ногам было слегка щекотно — ступни как будто поглаживали ласковые пальцы. Витааль взошел следом — взошел спокойно, уже привычный к такому способу передвижения.

— Вы с нами, господин маг, или за вами придут? — обернулся он к Шамшуддину.

— Даже не знаю, кто тут может за мной прийти… — вздохнул Шамшуддин, оглядываясь по сторонам.

Вокруг хватает посланцев того света, но все они не по его душу. Тут и там полыхают белым светом арки Инанны — и Рыцари Света стоят на страже их, отгоняя асугалей от душ иштариан. В небесах парят прекрасные девы со стрекозиными крыльями, вознося настаолистов в Шемуссен, к престолу Единого. Вон там два огромных малаика с молотами допрашивают погибшего ифрита. И даже плонетцев кто-то встречает, кто-то провожает за Кромку…

Но куда идти Шамшуддину? Он все еще надеялся на появление Хубут-Табала или хотя бы Ур-Шанаби. Не то чтобы ему очень хотелось в Кур, этот мертвый мир, полный пыли, где вода солона, а хлеб горек… но куда ему еще отправляться? По крови он кушит, а по рождению шумер, и вряд ли его пустят туда, куда отправляются Логмир с Витаалем.

И тут сзади что-то беззвучно взорвалось. Повеяло такой мощью, словно сами небеса опустились на землю. И из самого центра этого чудовищного напряжения донесся громогласный рокочущий бас:

— ШАМ-ШУД-ДИН…

Так прозвучал бы сам космос, обрети он вдруг дар речи. Пораженный до глубины души Шамшуддин медленно обернулся, преклонил колено и прошептал:

— Государь Мардук…

Креол деловито запечатывал очередную камеру. О, сегодня подземелья Промонцери Царука заполнились до отказа! Большую часть пленников Креол посадил в посох, но некоторых счел целесообразным оставить в физическом теле. Тех, что не слишком энергетичны, но зато обладают полезными знаниями, навыками, способностями…

Эг-мумий в основном. Их в этом подземелье набралось аж пятнадцать штук. У Креола была такая темница для демонов в Шахшаноре — а теперь он завел аналогичную и здесь. Причем здесь демоны пожирнее будут, поядренее!..

Особенно Креола порадовал Мдзгрвеш. Когда он нашел его связанным и скрученным по всем канонам демонологического Искусства, то едва не прослезился. Он все-таки не зря положил столько сил на обучение своей жены!

Единственное, Креол не понял, зачем она завязала сверху бантик. Мрачный эг-мумия с бантиком на макушке имел поразительно нелепый вид. Креола он громко обругал на Наг-Сотхе, Ша-Ккине и еще двух языках Лэнга, но в ответ получил только добрую улыбку. Маг был искренне рад видеть этого демона, с которым встречался еще в Древнем Шумере и которого уже очень давно хотел посадить в клетку.

Даже жаль, что он попался не самому Креолу, а Ванессе.

Сама же Ванесса все это время просто сидела и смотрела в одну точку. Она очень расстроилась, узнав о гибели Логмира и Шамшуддина. И Хуберт ведь еще. И длик. А она даже имени его не знала.

Черт возьми. Ну просто черт возьми!

Креола это тоже несколько раздосадовало, но он оправился гораздо быстрее. Шамшуддин был маргулом, а маргул — это в общем-то призрак, пусть и полуматериальный. Где бы он сейчас ни был, там вряд ли хуже, чем в Бездонном Хаосе.

Хуберт же — всего лишь домовой. Дух места. Раб. Креола никогда особо не волновали жизни рабов.

О существовании же длика он вообще редко вспоминал.

А Логмир… Что Логмир? После того как он стал королем Ларии, Креол перестал числить его в разряде «ценного движимого имущества» и перенес в разряд «может пригодиться, но по большей части бесполезен». Умер и умер.

Сегодня вообще многие умерли. По всем плакать прикажете? Креол Урский отродясь ни по кому не плакал. Гневался, злился, буйствовал, ярился, клялся отомстить, орал благим матом, скрежетал зубами — да, частенько. Порой даже по совсем пустячным поводам. Но выдавить из него слезу могло только слезоточивое заклинание. И то лишь если ему удавалось пробиться сквозь Личную Защиту.

Вот что Креола как раз сильно взбесило — это уничтоженный коцебу. Шамшуддин мог бы быть и поаккуратнее с чужими вещами! Ему хорошо — ушел себе в мир мертвых и свободен! А Креолу теперь что — новый строить?!

Некоторые люди совершенно не думают о других.

— Взбодрись, жена, — ворчал Креол, видя кислое лицо Ванессы. — Мы же победили!

— Ну да, — вяло соглашалась та. — Победили. А я теперь еще и вторая в Совете Двенадцати. Продвижение по карьерной лестнице. Ура, счастье.

Креол недовольно прищурился. Ему не нравилась такая реакция. А еще больше ему не нравилось, как насмешливо скалится глядящий на это Мдзгрвеш. Эг-мумия выглядел поразительно спокойным для того, кого только что избили до полусмерти, а потом еще и посадили в клетку.

— Что собираешься делать со мной, маг? — осведомился он.

— Не знаю пока, — злобно произнес Креол. — Может, убью. А может, так и буду держать, пока ты не протухнешь.

— Долго ждать придется.

— Ничего, я не тороплюсь.

В общем-то Креол не испытывал к Мдзгрвешу такой уж сильной ненависти. Просто так уж сложилось, что именно этот эг-мумия сыграл немалую роль в судьбе шумерского мага и стал косвенной причиной заключения договора с Лэнгом. Это именно он в свое время познакомил Креола с Элигором и убедил его заключить, как Креол потом понял, губительную сделку.

Пожалуй, если бы не Мдзгрвеш, не произошли бы все те события, которые в конце концов привели к сегодняшней битве полчищ.

Креол бросил на эг-мумию последний взор и перешел к следующей клетке. Там сидел тоже эг-мумия, Кстмерхоб, но с ним Креол раньше не встречался. По статусу он был куда как ниже Мдзгрвеша — чиновник из Восьмой Пятерки чиновников Ситри, специалист в сельскохозяйственной магии. Мастер по выращиванию фруктовых деревьев. Чем он занимался в Легионе Гнева, один Мардук знает, но Креол решил, что где-нибудь применит и такой талант.

Спать Креол не ложился совсем. Устал, как на строительстве Вавилонской башни, но терпел, перебивался крепким кофе и бодрящими заклинаниями. Слишком уж много было работы.

Да и вообще в эту ночь мало кому пришлось поспать. До самого рассвета по Иххарию еще шли бои — добивали оставшихся демонов, вылавливали их по подвалам и чердакам. Многие так и разбежались — утукку ушли эфирными тропами, эг-мумии убрались обратно в Лэнг малыми порталами, Птицы Лэнга просто разлетелись куда попало. Чего доброго, приживутся где-нибудь в Темных горах, потеснят вампиров Сумура и так в Серой Земле и останутся.

Уже на заре в полуразрушенную Промонцери Царука вошел лод Гвэйдеон, устало доложивший об уничтожении зиккурата. Лишившись раши, он шел пешком, пока его не подобрал кургузый плонетский катер. За паладином выслали первый же освободившийся транспортник.