Запутанная планета (СИ) - Колотилина Октавия

Она снова маленькая. Ночь, идёт дождь пополам со снегом, а она стучит в дубовые доски, в огромную дверь. Ручка — голова льва, кажется, вот укусит, а Грейн стучит.

И — шаги. Дверь приоткрывается, веет хлебом. Из щели выпрыгивает легавая, лай оглушает: бежать, бежать! Но твёрдая рука с колючими мозолями хватает за локоть, и мужчина склоняется, подносит ближе свечу. За огоньком — бородатое лицо с широким носом, страшное лицо. Вдруг что-то щёлкает, человек становится таким знакомым, словно многие года укладывал спать. Грейн шепчет: «Отец!» Её пускают внутрь…

Воспоминания переключились.

…Бочка, в которой Грета — да, тогда ещё Грета — пряталась и смотрела через дырочку от выпавшего сучка, как старшего брата, Генриха, учат фехтовать…

Бегство Генриха, которого отец хотел сделать рыцарем Тевтонского Ордена. Болезнь отца. Поездка Греты в мужском костюме в Пруссию. Обет вечного служения Деве Марии.

…Внутренний двор замка Мариенбург, дым и порох, осёдланный конь взрывает копытами солому, хрипит, протаскивает всадника, застрявшего ногой в стремени, а тот висит кульком…

Щупальца проникали всё глубже, не задерживаясь, взламывали один замок за другим, лезли в самое глубинное, сокровенное. Вся её жизнь сейчас неслась лавиной, и невозможно задержать, и не скроешь постыдное.

…Келья, уставленная сундуками, на столе горит свеча в черепе, бликует серебряная оправа. Грета докладывает хаускомптеру Конраду о том, что братья следующей ночью готовят самоволку в город, к девкам…

— Нет, отстань! — закричала Грейн.

Ей не хотелось кому-либо показывать, как выведывала и доносила, как часами держала фонарь, пока брат Конрад пытал литвинов. Как в неполные пятнадцать лет стала мастером по броне, собрав грешки предыдущего и вывалив их перед начальством.

Но закрыться от Повелителя Времени оказалось невозможно — ментальные барьеры лопались, словно пёстрые скорлупки в гнезде малиновки. «Никакое дело, совершённое во имя Ордена, не является грехом» — фраза Бернара Клеворского, «Покайся, и тебе проститься», как говорил капеллан, «Неси Истинную Веру, не боясь испачкаться», вещал комтур…

Только обычные оправдания не работали. Даже щиты молитв осыпались сухими лепестками под нажимом жгутов, которые проникали в самую суть Грейн, и ничем её уже не прикроешь.

Так вот он — Страшный Суд! Нет ни Рая, ни Ада. Лишь Суд. И Рай, и Ад — в нём.

…Замок осаждён. Грета ведёт отца Антонио по туннелю под рекой Ногат, нужно передать письмо с просьбой о подкреплении. Пять братьев спотыкаются о камни, то и дело врезаются башками в кирпичную кладку. Ругают провожатого, шутят, мечтают о смальце и шлюхах. Странная находка, проклятое золото, друзья один за другим превращаются в железных призраков…

Это уже потом Грейн поднимет архивы ЮНИТа и узнает истинное имя того подземного кошмара: киберлюди.

— Стоп! — оборвал Джон. Свет вспыхнул сильнее, зажмуренные веки не помогли — солнце пылало внутри черепа. — Киберлюди в польских подземельях конца четырнадцатого века? Почему я об этом не знаю?

Новые жгуты ввинчивались в грудь, в лоб. Грейн сжала зубы, чтобы не унизиться до крика. О, стало интересно? Не дави, не дави, сама расскажу.

«Фед подобрал золотую гривну, но то оказалась свернувшаяся мокрица из металлических пластин. Её отпечаток был в сколе камня, оплавленного, чёрного — скорее всего, личинка киберчеловека скрывалась внутри метеорита. С ним и попала на Землю».

— Говорил я Императору — дурацкая идея взрывать планеты! — проскрипело внутри. — Куски разлетаются, за каждым не уследишь.

«Мокрица укусила Феда, тот начал есть камни и превратился в киберчеловека».

— Есть камни? А, понятно: надо быстро построить кибертело, да не из чего. Хотя и в камнях немного металла.

«Те киберлюди оказались не металлические, а из керамического композита, позолоченные».

