Кровавая Ведьма (СИ) - Кувайкова Анна Александровна

— Как желтые? — невольно вздрогнула я. — Кто сидит? Волк?

— Какой тебе волк, глупая ведьма? — разгневался на мою невнимательность нечистик. — Кот! Кот сидит огромный, что тот теленок, глазами своими желтыми сверкает! А туманище кругом, только глазищи-то его и видно!

— Значит, действительно Баюн, — рассеяно потерла я ладошкой лоб. — Причем голодный.

— Как голодный? — испугался леший. — Сколько ж ему сожрать надо, что б был сытый⁈ Меня ж дядюшка убьет, за то что лес не сберег евоный!

— Расслабься, малой, — усмехнулась, вставая с облюбованного пенька. — Там бы и дядька твой не справился.

Еще бы!

Кот Баюн — это не страшный кот из сказок, которые читают детям в империи Ансгар. А вполне реальная нечисть. Если кот голодный — он большой и злой, ест усталых путников, усыпленных туманом, пением и сказками. А если кот сыт, он на вид становится обычным себе черным котиком, любящим ведьм, и умеющим лечить. Вообще, их мало осталось по миру. Из четырех самых больших стран — Рунх, Ансгар, Толия и Рафилан — они живут только в одной. В проклятом Рунхе, конечно.

Но сюда, в Рафилан, они никогда не забирались. Или нет?

— Ладно, — закидывая метелку на плечо, приказала я. — Направление мне покажи, где этого блохастого искать, чтобы я долго не плутала.

— А зачем тебе? — осмотрев мою фигуру с претензией на стройность, недоверчиво вскинул брови леший. — Неужто на бой с ним идти удумала?

— Нет, шерсть ему вычешу, и шарфик свяжу! — съязвила я. — Показывай!

Леший, кончено, как на дурочку на меня посмотрел, но замызганным рукавом в нужную сторону махнул. И вроде бы помощь оказал… Но завалявшийся с прошлого года марципан я ему отдавать передумала.

Хотя, надо отдать должное лешику — путанку дальше на моем пути он раскидывать не стал, совсем даже наоборот. Ноги сами несли меня по охотничьей тропе, легко и свободно. Еще и ветки раздвигались, боясь выдрать из моей косы хоть волосинку! Короче, если подумать, молодец он, берег людей от страшной ошибки, и вообще. Эх, ладно. Принесу на днях ему что-нибудь вкусное, а то прям жаль доходягу!

А пока, если меня не подводит собственный нюх, гадкий котейка обосновался где-то прямо по курсу. Конечно, вот: огромный пень, оставшийся от старого дуба, стертый ветрами и осадками до формы, смутно напоминающей лосиные рога, до сих пор узнаваем. Как и туман, в который я вляпалась от всей души, едва обогнув пенек!

Густой, вязкий, холодный — он будто затягивал в свои промозглые объятья.

Ну, я и пошла прямо в них. Раз так зовут, чего отказываться-то? Да и идти долго не пришлось, шагов двадцать, не больше. В какой-то момент тумана стало всё больше и больше, напрочь скрывая и тропу, и траву по краям, и кустарники, и даже вековые ели! Стало совсем темно и холодно, будто я уже не в знакомом лесу вовсе, а на дне Перунова моря.

Даже дышалось тяжело.

И тут, из ниоткуда, мурлыканье. Ласковое такое, басовитое, теплое, манящее… И глаза эти желтые, проклятущие вспыхнули!

— Ах ты, жабья моча! — ругнулась я, мигом сбрасывая всё оцепенение разом. Еще и метелкой звезданула наотмашь, да от всей души! — Я тебе покажу, как на ведьм морок наводить!

— Мря-я-яв! — раздался обиженный вопль приголубленного Баюна.

Туман выцвел так стремительно, словно его никогда не было. Сразу стало свежо и прохладно, как и бывает обычно в лесной чаще, запахло темной хвоей и спелой дикой малиной. Зашевелился даже ближайший папоротник, но вовсе не от вспорхнувшей пичужки.

— Стоять, блохастый, — отбросив метелку, я с радостью вцепилась в мелькнувший между кудрявых листьев длинный черный хвост. — Напугал и утекаешь? А как же поужинать мною, пушистенький?

Жрать ненормальную ведьму кот не собирался. Извернувшись, попытался полоснуть меня когтями и дать деру, за что и огреб в очередной раз — только теперь уже по наглой усатой морде. Зашипел, конечно, поганец, такой, но вынужден был покориться судьбе, безвольно повиснув в моем кулаке.

