Надежда Первухина - Спицы в колесе Сансары

— Милая, не вздумай чего напортачить со своим кинжалом! Иначе нам не уйти отсюда живыми.

Тут зазвенели колокольчики, которые пришивают к подолу знатных особ женского пола. В зал вышла принцесса Ченцэ.

Увидев Друкчена, она даже покачнулась. Стиснула кулаки и молвила зло:

— Так вот какой купец ко мне пожаловал! Заждалась я тебя, Друкчен!

Друкчен и Цыси повалились в ноги принцессе, прося их помиловать.

— Встаньте! — повелительно сказала принцесса. Была она бледна и нездорова. — Встаньте же, нечего пол протирать! Вы, я вижу, действительно привезли дары.

— Да, и воду, принцесса, мы тоже привезли! Но мы задержались в пути.

— Это-то и беда. Теперь мне вода ни к чему. Принц Нампхон на всю Шамбалу ославил меня, сказав, что я не девственна. Меня ждет или казнь, или изгнание.

— Это ужасно, принцесса. Чем мы можем помочь?

— Да чем… Впрочем, помочь вы могли бы. Если бы ты, Друкчен, сказал, что именно ты растлил меня, и принял за это казнь, меня бы оставили в живых и восстановили в правах.

— Нет! — крикнула Цыси. — Друкчен, ты ведь не пойдешь на это!

— Это твоя жена? — меж тем спросила Ченцэ у мужчины.

— Да, госпожа.

— Она красавица. Конечно, жаль, если она потеряет мужа.

— Друкчен, не слушай ее! Уйдем!

— Подожди, Цыси. Ведь в том, что случилось с принцессой, есть доля моей вины. Видно, такая уж моя судьба. Принцесса, я признаю себя вашим растлителем и приму любую казнь.

— Нет!!! — завопила Цыси и выхватила кинжал…

А принцесса рассмеялась:

— Успокойся, Друкчен. Я лишь проверяла твою верность, и теперь вижу, как ты предан мне. И теперь вижу — предан… — Ченцэ хлопнула в ладоши. — Стража! Стража!

Появились вооруженные воины.

— Схватите этого негодяя! Это он осквернил меня и лишил девственности! Схватите также и девчонку, она покушалась на мою жизнь. В тюрьму их!

Начались крики и сумятица. Цыси применила боевой стиль журавля и довольно успешно отбивалась от стражников. Но все-таки ее скрутили, как и Друкчена.

Так их и повели через весь город. А глашатай, что ехал рядом на коне, то и дело кричал:

— Вот ведут преступника, растлившего принцессу Ченцэ, и преступницу, покушавшуюся на жизнь принцессы!

Так их привели в главную городскую тюрьму для смертников. А надо сказать, что эта тюрьма отличалась от других тюрем Чакравартина тем, что в ней были только одиночные камеры. В такие камеры и посадили Друкчена и Цыси.

Цыси плакала так, что у Друкчена сердце разрывалось. Он очень боялся, что тюремщики воспользуются его красавицей-женой. Поэтому он стал кричать, что она ведьма и заколдует всякого, кто только приблизится к ней. Это, конечно, не облегчило участи Цыси. Ей боялись подать даже стакан воды.

Меж тем монах Куй и Лей по прозвищу Яшмовый Таз проследили все, что случилось. И когда стражники вели Друкчена и Цыси в тюрьму, они уже докладывали остальным удальцам обо всем происшедшем.

Разбойники собрались в доме Друкчена, налили себе вина и стали думать, как лучше поступить.

— Ничего мы не надумаем, кроме того что надо вести сюда воинов из Луняна! — сказал монах Куй.

— Отправляемся туда немедля!

— Все?

— Нет. Пусть Жуй и Лей подойдут к тюрьме под видом нищих и выведают про то, как содержатся Друкчен и Цыси и в каких камерах.

— Хорошо.

И разбойники начали претворять в жизнь свой план.

Меж тем Ченцэ, донельзя довольная своей хитростью, совершила омовение, оделась в лучшие одежды и украшения, умастила голову благовониями, насурьмила брови и приказала няне подать ей паланкин. Паланкин подали, и принцесса отправилась в главный дворец, где находились ее названые родители император Эли и императрица Ен.

Они играли в мацзян, когда им доложили о том, что во дворец прибыла принцесса. Император и императрица немедленно оставили игру и вышли в малый парадный зал. Там их дожидалась принцесса Ченцэ.

— Приветствую вас покорнейше, мои всесветлые родители! — Принцесса опустилась на колени и коснулась лбом пола.

— Негодная! Распутница! — вскричала императрица. — Как смела ты покинуть свое жилище и явиться пред наши очи?!

— Постойте, почтенная супруга, — сказал мудрый император. — Наша дочь, сколь распутна бы она ни была, все же знает правила внутреннего распорядка и не стала бы их нарушать из мелочи. Видимо, случилось что-то важное. Чадо тьмы, мы повелеваем тебе встать и сказать нам, что привело тебя сюда.

