Вероника Рот - Аллигент

- Меня приняли в спальню Эрудитов, - говорит Юрайа. - Я уже занял кровати для Кристины и Кары.

На кровати, рядом с дверью сидят три девушки в красных рубашках - Дружелюбные, полагаю - с левой стороны комнаты более взрослая женщина лежит на одной из кроватей, её очки свисают с одного уха, она, возможно, одна из Эрудитов. Я знаю, что должна перестать определять к какой фракции принадлежит человек, видя его, но от старой привычки трудно отказаться.

Юрайа плюхается на одну из кроватей в дальнем углу. Я сажусь на другую кровать рядом с его, наконец довольная тем, что я свободна.

— Зик говорит, что иногда требуется немного времени, чтобы Афракционеры смогли снять обвинения,— говорит Юрайя.

На миг я чувствую облегчение - сегодня все, о ком я заботилась выйдут из тюрьмы. Но потом я вспоминаю, что Калеб остаётся здесь, ведь он известный лакей Джанин Мэтьюс, и афракционеры никогда не отпустят его.

Но я не знаю, как далеко они зайдут, уничтожая след Джанин Мэтьюс, оставшийся в этом городе.

"Меня это не волнует", - думаю я, но знаю, что это ложь. Он по прежнему мой брат.

- Хорошо, - произношу я. - Спасибо, Юрайа.

Он кивает и прислоняется головой к стене.

-Как ты?- я сказал.

-Я имею ввиду...Линн.

Юрай дружил с Марлен и Линн с тех пор, как я знала их, и теперь они обе мертвы. Я чувствую, что я могла бы понять , после всего, Я потеряла двух друзей тоже, Ал под давление посвящения и моделирования, моих собственных опрометчивых поступков. Я не хочу притворяться и говорить, что наши страдания - одно и то же. С одной стороны,  Юрайа знал свои друзей лучше, чем я.

- Я не хочу говорить об этом,— Юрайа качает головой. — Или думать об этом. Я просто хочу продолжать идти вперед.

- Ладно. Я поняла. Просто... скажи мне, если будет нужна....

— Конечно,— он встает и улыбается.

— Ты в порядке, да?

— Я сказал маме, что зайду к ней сегодня вечером, так что я уже ухожу. О, чуть не забыл сказать, Четыре сказал, что он хочет встретиться с тобой чуть позже.

Я выпрямляюсь. — Правда? Когда? Где?

— После десяти в Миллениум Парке. На лужайке, — он ухмыляется, — не обольщайся, иначе твоя голова взорвется.

Моя мать всегда сидит на краях вещей : стульев,выступах,столов,как будто она подозревает ,что ей придется мгновенно бежать.На этот раз это старый стол Джанин в штаб-квартире Эрудтов,она сидит на краю ,ее пальцы ног сбалансированы на пол , а позади нее облачный свет светящегося города.Она женщина , мускулы которой вплетены вокруг костей.

-Я думаю, мы должны поговорить о твоей лояльности,- говорит она, но это не звучит так, как будто она обвиняет меня в чем-то, она просто устала. На мгновение она, кажется, такой изношеной, что я чувствую, что могу видеть сквозь нее, но потом она выпрямляется, и ощущение исчезает.

-В конце концов, именно ты помог Трис и показал видео,- говорит она.- Никто не знает этого, но я знаю.

-Послушай,- я наклоняюсь вперед чтобы положить локти себе на колени.- Я не знал что было в этом файле. Я доверял решениям Трис больше,чем своим собственным.Это все, что произошло.

Я думал, что сказав своей матери о том, что я расстался с Трис, она станет больше доверять мне, так оно и оказалось — она стала более доброй, открытой с тех пор, как я соврал ей.

— Итак, теперь когда ты увидел эти кадры,— говорит Эвелин. — Что ты думаешь? Ты думаешь, что мы должны покинуть город?

Я знаю, она хочет чтобы я сказал — что не вижу причины в том, чтобы присоединиться к тому миру — но я не хороший врун, поэтому я рассказываю малую часть всей правды.

-Я боюсь этого,- говорю я.- Я не уверен , что это умно, покинуть город не зная какие опасности нас там поджидают.

Она на мгновение переводит взгляд на меня, покусывая свою щеку изнутри. Эта привычка досталась мне от неё — я всегда покусывал губы и щеки в ожидании своего отца, который должен был прийти домой, не зная, какую его версию я увижу: одного из Отречения, надежного и уважаемого или того,чьи руки били меня.

Я провел своим языком по шрамам от укусов и глотнул,вспоминая как будто это желчь.Она встала со стола и подошла к окну.

-Я получила тревожные сообщения о повстанческой организации среди нас,- она смотрит, приподняв бровь.-Люди всегда организовывали группы.Это факт нашего существования.Я просто не ожидала,что это произойдет так быстро.