— Ну, что, — покрепче ухватив нечисть за шкирку, повесила его на уровне своих глаз. Был он, к слову, не больше доходяги лешего, но явно упитаннее. — Голод тебя, я смотрю, уже не мучает? Всяких встречных-поперечных есть расхотелось?

Кот, прекрасно понимающий мою речь, но не наделенный собственной, что-то недовольно проурчал.

— Ты учти, — сузила я глаза, даря нечисти красноречивый взгляд. — Узнаю, что слопал кого из местных, мигом на варежки пущу! И лекарские твои таланты не пригодятся.

Кот зашипел снова — дескать, не твое это дела, ведьма! Но на встряску выдал жалобный мявк, прижимая пушистые уши к крупной голове.

— Осознал? То-то же! А теперь давай думать, что делать дальше. В этом лесу ты оставаться не можешь, это, надеюсь, понятно?

Но нечисть была категорически не согласна. Ощерившись, показывая медные острые зубы, пушистый котяра утробно заурчал, хлестнул косматым хвостом мне по глазам, да вцепился в руку!

Зашипев не хуже него, дряную животину я выпустила. А тому только и надо было — раз, и в кусты!

— Вот уж нет! — не согласилась на сей раз я, хватая метелку и вскакивая на нее. — Врешь, так просто не уйдешь!

И метнулась следом.

Бежать и колдовать одновременно Баюн не успевал и, всё, что ему оставалось, это петлять меж деревьев, пытаясь уйти от преследования. Да куда там — я и быстрее, и ловчее, и лес этот неплохо знаю! Правда, котяра тоже изучить его сподобился, и с тропы, ведущей к реке, свернул. Побежал наоборот, в непролазную, дикую чащу, куда ни простые люди, ни самые матерые охотники не забредали. Там елей меньше, всё больше высоченные сосны, между которых очень сложно петлять. Видимо, на это и надеялся!

Но не успела я из ёлок вылететь, как едва не разбилась о другое препятствие. Посреди леса кто-то выставил сильный ведьминский барьер!

Не поняла. Это еще что за чудеса?

— А ну стой, гость незваный! — раздался со всех сторон скрипучий старческий голос, тотчас раскатившийся злобным эхом по лесу. — Кто таков будешь? Почто котика моего обижаешь?

— Обижаешь? — опустившись на землю, я усмехнулась, закидывая метлу на плечу. — Я с него еще и шкуру спущу, на тулуп и варежки! И с тебя тоже, покуда угрожать продолжишь. Кто такая будешь, старуха? И что делаешь в моем лесу?

— В твоем? — противный голос, явно принадлежащий очень немолодой ведьме, аж задрожал от гнева. — Да как ты… ой. Доминичка!

— Чегой? — свела я брови к переносице, еще не понимая, куда и к кому попала.

И тут преграда пала, разлетевшись на мелкие мыльные пузыри. И из-за зарослей калины небольшим огненным вихрем вылетела огненно-рыжая ведьма, молодая и гибкая. Широко распахнув руки, босоногая, она неслась мне навстречу, звонко вопя во всё горло:

— Никаська! Наконец-то ты, я скучала!

Я лишь медленно опустила родимую метелку на землю.

Твою ж певчую иволгу! Вот только Яги мне сейчас не хватало!

— Яга! — застонала я, окончательно роняя метлу, закатывая глаза, и пытаясь пережить смертельные объятия наглой ведьмы. — Ну, какой кикиморы⁈

— Как, какой? — сбросив первые эмоции в попытке переломать мне ребра, радостно уставилась на меня ведьмочка, хватая меня за руки и с любопытством заглядывая в глаза. — Нашей, родненькой!

— Нашей? — изумилась я. — Та, что с болот Школы?

— Ну, — кивком подтвердила Яга, принимаясь меня крутить и рассматривать со всех сторон, совершенно не обращая внимания на мои гримасы, и явно не слыша произнесенных к Ладе слов. И нет, то были не проклятия. А прошения, чтоб богиня этой неугомонной жениха нашла, наконец! — Она ж к родственнице своей на эти болота отправилась, еще и Маньку с собой прихватила. Та местных сплетен наслушалась, и мне сообщила, что в этих краях любопытная ведьма живет. Я сразу и смекнула, что это ты, а как новости появились, не удержалась. К тебе отправилась!

— Какие новости? — невольно нахмурилась я. — В Школе Ворожей случилось что? Или…