Саба Тахир - Факел в ночи

Я открыла дверь и вышла из кабинета. Пятикурсник, на которого возложили обязанности гонца, подскочил. Я дала ему задание и в нетерпеливом ожидании перечитала письмо Маркуса. Вскоре в дверь постучали.

– Кровавый Сорокопут. – В кабинет вошел капитан Харпер. – Вызывали?

Я протянула ему письмо.

– Нам нужно составить план, – сказала я. – Она распустила армию, когда поняла, что я намерена рассказать Маркусу о перевороте. Однако это не значит, что она не сможет вновь ее собрать. Керис так просто не сдастся.

– Она вообще никак не сдастся, – пробормотал Харпер. – Нам потребуется несколько месяцев. Даже если она не ожидает нападения от Маркуса, она ожидает этого от вас. И будет наготове.

– Знаю, – сказала я. – Вот поэтому нам нужен план, который действительно сработает. И начнем мы с поиска Квина Витуриуса.

– Никто о нем не слышал с тех пор, как он сбежал из Серры.

– Я знаю, где его найти, – сказала я. – Собери команду. Убедись, что там будет Декс. Выезжаем через два дня.

Харпер кивнул, и я вернулась к работе. Однако он не спешил уходить. Я подняла бровь.

– Тебе, как пятикурснику, требуется разрешение уйти?

– Нет. Только…

Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким смущенным, и это в самом деле встревожило меня. С того дня, как казнили мою семью, они с Дексом оставались моими незаменимыми помощниками. Они встали на мою сторону, когда я затеяла перестановку сил в Черной Гвардии, отправив лейтенанта Серджиуса служить на Южный остров. Они неизменно поддерживали меня, когда остальные гвардейцы пытались затеять бунт.

– Если мы хотим взяться за Коменданта, Сорокопут, тогда у меня есть кое-какие сведения, которые могут быть полезны.

– Продолжай.

– Тогда в Нуре, за день до бунта кочевников, я видел Элиаса. Я вам об этом не говорил.

Я откинулась в кресле, чувствуя, что скоро узнаю об Авитасе Харпере больше, чем сумел выяснить предыдущий Кровавый Сорокопут.

– Я должен объяснить, – продолжил Авитас, – почему не говорил вам об этом. И почему Комендант присматривала за мной в Блэклифе и затем взяла меня в Черную Гвардию. Это касается Элиаса, – он глубоко вздохнул, – и нашего отца.

Нашего отца.

Нашего отца. Отца его и Элиаса.

Я не сразу смогла вникнуть в слова. Затем приказала ему сесть и наклонилась вперед.

– Я слушаю.

Когда Харпер ушел, я отправилась в курьерскую контору, не обращая внимания на грязь и слякоть улиц. В конторе меня ждали два пакета, прибывших из особняка Аквилла в Серре. Первый – мой новогодний подарок для Ливии. Осмотрев его и убедившись, что все в целости и сохранности, я открыла второй пакет.

У меня перехватило дух, когда в руке блеснула маска Элиаса. Курьер из Кауфа сообщил, что Элиас и несколько сотен беглецов-книжников, сбежав из тюрьмы, исчезли в Лесу Забвения. За ними погнались дюжина солдат Империи, но на следующее утро у границы Леса обнаружили их искалеченные тела. С тех пор о беглецах больше ничего не слышали. Возможно, жизнь моего друга унесла мортроза, или же это сделал Лес. А может, он нашел какой-нибудь способ избежать смерти. Как его дед и мать, Элиас всегда обладал сверхъестественной способностью выживать тогда, когда любой другой непременно умер бы.

Но теперь это не имело значения. Он ушел, и та часть моего сердца, где он жил, тоже была мертва. Я сунула маску в карман. Я найду для нее место в своей комнате.

Затем я направилась во дворец, держа под мышкой подарок для Ливи и обдумывая по пути то, что сообщил Авитас: «Комендант присматривала за мной в Блэклифе, потому что это была последняя просьба отца. По крайней мере, так я подозреваю. Она никогда в этом не признавалась. Я попросил Коменданта поручить мне следить за вами, потому что хотел через вас узнать об Элиасе. Я знал о нашем отце лишь то, что рассказывала мать. Ее звали Ринация. Она говорила, что мой отец так и не стал тем, кем его учили быть в Блэклифе. Она говорила, что он всегда оставался добрым. Хорошим. Долгое время я думал, что она лгала. Я никогда не был ни добрым, ни хорошим, поэтому считал, что это неправда. Но может, я просто не унаследовал лучшие черты отца. Может, они перешли к его другому сыну».

Я, конечно, поругала его – следовало рассказать мне об этом раньше. Но когда гнев и сомнения улеглись, я поняла, зачем могут понадобиться эти сведения: вот и прореха в броне Коменданта. Оружие, которое я могу использовать против нее.

Охрана дворца, нервно переглянувшись, пропустила меня в императорское крыло. Я начала искоренять врагов Империи, и в первую очередь – здесь. Маркус может гореть в аду, мне на него плевать, но Ливия, будучи его женой, подвергается опасности. Его враги будут ее врагами, а я не могу потерять сестру.

Лайя из Серры так же сильно любила своего брата. Впервые за все время, сколько ее знаю, я поняла эту девушку.

Я нашла сестру на балконе, выходящем в частный сад. Фарис и еще один гвардеец стояли на страже, скрываясь в тени в дюжине футах. Я говорила своему другу, что ему необязательно принимать этот пост. Охрана восемнадцатилетней девочки – определенно не самое завидное назначение для гвардейца Кровавого Сорокопута.

Но он ответил: «Если мне придется убивать, то я бы предпочел сделать это, кого-нибудь защищая».

Он кивнул в знак приветствия, и сестра подняла на меня глаза.

– Кровавый Сорокопут. – Она встала, но не заключила меня в объятья, не поцеловала так, как делала когда-то, хотя я знала, что она этого хочет.

Я коротко кивнула в сторону ее комнаты. Я хотела с ней уединиться.

Моя сестра повернулась к шести девушкам, сидевшим с ней рядом, три из которых были темнокожие и желтоглазые. Когда она впервые написала письмо матери Маркуса, попросив, чтобы та отправила трех девушек из их большой семьи ей в компаньонки, я поразилась, как и все патрицианские семьи, которых она обошла вниманием. Плебеи, однако, до сих пор это обсуждали.

Девушки – и плебейки, и патрицианки – по просьбе Ливии вышли. Фарис и второй гвардеец последовали за нами, но я отмахнулась от них. Мы с сестрой вошли в ее спальню, и я положила на кровать новогодний подарок, наблюдая, как она его открывает. Когда свет блеснул на богато украшенной серебряной раме моего старого зеркала, она охнула.

– Но это же твое, – промолвила Ливия, – мама…

– …Хотела бы, чтобы оно стало твоим. Ему нет места в комнате Кровавого Сорокопута.

– Оно такое красивое. Не повесишь ли ты его для меня?

Я вызвала слугу и велела принести мне молоток и гвозди, затем сняла старое зеркало Ливи и заткнула прятавшийся под ним глазок в стене. Шпионам Маркуса придется проделать новое отверстие, но хотя бы сейчас мы с сестрой могли поговорить без посторонних ушей.