Елена Коровина - Черный Дракон

— Как мельчают нравы! — посетовала Рина. — Д’Эгле мечтал о королевской власти, а вы, современный Орлов, — всего лишь о театрике!

Орлов театрально раскинул руки и провозгласил:

— О, власть ненужная, ты только очи застишь!

У Рины не было сил выяснять, откуда цитата. Её интересовало другое.

— Я-то вам зачем? Создавайте театр, разве я мешаю?

— Мне — нет, — вкрадчиво произнёс Орлов. — Тем более что ты дочь моей, так сказать, подруги Веточки. Но вот ему, — неудавшийся актёр снова поднял палец с перстнем, — мешает первый Ал-Наг. У того больше сил, и он не даёт моему перстню развернуться в полную мощность. Словом, зови Чёрного Дракона, и пусть он отдаст свой Ал-Наг.

— Вы сдурели?! — ахнула Рина. — Он никому и никогда не отдаст перстень!

— Ничего, я сумею уговорить! Ты позови его!

Рина выпрямилась. Странно, она не могла сдвинуться с места, но в остальном не была связана магическими путами. Может, это вообще не магия? Какая разница! Этот маяк — нехорошее место. Опасное… Она не будет заманивать Доминика в эту дьявольскую ловушку!

— Я не стану звать!

Орлов замахнулся. Рина закрыла глаза. Сейчас прозвучит пощёчина, а она даже уклониться не может. Но ладонь Лёнчика выверенным актёрским жестом остановилась в сантиметре от Ринкиной щеки.

— Бить женщину — фи… дурной тон… — сказал сам себе Орлов и поднял глаза на Ринку. — Я тебя просто сожгу. Представь, как ужасно горит человеческая плоть. Какой запах. А уж какая боль!

— Я не стану звать Дракона! — выплюнула Ринка.

Орлов поглядел на свой перстень, словно советуясь.

— Ну что ж! — сказал он. — Переходим к плану «Б».

Леонид нажал на ручку подъёмника. И только тут Рина поняла, что стоит на железной плите. И ноги её засунуты в длинные металлические сапоги. Магнит! Так вот почему она не может сдвинуться с места.

Подъёмник потянулся вверх. Ринка очутилась в небольшом помещении. Конечно, она никогда не была ни на каких маяках. Наверное, там установлены огромные мощные электрические лампочки. Но это был маяк из прошлого. На полу, обитом железом, возвышался огромный котёл. Сейчас он весь был завален дровами. Надо понимать, вот эти горящие дрова и дают свет маяка.

Огромный кострище… Ринке вспомнились костры инквизиции. Костёр Жанны д’Арк. А этот станет её костром? Её сожгут заживо?!

Заверещала дверь. Это Орлов поднялся снизу. Подхватил железный лист с подъёмника, на котором стояла Рина, и оттащил от зловещего котла. Слава богу, может, и не сожжёт?!

— Поняла? — осведомился изувер. — Это и есть маяк. Огромный костёр. Ты будешь стоять вот здесь. Убежать не сможешь. Твои сапоги надеты намертво и притягиваются к полу магнитом. Сначала будет ничего. Но когда костёр разгорится, тебе станет так невыносимо жарко, что ты, хочешь не хочешь, позовёшь Дракона.

— Но как же он здесь появится? — пискнула Рина. — Он обычный человек и не умеет летать.

— Зато умеет бегать по звёздам!

— Откуда вы знаете?

— Рекламный ролик того дурацкого фильма делали в моем агентстве.

— Но это же кино… творчество…

— В мире Нави творчество оживает. Если, конечно, захотеть, — хихикнул Леонид. — Пусть он захочет и прибежит. Иначе ты вскипишь здесь заживо!

Зашипела растопка. Занялись дрова. Заскрипела дверь за вышедшим Орловым. Рина обернулась. В котле появились два языка пламени. Вот ещё. Ещё. Чаша загудела. Дым пошёл во все стороны. Хорошо, что здесь была только крыша над котлом, но не было стен. Иначе Рина задохнулась бы мгновенно.

Утробное гудение вызывало жуткий и липкий страх. Неизвестно, отчего Ринкина кожа покрылась горячим потом — то ли от страха, то ли от пожарища. Девушка попыталась освободиться от сапог, но быстро поняла — это бесполезная затея. Если бы у неё был «глаз Уаджет», она снова могла бы вызвать воду и загасить любое кострище. Но Тотий Львович отобрал магические часы. Проклятый Тотий! Ведь это он практически заманил их с Домиником во все ловушки. А ещё хвалился, что страховал их. Глупый старик! Неужели все боги такие? Все себе на уме с собственными желаниями. А смертные должны просто исполнять, не задумываясь?!

Отобрав «глаз», Тотий лишил Ринку защиты. Обрёк на смерть! Конечно, есть Доминик… Но он же тоже может погибнуть. Нет, только не думать о Доминике! Иначе он услышит. И придёт. Нет, нельзя!

Рина стояла спиной к огненному котлу и молилась только об одном — не думать о Доминике. О чём угодно, но не о нём! О том, что сейчас сгорит. О том, как это будет больно. О том, что всё кончено, ведь у неё нет даже аграфа. Главное — не думать о Драконе, не заманить и его в эту огненную ловушку!

Уголком подсознания она чувствовала, что он никогда не простит ей того, что она не дала о себе знать, не позвала. «Прости, Доминик!» — уже из последних сил прошептала девушка. Кашель сотряс её, по глазам побежали слёзы от дыма. Она понимала, что это только начало. Стало горячо ногам — металл нагревался. По спине ударил первый сигнал жара.

