Владимир Лещенко - Серебряный осел

– А что ими тогда открывают? – почти одновременно спросили сестры.

– Никому не известно, – развел руками Потифар. – Но достоверно одно – вместе с Зеркалом их передали нам небесные посланцы.

– Есть странная легенда, – продолжил он. – Ее мало кто знает, и в ходу она лишь среди жрецов самых древних вер, вроде нашей или, к примеру, вендийской. Мол, боги, наблюдающие за нашим миром, не очень полагаются на своих жрецов, ибо мы – всего лишь люди. И есть особая каста, или, вернее, тайный орден людей, кто творит в этом мире их волю. Скрыто они живут средь нас и, бывает, творят волю пославших их, если равновесие мира пошатнулось. Говорят, ими управляют Девятеро Неведомых, живущих где-то в глубинах Азии, через которых сами боги отдают повеления верным.

– Ну а мы тут при чем? – напористо возразила Орландина. – Никакие девять мудрецов лично со мной не общались, могу поклясться. И вообще – сестру нашли у ворот монастыря в Сераписе, а меня, извиняюсь, почти на границе с аварами! Что-то особой мудрости в этом не вижу.

– Да, этого я не могу объяснить, – сокрушенно признал советник. – Хотя… Ох, я действительно старею и глупею! – ударил он себя по лбу. – У нас же есть Зеркало Богов! Надо будет на досуге вам заглянуть туда. Это я вам могу устроить. Так сказать, по знакомству…

Хитро улыбаясь, Гавейн вытащил из притороченной к поясу сумочки один из амулетов Мерланиуса. Небольшую штучку наподобие палочки с раструбом на конце, из дерева непонятной породы.

Достаточно было направить ее в нужную сторону, и все сказанное интересующим тебя человеком будет слышно так же хорошо, как если бы он стоял в пяти шагах. Был у амулета и недостаток – долго работать он не мог, лишь несколько минут, после чего должен был долго «подзаряжаться» (еще одно волшебное слово, любимое понтификом).

– Послушаем, что они говорят…

Повертев колечко на трубке, крепыш приложил ее к уху.

Увы, то ли жрец и осел стояли слишком далеко, то ли амулет испортился, но разобрать что-либо было очень трудно. Шорох, треск, невнятное бормотание, в котором можно было лишь с трудом различить отдельные слова.

– Думаешь, эта Книга так важна? – переспросил Потифар. – Просто если Темный Бог настолько могуществен, как мне видится, зачем ему эти старые папирусы? Честно говоря, все, приписываемое древней великой магии, – большей частью вранье… Что-то они, конечно, умели, но не настолько, как думают профаны. А уж научиться магии по книгам – это вообще чушь. Вот на меня посмотри: мне уже лет немало, и древних книг я прочел столько, что обычному человеку не прочесть за всю жизнь, а даже тебя расколдовать не могу. Да что, если бы мне три месяца назад сказали, что человека превратили в осла, я б посмеялся!

– Может быть, в этой Книге есть рецепт – как уничтожить его могущество? – подумал вслух Стир.

– Уничтожить… – Потифар покачал головой. – Ты, по-моему, слишком переоцениваешь эту Книгу…

Гавейн вздрогнул, чуть не выронил трубку.

– Проклятье, они собираются уничтожить Книгу!

– Где?! Как?! – Парсифаль вырвал у Гавейна слуховой амулет.

Но в шорохе гаснущих звуков лишь различил – «уничтожить…».

Какое-то время они оба растерянно смотрели друг на друга.

– Надо доложить командору! – почесав в затылке, бросил Гавейн. – Тут без него не справиться.

И тут же вынул другой амулет, как две капли воды похожий на использованный им в Брундизии. Раздавил предохранительную крышку.

– Командор, командор, вы меня…

Да и осекся, покрывшись холодным потом… Ибо голос, доносящийся из крошечной коробочки, принадлежал отнюдь не Ланселату.

– Ну, что там, бездельники? – скрипучим баритоном справился у них понтифик Британский. – Что вы опять натворили?…

Парадный зал Каэр Камелота (или по-старому Камелодунума) был пуст, если не считать Ланселата, в одиночестве рассматривавшего новые мозаики и размышлявшего о текущих делах.

«Да, – думал командор, зачем-то срочно вызванный в резиденцию из Сераписа и вот уже час без дела подпиравший стены. – Пятьсот тысяч денариев за прошлый месяц только на снаряжение и корм коней… Да еще и на набор новых рыцарей триста. Триста!! Дешевле было бы рабов накупить! Да еще шпионам не плачено за два месяца, хотя какой от них толк?… Это понтифик заставил их навербовать везде, где можно, вот пусть бы и платил!»

