Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

— Я его лично разорву на модули и передам на подносе Доктору! — пообещал Стив. — Вставай, Богенбрум!

Франц сел и помотал головой, приходя в себя. Оглянувшись по сторонам, он заметил Густава, и его будто подменили: Богенбрум взлетел с пола и, оттолкнув Стива, подбежал к Эшеру. Схватив Густава за воротник пижамной куртки, он лихорадочно зашептал:

— Код, Густав, ради всех святых — код! Времени уже не осталось! Ну, говори же!

— Чего он хочет? — спросила Филомела у Стива.

— Код к гравитоплану, я полагаю, — Макналти с подозрением смотрел на Богенбрума. — Только зачем он ему здесь нужен?

— Почему он не отвечает? Что с ним? Сделайте, чтобы он заговорил! — Франц переводил умоляющий взгляд с Филомелы на Макналти.

— Он не заговорит, — ответила Венис. — У него разрушился мозговой модуль.

— Как? Опять? — не поверил Франц. — Но вы же его вылечили! Вы меня обманываете! Вы шутите! Сейчас нельзя шутить!

— А здесь никто и не шутит, — сказал Макналти. — Посмотри по сторонам как следует, Богенбрум. Это камера смертников.

Франц огляделся и впервые заметил монстра. Тут же оставив Эшера, он подскочил к чудовищу и, завороженно на него глядя, произнес:

— Вот оно! Нашел, наконец!

— Кого? — хором спросили Стив с Филомелой.

Богенбрум, не отвечая, стал ощупывать чудовище, заглядывать ему в рот, а потом, опустившись на четвереньки, принялся изучать устройство монстра ниже пояса. Поднявшись с пола, Франц торжествующе заявил:

— Сомнений быть не может! Это исходный спящий!

— Тебе не кажется, Филомела, что он перед нами разыгрывает сумасшедшего? — сказал Стив. — Чувствует, что расплата близка, и решил использовать последний шанс?

— Вы ничего не понимаете! — замахал руками Богенбрум. — В данной ситуации ваша месть — кстати, неизвестно, за что — меня волнует меньше всего. Завтра все будет кончено! Если мы не используем последний шанс, все отправится в тартарары! Мне нужен код к интерферотрону и выбраться отсюда как можно быстрее!

Стив с Филомелой молчали, иронически рассматривая Франца.

— Почему вы молчите? Вы мне не верите? — Богенбрум был озадачен.

— У нас нет оснований вам верить, — ответила Венис. — Где Морис?

— Он погиб, — быстро сказал Франц. — Но я не хотел его убивать!

— Мы не сомневаемся, — ухмыльнулся Макналти. — Мне тоже не хочется тебя убивать, а ведь придется.

— Это все мелко и нелепо! — закричал Богенбрум. — Завтра все жизни — моя, его, — он показал на Густава, — ваши оборвутся! Не будет больше ничего!

— Ты, наверное, не понял, Франц, когда я тебе сказал, что мы находимся в камере смертников, — мягко сказал Стив. — Завтра нас всех селениты разберут на запчасти, чтобы пересадить себе наши модули.

— Селениты? — изумился Богенбрум. — Откуда они здесь?

— С Луны, естественно, — съязвила Филомела.

— А вы откуда здесь? — спросил Франц.

— Пролетали мимо и оказались в плену. Но нам со Стивом хотелось бы услышать, как вы тут оказались.

— Хорошо, я вам расскажу, — после продолжительных раздумий произнес Франц. — Может, даже больше, чем вам следовало бы знать.

— Давай, Богенбрум, рассказывай, — Стив скрестил руки на груди. — Нам тут и так скучно, так что можешь поподробнее. Желательно с того момента, когда ты объявился в Кантабиле.

— Прежде чем вы станете делать какие-либо выводы относительно моего поведения — осуждать, порицать и тому подобное — вам следует понять, что я поступаю не по своей воле. Я выполняю указания более высоких инстанций и не могу им не повиноваться.

— Что же это за инстанции, Франц? По-моему, на Земле больше никаких властей не осталось, — заметила Филомела, усаживаясь на подстилку возле Густава. — Или вы посланник внеземной цивилизации?

— Это не человеческие силы, но они регулярно навещают нас и отвечают за происходящие на нашей планете и вокруг нее процессы. Не знаю, говорил вам Густав, или, может быть, вам доводилось слышать от других, но существует обширная иерархия сил или, если хотите, космических духов.

— Морис тоже общался с некими силами, которые помогли ему разговаривать с ним, — она показала на Эшера, — когда он лежал в коме.

— Неужели? — приподнял брови Богенбрум. — Странное стечение обстоятельств. Но неважно. Мориса больше не вернуть.