-Что это за организация?

-На вид, что хочет уйти из города,- говорит она.- Они выпустили какой-то манифест, в это утро. Они называют себя мятежниками.- Когда она видит мой растерянный вид, она добавляет:- Потому что их союз является первоначальной целью нашего города, понимаешь?

-Первоначальная цель? Ты имеешь в виду, видео Эдит Приор? Мы должны посылать людей на улицы, когда город имеет большое население дивергентов?

-Значит, да. Но и живущих в фракций. Мятежники утверждают, что мы должны быть в фракциях, потому что мы были в них с самого начала.- Она качает головой.- Некоторые люди всегда боятся изменений. Но мы не можем не считаться с ними.

С фракциями разобрались, часть меня чувствует , как человек освобождается от длительного тюремного заключения. Я не должен оценивать это,ведь каждый может сделать выбор:оставить фракции или вернуть всё как было. Я не хочу, чтобы фракции вернулись назад.

Но Эвелин не освободила нас, как она думает, она просто стала для всех нас лидером. Она боится за то, что бы мы выбрали, если бы получили фактическую свободу. И я верю в то что есть люди которые игнорируют её,такие как я.

Я сделал пустое выражение лица, но мое сердце бьется быстрее, чем раньше. Мне приходилось быть осторожным, чтобы пребывание у Эвелин было с благосклонностью.

Мне не сложно врать всем остальным, но намного сложнее солгать ей, единственному человеку, который знал все тайны нашего дома и насилия, содержащигося в его стенах.

-Что вы собираетесь с ними делать?- говорю я.

-Я пойду, чтобы получить их под контролбь что еще?

Слово ―контроль‖ заставляет меня сесть прямо, жёстко также стул подо мной. В этом городе, ―контроль‖ означает, иглы и сыворотки, видя и не видя; это означает, моделирование, как то, которые почти заставило меня убить Трис, или тот, кто сделал из Бесстрашных армию.

-С моделированием?- говорю я медленно.

-Конечно, нет! Я не Джанин Мэтьюз!- ответила она сердито.

Ее вспышка гнева переполняет меня.

-Не забывай, что я едва знаю тебя, Эвелин.- сказал я.

Она вздрагивает от напоминая.

-Тогда позволь мне сказать тебе, что я никогда не прибегаю к симуляции, чтобы добиться своего. Смерть была бы лучше.

Вполне возможно, что смерть это то, что она будет использовать-убивать людей, держать их тихо, задушить революцию до того, когда она начнется. Кем бы небыли мятежники , они должны быть предупреждены, и быстро.

-Я могу узнать, кто они,- говорю я.

-Я уверена, что ты можешь. Иначе зачем бы я сказала тебе о них?

Есть много причин. Чтобы проверить меня. Чтобы поймать меня. Скормить мне ложную информацию. Я знаю, кто такая моя мама- она одна из тех, для кого конец дела оправдывает средства его достижения, так же, как для моего отца, и иногда так же, как и для меня.

-Я сделаю это. Я найду их.

Я поднимаюсь, и ее пальцы, хрупкие, как ветви, становятся рядом с моей рукой.

-Спасибо.

Я заставил себя взглянуть на нее. Ее глаза находятся близко к носу, который крючковатый в конце, как и мой собственный. Ее кожа темнее, чем моя. Она сидит за соседним обеденным столиком напротив меня.На секунду я вижу ее в сером ,цвете отречения, ее густые волосы связаны сзади дюжиной булавок.

Я вижу , как она присела передо мной, исправляя неправильно застегнутые пуговицы на рубашке, прежде чем я пойду в школу, стояла у окна, наблюдая по ровной улице за автомобилем моего отца, сложив руки-нет, сжав, ее костяшки пальцев стали белые от напряжения.

 Мы были объединены в страхе тогда, и теперь, когда она больше не боится, я снова хочу объединить наши силы.

Я чувствую боль от того, что предал эту женщину, которая всегда была моим единственным союзником, я отворачиваюсь, прежде чем смогу забрать все свои слова обратно и извиниться.

Я покидаю штаб Эрудитов и теряюсь в толпе людей, мои глаза растеряно ищут представителей своих фракций, которых почти не осталось. На мне серая рубашка, голубые джинсы, черные ботинки — новая одежда, но под ней мои Бесстрашные татуировки. Невозможно изменить свой выбор. Особенно этот.

Я поставила будильник на десять часов и сразу же заснула, даже не ища удобного положения. Спустя несколько часов звон не будит меня, но это делает чей-то крик, доносящийся из комнаты. Я отключаю будильник, провожу пальцами по волосам, и полу иду, полу бегу к одной из аварийных лестниц. Выход внизу выведет меня в переулок, где вероятно меня не остановят.