— Они же терпеть не могут золото, у них аллергия? Неужто — приспособились? Думаю, имперцы слишком часто использовали эту слабость, и киберлюди не только перестали бояться золота, но и начали его использовать. Чего ещё делать, если в тебя постоянно швыряют слитками?

Грейн смекнула: Джон заинтересовался. Хорошо это для неё? Ещё плюс пара минут к жизни? Или — к пытке?

— Тебе больно, что ли? Чего не кричишь? Прости, не рассчитал силы, привык иметь дело с кем покрепче. При таких развитых ментальных и темпоральных способностях ты остаёшься человеком, уязвимым и хрупким. Поразительно.

Давление ослабло, жгуты отползали, наконец покидая тело. Бурая пелена отступила. Грейн едва поднялась дрожа. Вздохнуть казалось страшно — вдруг рассыплешься?

Свет кругом лился, требовал продолжения. Она сложила горстью трясущиеся руки и создала шарик-воспоминание: как отослала отца Антонио к выходу и приказала завалить дверь снаружи, а сама рубила и рубила золотые сочленения. Кибер-голова, ползущая на паучьих ножках…

Грета тоже начала превращаться в «призрака», но ей удалось обрушить своды под рекой, мощные потоки завалили туннель на головы врагов. Древо вытащило Грету из подводного склепа, освободило мозг от кибер-части и сохранило себе в копилку.

А после глупая девчонка Тирейн из пятьдесят второго века Земли первый раз попала в Древо. И надо же ей было взять себе в разум именно средневекового мастера по броне!

Грейн сжалась, как только могла. Этот момент она сама хотела бы от себя скрыть… Но жгуты снова впились, выдёргивая правду на Свет.

Тевтонский меч рассекает фигурку в комбинезоне. Падает ещё и ещё, а девочка всё не умирает. Железная перчатка шарит среди кусков плоти, собирает добычу: таланты, навыки, воспоминания…

Грейн взвыла, пытаясь уйти от подробностей своего преступления. Ей не удалось.

— Получается, ты поглотила разум Тирейн и взяла её тело?

«Я вырезала всё, что было ценного, из сознания, а потом стёрла его. Теперь я иду по Пути другой девчонки, ведь мой кончился. Да, я забрала себе чужую судьбу. Но этой отъявленной язычнице поделом».

— Значит, ты конструкт германского рыцаря и сотрудника Агентства Времени?

«Нет, Агентство Времени к 52-му веку уже ликвидировали. Тирейн занималась исследованиями по инопланетной броне, способами маскировки».

Под кожей Грейн шарили щупы, выискивали какие-то детали. Скорей бы уже стёр лазутчицу. Боль души острее, чем тела, от неё не отстраниться, не спрятаться в беспамятстве.

Да, тот пленный литвин тоже просил о смерти, а Грета стояла и плечо затекло держать фонарь…

— Сестрички тебя примут обратно?

О, Грейн столько натворила! Слишком далеко отступила от интересов Древа, искорёжила несколько судеб ради своих целей. Там будут лишь рады, если возмутительница спокойствия не вернётся.

— Зачем ты вообще пришла в ТАРДИС?

— Я хотела спросить…

— Что?

— Есть ли Бог? Добрый ли он? Существует ли посмертие?

— Хм. Пожалуй, я поставлю твои вопросы на обдумывание. Когда очередь освободится.

— Не знаешь. — Она вскинула голову, преодолевая ужас, и едко усмехнулась: — Прожил две тысячи лет, а до сих пор не нашёл ответов? Или не искал?

«Если разозлить Джона, он быстрее закончит пытку и не докопается…»

— Ты что-то скрываешь, какую-то потаённую мысль. Дай-ка взгляну?

— Нет-нет-нет!

Эту проклятую мысль Грейн старательно запаяла в жестяной патрон, оборачивала новыми и новыми слоями защиты, сопротивлялась отчаянно, словно куница, застигнутая в курятнике. Она выдиралась, кромсала себя о жгуты, лишь бы упрятать свёрток поглубже, не отдать…

Но его выдрали, раскололи, как орех, и оттуда вывалился исписанный клочок. Грейн захлебнулась от ужаса, читая свой же почерк:

«Ему бы лучше всего обрубить лишнее, тогда я не смогу никак вредить. Сделает из меня модуль связи с Древом, безрукое и безногое тулово с частью головы, которое не способно связно мыслить, зато может открывать дверь в хранилище знаний. Я бы поступила именно так. Только бы не догадался. Повелители Времени живут тысячи лет. Бесконечный кошмар и страдание… Дьявол! Зачем об этом думаю? Он же может обнаружить…»