Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

Инженер пожал плечами:

— Ну, думаю, проще было ввести в работу новые шахты, чем старые углублять.

— Это всё, конечно, здорово, но что прикажете с этой информацией делать? — бросила бригадирша, первой вступая в штрек. — Давайте лучше на работе сосредоточимся. Времени в обрез.

И они сосредоточились на работе. Внеся некоторые корректировки в свой чертёж, Тимур перво-наперво объяснил Яну, под каким углом требуется вести проходческий комбайн. Скоро бур уже кромсал породу под аккомпанемент отбойных молотков. Начало смены провели, не отвлекаясь и не переговариваясь. Руда по-прежнему шла крайне скудно.

Около полудня, дабы компенсировать отсутствие выбывшего накануне члена бригады, им прислали замену: белокурого мальчонку-стажёра по имени Гюнтер. Гюнтер закончил школу и только-только принимался осваивать горное дело на практике, так что толку от него было мало. И всё же новичок сразу приглянулся бригаде; лишь Агата держалась холодно, поскольку тот не всегда был на положенном месте, путался под ногами, то и дело крутясь возле проходческого комбайна. Мальчонка мечтал однажды стать оператором такой машины, и уже одно это превращало Яна в его глазах чуть ли не в кумира.

— Ничего-ничего, — говорил тот, смеясь, — вырастешь, научим пользоваться. Будешь глыбы с себя размером ворочать!

Ближе к обеденному перерыву бригадный медик Пётр вернулся от вагонетки с пустой тачкой.

— Что-то любопытное затевают в штреке, где вчера… ну, ты понял, — сообщил он Алексу, который, опершись на черенок лопаты, стоял на месте только что расчищенной кучи камней.

— Да ладно, в нашем? Что там такое?

Пётр опустил тачку и, хрустя костяшками, потянулся:

— Сам особо не понял. Туда литейщики какую-то штуку плоскую внесли. Видел краем глаза.

— Что именно?

— Её боком несли. Не разглядел.

— Дай-ка тачку. Пойду, гляну, — сказал Алекс и лопатой накидал в кузов осколков, которыми был обильно завален пол.

Ему пришлось аккуратно раскладывать камни по углам и без того заполненной вагонетки, дабы потом не вывалились при движении. В иной ситуации он предпочёл бы сразу отогнать вагонетку к подъёмнику, но сейчас был рад возможности осмотреться. Отсюда хорошо виднелась арка входа во вчерашний штрек, но рядом — пусто. Продолжив работу, Алекс почти опорожнил тачку и вдруг заметил, как в арке замаячила тень.

В основной тоннель вышли три человека: двое, судя по коричневым комбинезонам и жёлтому пластику касок, были рабочими наземной части металлокомбината, что само по себе показалось Алексу удивительным.

Но другой их спутник своим появлением удивил куда больше, причём во второй уже раз за последние двадцать четыре часа. Блеснули при неясном освещении золотые нашивки на рукавах форменного кителя. Алекс узнал характерные жесты: это был Ройт — тот самый страж, что допрашивал их в кабинете начальника шахты. Наблюдать стража среди подземелья тоннелей доводилось не чаще солнечного затмения.

Углубившись в раздумья, Алекс не сразу заметил, что страж смотрит в его сторону, а заметив, вздрогнул. Но тот вскоре отвёл взгляд и продолжил говорить с литейщиками.

Быть может — позже догадался Алекс — на таком расстоянии страж едва ли сумел бы узнать под маской чёрной сажи лицо человека, с которым виделся накануне. А если и узнал, то мог не придать значения этой встрече. Так или иначе, в скором времени страж, гулко стуча каблуками, удалился к лифтам, а мужчины в жёлтых касках опять исчезли за аркой штрека.

Задерживаться в тоннеле смысла не было. Вернулся Алекс уже с Петром — они сняли вагонетку с тормоза и принялись толкать по рельсам.

Стихия будто бы отыгрывалась за передышку минувшей недели. Раздуваемая вихрями, плотная завеса метелей низвергалась с горных вершин, снег засыпал подоконники и налипал на стёкла, рвался в столовую через приоткрытые форточки, чтобы капельками растаять на полу. Бригада Агаты расселась за длинным столом: пережёвывали суп с хлебом и наблюдали, как за окнами гуляет непогода. Алекс был несказанно благодарен судьбе, что чистить улицы нынче выпало не им.