— Так как все-таки он погиб? — Стив продолжал сверлить Франца взглядом.

В двух словах тот рассказал о причинах взрывов в Андах и обстоятельствах смерти Вейвановского.

— Клянусь, я не хотел его убивать, — повторил Богенбрум. — Тем более что когда я расскажу вам все, вы поймете, насколько эти вещи выглядят бессмысленно. Итак, меня послали в Кантабиле для того, чтобы получить максимально полную информацию об интерферотроне. Я и раньше слыхал об этой машине, но не придавал ей особого значения. Я должен был разобраться в устройстве интерферотрона и создать его вариант, который позволял бы не только показывать события, но и воздействовать на них: изменять, удалять, заменять. Когда я прилетел в Кантабиле на кабриоджете, позаимствованном мною в полицейском комиссариате Оливареса, то имел перед собою четкую программу действий.

— Что-то я не пойму, Франц, кто вас послал в Кантабиле. Эти ваши загадочные силы? — спросила Филомела.

— Да, конечно. Я действую только по их указаниям.

— Извините, но неужели у них не нашлось более подходящего орудия, чем вы, для этих целей? Разве всемогущие космические силы не могут обойтись без слабых человеческих созданий? — в голосе Венис чувствовалась ирония.

— Они не настолько всемогущи, как вам кажется. Скажу для сравнения: муравей не может, как слон, перетащить бревно, но и слон не сможет доставить внутрь муравейника крошечную песчинку. В данном случае ситуация складывается таким образом, что именно от действий муравья зависит существование слонов. У последних нет орудия, которое могло бы их спасти, но таким инструментом располагает муравей.

— Неужели все настолько серьезно? — вставил вопрос Макналти.

— Невероятно серьезно. Эшер вам говорил что-нибудь о роли сновидений?

— Системообразующих и системоразрушающих? — сказала Филомела. На этот раз удивляться пришлось Богенбруму:

— Вы уже знаете об этом?

— Да, Густав просветил нас во время полета сюда. Ему об этом рассказал Морис. Густав, наверное, около часа размышлял вслух над ролью сновидений в его теории «слоеного пирога».

— Очень интересно, очень интересно, — задумчиво выговорил Франц. — А он случайно не упоминал при этом о некоем начальном, основополагающем сне?

— Что-то говорил, кажется. Должен, по его словам, существовать толчок, который вызвал весь процесс возникновения пучков траекторий. Я правильно говорю, Стив? — Филомела посмотрела на Макналти.

— Да, — ответил тот. — Кому-то должен был присниться самый первый сон, вызвавший, как он выразился, «первичную кристаллизацию» траекторий. Причем положение этого сна во времени совершенно не играет никакой роли. Он мог произойти вчера или сто тысяч лет назад.

— Или, наоборот, он вообще мог еще не случиться, правда? — сказал Богенбрум.

— В принципе, да. Ты хочешь сказать, что вот это, — Стив, посмеиваясь, показал на урода, — и есть существо, которому приснился начальный сон?

— Конечно! — оживленно закивал Богенбрум. — Все признаки, названные мне сверху, совпадают: это гермафродит, находящийся в Гималаях, неспособный передвигаться. Свой сон он должен увидеть завтра под утро. После этого, согласно общему тезису, все траектории опять сойдутся в одну точку и завершатся.

— Ты бредишь, Франц, — спокойно сказал Макналти. — В жизни не слыхал более возмутительного вздора.

— Я совершенно здоров! — возмутился Богенбрум. — И это не вздор! Это правда! Готов поклясться чем угодно! Я специально прилетел сюда на кабриоджете со всем оборудованием, даже люпус прихватил!

— Хорошо, сформулирую иначе: ты хитришь, чтобы избежать ответственности.

— Перестань, Стив! Какая тут может быть ответственность, когда меньше чем через сутки все исчезнет как дым? Если бы удалось запустить интерферотрон, вы бы сами все увидели!

— Ради бога, Франц, запускай. Какие проблемы?

— Мне нужен код! Густав зашифровал замок, и я не могу подобрать код!

— Ах, вот оно в чем дело. А мы тут по своей наивности подумали, что тебе закрытая дверь мешает, — саркастически заметил Макналти. — Если для тебя селениты — не проблема, то, пожалуйста, выходим отсюда все вместе, после чего я сообщаю тебе код.

— Ты знаешь его? — с надеждой спросил Франц. — Ты знаешь шифр? Почему же ты мне раньше не сказал?

— А меня только сейчас осенило, — лениво сказал Стив. — И по-прежнему не вижу особого смысла им с тобой делиться. Ты меня своими рассказами не убедил. Не знаю, может, Филомела более склонна тебе верить.