— О мои достойнейшие родители, чьи светлейшие имена я страшусь назвать под страхом смертной казни, — начала принцесса. — Я осмелилась нарушить ваш покой лишь потому, что у меня есть новость.

— Какая же это новость? Говори.

— Сегодня я предавалась молитве и посту, прося богов смягчить мое наказание. И вот моя няня вошла в молельню и сказала, что меня ждут купцы, привезшие мне различные дары. Я вышла к ним — и что же увидела?

— Что?

— Что?

— Никакие это были не купцы. Это был негодяй Друкчен, который и обесчестил меня!

— Дитя, — нахмурила брови императрица, — но раньше ты говорила, что Друкчен — человек, который спас тебе жизнь в огненной колеснице.

— Да, все так. Но однажды произошло между нами вот что. Друкчен уже был здоров, и я отправилась с ним подобрать ему хорошее жилище в Чакравартине. Мы нашли дом — он выглядел очень достойно. Мы вошли в этот дом, осмотрели его, и вот в спальне в Друкчена словно вселился злой дух. Он повалил меня на кровать и осквернил меня. Теперь же он явился со своей подружкой, чтобы вообще убить меня! Свидетели не солгут, все, бывшие со мной, видели, как она выхватила кинжал!

— Дочь, ты рассказываешь ужасные вещи!

— Поверьте мне, я не лгу!

— Мы верим тебе, дитя, — сказала императрица. — Виновника предадут страшной казни.

— Да, но это не вернет тебе расположение принца Нампхона.

— Государь, принц Нампхон не единственный, кто добивается расположения нашей дочери. Найдутся и другие, менее разборчивые. Вот, например, князь Бажан. Он богат, у него хорошая родословная.

— Но он только князь!

— Ничего. Он зато не будет капризничать по поводу того, что его невеста не девственна.

— Почтеннейшие мои родители, — сказала принцесса Ченцэ. — Что вы прикажете мне делать теперь?

— Возвращайся в свои парадные покои, арест с тебя снимается. Готовь приданое, мы же напишем письмо князю Бажану.

— А что будет с растлителем и его подружкой?

— Их предадут казни, самой лютой, какую только можно выдумать. С них живьем будут снимать кожу и натирать солью.

— Отлично, — сказала принцесса Ченцэ. — Это смоет мой позор.

Она тихо улыбнулась, затем склонилась в глубоком поклоне перед родителями.

Россия, город Щедрый

Осень 2012 года

Шаровая молния ударилась о грудь Леканта и рассыпалась золотистыми искорками. Тот словно ничего не почувствовал.

— Ах вот оно как! — вскричала Анна Николаевна и, вытянув руки вперед, растопырила пальцы. Из кончиков ее пальцев в Леканта ударили струи огня. Загорелся плющ на беседке, а Лекант даже не пошевелился.

Впрочем, одно изменение произошло. Он изволил посмотреть на Анну Николаевну. И сказал:

— Твои ухищрения бесполезны, женщина. Ведьме не одолеть дхиана.

Анна Николаевна уцепилась за эти слова:

— Не одолеть? А может, попробуем сразиться, а, красавчик?!

Она резко взмахнула кистью, и в ее руке материализовался сверкающий огненный меч. Она приставила острие к горлу Леканта:

— Защищайся!

— Старуха, ты мне надоела, но если ты хочешь смерти…

— А-ах! Старуха!!!

Лекант виртуозно махнул мечом и нанес удар. Анна Николаевна умело его отразила.

— Выйдем из беседки, — предложила она, отчаянно фехтуя. — Здесь тесно.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Лекант. — Но тебе все равно не удастся меня победить.

— Посмотрим!

— Посмотрим!

Они выскочили из беседки, где остался Собхита, потрясенно взирающий на этот бой, и продолжили фехтовать. Работая мечом, Анна Николаевна, призвала все свои силы, всех элементалей, подчиненных ей, и сейчас ее окружало радужное сияние, так что силуэт ее казался слегка размытым. Но это не помешало Леканту ранить ее.

Анна Николаевна пошатнулась, но не сдалась. В ответ она нанесла рубящий удар, и он пришелся прямо в плечо Леканту. Человек от такого удара не выжил бы, а дхиан лишь засверкал в струящихся по нему молниях. Магия бушевала в этом поединке, и ясно было, что поединку не предвидится конца: противники были слишком хороши. Анна Николаевна, не обращая внимания на рану, теснила Лакента к ограде из штокроз. Выпад — и меч ведьмы пробил латы дхиана прямо в области сердца. Лекант остановился и пошатнулся.

— Ведьма…

— Значит, и ты уязвим!

— Я сейчас восстановлюсь… я сейчас. Я должен убить своего сына.