Поглощая бульон со скоростью гидронасоса, Борис успевал жаловаться начальнице, что егопрофессиональные навыки сегодня не пригодились, ведь в новом штреке пока совсем нечего было взрывать. Та рассеяно кивала, но, судя по безучастно-скучающей мине на лице, явно думала о чем-то постороннем. Алекс и Тимур, расположившиеся друг напротив друга, ели молча: первый вполуха слушал тираду Бориса, второй отрешённо глядел в окно. Снежная буря, казалось, интересовала его куда больше любых разговоров.

— Алекс, — раздался за спиной тихий голос.

Шахтёры кто кивком, кто взмахом руки, поприветствовали Мари. Та явилась в привычном своём облачении из серых брюк и белой рубашки. Цветах, которые носили все служащие посёлка: врачи, учителя, повара, продавцы, работники управы и станции снабжения.

— Пойдём, есть новости, — шепнула она, кладя ладонь брату на плечо.

Они направились к зоне выдачи питания. Здесь никого уже не было: рабочие давно разобрали свои порции, а обслуживающий персонал удалился в подсобки, где, судя по голосам, клубящемуся пару и звону кастрюль, начиналось приготовление ужина.

— Как Эдуард? — спросила Мари первым делом, когда они остановились у пустого прилавка.

— Утром навещали. Травма серьёзная, но жить будет. Надеюсь, и ходить тоже, хотя врачи выглядели не очень уверенными насчёт этого…

— Я была у Энцеля. Он согласился тебя принять, — сказала Мари как-то резко, с выдохом, как если бы вообще предпочла этой темы не касаться и теперь говорила через силу.

— Прекрасно! — обрадовался Алекс. — Когда?

— В субботу.

— В эту субботу? Послезавтра?

Мари опустила глаза.

— Да.

— Что такое?

— Нет, всё в порядке. Просто… мне кажется, я не до конца понимаю… — она прервалась, явно выбирая слова. — Помнишь, я говорила, он очень занят в последнее время. И когда я передала ему твою просьбу, он отказал.

— Отказал? Ты же только что…

— Отказал сначала. А потом я, как ты просил, упомянула о вашем происшествии, вкратце пересказала, и тогда…

— Что? — нахмурился Алекс.

— Ничего. Он согласился. Ждёт тебя в субботу, после смены.

— Видимо, нужен был веский довод. Не принимать же, действительно, всех подряд, — предположил Алекс. Хотя сам не мог отделаться от мысли, что инцидент в шахте стал тем обстоятельством, которое подтолкнуло Энцеля изменить решение. Этим лишь полнился список странностей, до такой степени выбивающихся из привычного течения жизни посёлка, что даже Мари, едва знакомая с сутью дела, обратила внимание.

— В любом случае, большое тебе спасибо, — сказал Алекс.

Мари посмотрела в сторону выхода:

— Да, я пойду. Перерыв заканчивается.

— Тебя проводить?

— Не стоит, — улыбнулась она. — Приятного аппетита.

Вернувшись, он обнаружил свой обед остывшим, но настроения это отнюдь не испортило.

Будучи короче утренней, вечерняя смена длилась от обеденного перерыва до семи пополудни. Эти сто восемьдесят минут Агата решила выжать, как полузасохшую дольку лимона: в забое непрестанно работали все имеющиеся отбойные молотки; шахтёры, расширяя тоннель за комбайном, крушили потолок и стены. Бригадирше не терпелось добиться хоть сколько-нибудь значимого результата, и она приказала бы ускорить темп ещё утром, если бы Тимуру не требовалось какое-то время на предписываемое регламентом исследование участка. Эта обременительная необходимость выводила Агату из себя. С каждым часом первой смены она всё больше нервничала: что вчерашний, что сегодняшний день виделись ей потраченными впустую. И, получив в конце концов одобрение инженера, бригадирша без долгих раздумий скомандовала полный вперёд.

Алекс, тем не менее, в гущу событий не попал и снова примерил на себя всё ту же роль: к нему с медиком вычищать отработанную породу изгнали и Гюнтера. Агата, видимо, решила, что пусть парнишка лучше прикрывает тылы, чем его ненароком покалечат в горниле забоя. Так или иначе, прыть Гюнтера здесь оказалась очень к месту. С невероятным усердием собирал он ошмётки, Алекс и Пётр грузили, гоняли тачку туда-сюда по штреку. Но даже втроём шахтёры едва успевали разгребать всё новые кучи, что вырастали на глазах — и это без выработки непосредственно с бура, которой, по счастью, занималась отдельная команда.