И тогда в небе появилась точка. Она росла, приближалась. И вот уже даже сквозь клубы дыма Ринка всё же разглядела… Доминик!

Как он узнал? Почувствовал? Разглядел? Унюхал своим Драконьим чутьём? Или его привела невидимая магическая нить, что соединяет всех любящих?

Чёрный Дракон бежал по блестящим звёздам. Они пружинили у него под ногами. Иногда он соскальзывал и хватался руками за те звёзды, что были выше. Иногда звёзды не выдерживали и срывались. И тогда он балансировал на краю ночной пропасти, буквально чудом ухитряясь удерживаться.

Вот на его дороге появилась звёздная дуга. Дракон пробежал по ней, но едва наступил на последнюю звезду, это небесное коромысло перевернулось и потянуло бегущего вниз. Миг — и он соскользнёт, разобьётся насмерть. Рина схватилась за сердце. Так вот что мерещилось ей, когда она впервые увидела этот «рекламный ролик»! Но в эту секунду она разглядела внизу, под башней маяка, свою старую учительницу музыки и… Глеба. Вспомнила, что оставила адрес Евгении Михайловне, когда пошла на квартиру Геры на Остоженке. Но откуда Евгения в Нави?! А Глеб — он-то здесь как?!

Рина увидела, как учительница взмахнула рукой, указывая на Дракона, пытающегося удержаться на падающем звёздном коромысле. Непонятно как, но услышала Глеба.

— Я такой же, как он! — закричал ловец. — Я его копия! Я имею право занять его место!

Евгения снова взмахнула рукой, и Глеб полетел вверх — прямо к звёздам, прямо к Дракону. Но уцепился за противоположную звезду коромысла. Край с Глебом потянуло вниз, и коромысло… выровнялось. Обрело устойчивость.

Оба — Доминик и Глеб — поднялись на свои звёзды. Оба стояли, тяжело дыша. Глеб — весь в белом. Доминик — весь в чёрном.

Ринка закрыла глаза. Она понимала, что где-то наверху Высшие силы делают выбор — Доминик или Глеб. Глеб или Доминик. Один из них сейчас перетянет, и тогда другой сорвётся в тартарары.

— Прыгай! — закричал Глеб и качнул звёздное коромысло. — Прыгай, Дом!

Дракон напрягся и прыгнул. Теперь он летел по небу прямо к маяку. Глеб же, подброшенный прыжком Доминика, падал вниз. Там внизу стояла Евгения Михайловна и, раскинув руки, бросала вверх свой шарф, взмывавший небесным пологом к звёздам. Поймал ли Глеб этот спасительный полог, смог ли опуститься на нём на землю? Рина всем сердцем надеялась на это. Но с маяка вдруг вылетел горящий камень и ударил в Дракона. Тот споткнулся. Рухнул ничком. И его Ал-Наг выпал из груди, ринувшись вниз. Доминик взвыл. Но Ринка высунула руку за прутья, что стояли на маяке вместо стен, и закричала:

— Луна, Луна, отдай, что взяла!

Ал-Наг крутанулся в воздухе, описал немыслимую траекторию и упал на железный пол маяка. И тут же завизжали плохо смазанные петли двери. К упавшему кольцу ринулся Орлов.

Но пол был сильно нагрет. Костер полыхал. Орлов заскулил от жара и боли. На секунду он выскочил и снова появился уже с огнетушителем. Миг — и дрова в котле перестали полыхать. Ещё несколько направленных струй, и комнату наполнил едкий дым тлеющих углей и какой-то химии. И Орлов, и Ринка закашлялись, и в эту секунду с ближайшей звезды на маяк спрыгнул Доминик. Он был почему-то босиком. Наверное, так легче было бежать по звёздам. Подошвы его ног тут же почувствовали нестерпимый жар. Он зарычал, но с пути не свернул. Орлов сумел подставить ему подножку. Доминик упал на раскаленный железный пол, заорал, но, вытянув руку, сумел схватить свой Ал-Наг.

Мощным отработанным театральным жестом Орлов поднял свою руку с кольцом, и от его дубля на оригинал ринулся жуткий чёрный сноп света. Как свет может быть чёрным, Рина не понимала. Зато понимала, что перед ней развертывается битва перстней.

Так вот зачем всё это вообще было затеяно! Стремление мага Геры оказалось всего лишь дымовой завесой, устроенной дубль-Ал-Нагом. На самом деле это не Гера пытался завладеть сокровищами Времени, чтобы стать великим властелином, а дубль-Ал-Наг делал всё, чтобы уничтожить оригинал. Это он, дубль, рвался к единоличному господству. И все стремления Виктории, Геры и самого Орлова оказались грандиозной подменой. Обманом. Дымовой завесой. Не Гера подбил Орлова на битву со Временем, а дубль, каким-то чутьем выйдя на прежнего хозяина, сумел внушить тому мечту о театре, привести к Виктории и затащить сюда Рину. Дубль имел собственную цель — хотел схватиться с настоящим Ал-Нагом и уничтожить его. Но победить Ал-Наг можно, только победив Доминика. И тогда дубль организовал такие обстоятельства, при которых Дракон вечно терял Силу. Ведь известно, что только обессиленного Дракона можно одолеть. Дубль использовал их всех — и Викторию, и Рину, и Глеба, и Геру с Орловым, конечно, чтобы вымотать Дракона, выжать его до последней капли Силы. И вот теперь — вступить в бой. И победить.