Он еще раз внимательно осмотрел мозаику, отображающую недолгую, но, как ни крути, славную историю ордена Круга Стоячих Камней.

«Еще и за картинки расплачиваться с этими мастерами! Ходят тут, канючат, как будто мало им аванса! Такого аванса и август не платит, а они права качают! Может, утопить их всех? Или нет, пусть понтифик и платит, раз она ему так нравится!»

И в самом деле, хитроумные афинские мастера быстро поняли, кто в доме хозяин, и посвятили изрядную часть сюжетов верховному понтифику Британии. Мерланиус разгоняет друидов из Круга Камней. Мерланиус вытаскивает меч бога Луга из камня (а ведь вытащил, одной рукой, хотя друиды замонолитили его лучшим раствором). Мерланиус в солнечном сиянии ведет колонны рыцарей куда-то, надо думать, к полной победе. Мерланиус беседует с августом, и тот его благословляет…

– Мой Ланселат…

Трибун вздрогнул: он так и не привык к неприятной особенности понтифика появляться неожиданно, бесшумно, и очень часто именно тогда, когда о нем думаешь слишком долго.

– Да, светлый, – обернулся командор.

Верховный жрец выглядел осунувшимся и озабоченным.

– Забирай всех, кто может держать оружие, и пошли, – распорядился Мерланиус, не снисходя до объяснений.

Ланселат хотел было уточнить, что вообще-то приказывать напрямую ему может лишь Арторий, но почему-то не решился перечить.

Через четверть часа во внутреннем дворе старого римского форта, переделанного под резиденцию ордена Круга Стоячих Камней, собралось дюжины полторы воинов при оружии – почти все, кто сейчас находился в главном орденском замке.

Тут же переминались с ноги на ногу три крылатых ящера, с присматривающим за ними друидом. Рыцари откровенно сторонились созданий, хотя слухи о них циркулировали по ордену уже давно.

Но куда они собираются ехать? Почему нет команды седлать коней?

Ланселат пожал плечами. А вдруг святой отец решил затеять учения с участием вот этих зверюг? Тоже неплохая идея, но зачем такая спешка?

Молча, жестом приказал Мерланиус собравшимся следовать за ним.

И вновь никто не возразил.

– Быстрее, шевелите ногами, – распорядился трибун, главным образом, чтобы поддержать свой авторитет начальника.

Направились они не к конюшням и не к тренировочному полю с всякими хитрыми штуками, которое понтифик (по чьим указаниям, кстати, оно и было создано) именовал непонятным словом «полигон», а к символу их ордена – уменьшенной копии Круга Стоячих Камней.

Сложив руки на груди, Мерланиус сосредоточенно принялся рисовать в воздухе своим знаменитым посохом замысловатые руны, а может, иероглифы.

И по мере того как он чертил все новые фигуры, камни наливались непонятным светом.

Наконец, жрец закончил дело и повернулся к буквально окаменевшим рыцарям.

– А теперь – вперед. На другой стороне – наш враг. К победе!

И словно завороженные, рыцари гуськом двинулись вперед.

– Ну что, начнем обряд? – спросил Потифар и повернулся туда, куда с вполне человеческим ужасом в больших глазах взирал Стир.

Из-за бархана появились люди. И не только. Их было не так много, но больше, чем спутников сестер. А главное – что это были за люди!

– Никак сам Мерланиус пожаловал?! – прищурившись, сообщил Вареникс.

– Он самый, – кивнул жрец. – Значит, я не ошибся в своих предположениях, и понтифик Британский и Темный Бог – таки одно лицо.

Орландина тоже узнала его – тот не изменился совсем с их мимолетной встречи в Сераписе.

Все тот же лик человека без возраста – жесткий и непроницаемый. Все та же леопардовая шкура на сухом мускулистом торсе. Все тот же посох.

А за ним – Ланселат, такой же красивый и мужественный, как тогда. А за трибуном – цепочкой – воины в плащах с вышитым золотом гербом – два камня, сверху накрытых третьим.

Среди них Орландина и Стир узнали и грабителей храма.

А замыкали шествие аж три здоровенных ящера, переднего из которых вел на поводке юный друид. Правда, не очень на друида похожий – бритый наголо типчик, с порочным лицом и оттопыренными ушами, в облике коего было что-то крысье. Ничего от задумчивой благообразности виденных сестрами служителей кельтских богов в нем не было – словно он стащил где-то чужое облачение и теперь щеголял в краденых обносках.

– Ой, тот самый дракон, – изрек Стир и испуганно всхрапнул совсем по-ослиному, весь задрожав.

И его можно было понять: именно одному из этих ящеров его собирался скормить приснопамятный Горро, тут, впрочем, отсутствующий.