Глеб Исаев - Классик (Городское фэнтези)

Я свечку не держал. — Отрезал Леха. А вот ты Абрам сейчас можешь себе сарафан примерять. Волонд по зонам клич разошлет, тебя в первый же день под шконку загонят.

При чем тут Волонд? — Не сообразил адвокат, услышав прозвище всероссийского авторитета.

Как это при чем? — Удивился Леха. Я ж не сам от себя к вам в глушь, в Саратов приехал. Меня люди послали. Понял?

— Говорливый Абрам враз потерял все свое красноречие. — Одно дело отмазываться перед государственными структурами, сидя под прикрытием местного олигарха, совсем другое перед уголовными авторитетами.

Леша, давай все обсудим, Леша, я исправлю… Молдаван сам все отдаст. Я тебе клянусь. У меня на него столько… Леша, ну приезжай, я прошу… — Отыскав, как он решил, нужный тон, адвокат попытался включить свое обаяние. — Такой гешефт будет, цимус… ты таки не думай…

Ты видно, Мозер, и впрямь дурак, коль думаешь, что я теперь с тобой на одном гектаре… — Он покосился на замершую в уголке Марию. — Кхм, короче находиться буду. Жди, стервец, и бойся. А уж как с тебя за проблему поиметь, я придумаю. — Нагнетал жути собеседник.

— Леша… — Вскрикнул адвокат, видимо увидев возле себя нечто странное. — Леша, не на-ад о. — Он уже кричал в голос.

И тут ухнуло. Причем, если в телефоне прозвучал только короткий хлопок, то впереди ползущей по зимнику машины вспыхнуло зарево и дрогнула земля.

От неожиданности Леха ударил по тормозам. Двигатель заглох. Жигуль прополз еще пару метров и замер.

— Что это было? — Недоуменно спросила Мария у спутника.

— Это? Хм… Антоновка. — Непонятно пошутил Алексей. — Это гражданин Мозер, как я крепко подозреваю, отправился на свидание со своими предками. Скорее всего. Хотя конечно могло и повезти, но это вряд-ли. Судя по взрыву, вряд-ли.

— Так это поместье горит? — Сообразила, наконец, Маша.

Не считая нужным отвечать, Леха задумчиво следил за поднимающимися над горизонтом заревом. — Тили бом, тили бом. Загорелся Кошкин дом. — Он, наконец, собрался с мыслями и повернул ключ зажигания.

— Едем. — Коротко сообщил он пассажирке, разворачивая машину на узенькой дороге.

Тетка, говоришь? В Дубровке? Это хорошо.

В Сосновке. — Поправила его Мария, еще не сообразив, что он собирается предпринять.

— Ну, пусть так. — Согласился рулевой. — Главное, что мы сможем переночевать, и сообразить, что делать.

— Я не поеду. — Вдруг отозвалась пассажирка. — Нет.

— Причина? — Алексей озадаченно взглянул в зеркало.

— Она меня с дочерью выгнала. Я поклялась…

— Плохо. — Алексей потер висок. — Принципы это святое. А где она?

Кто? — Не сообразила Мария.

Я про дочку. — Пояснил водитель. — Сколько ей?

Пять. — Отозвалась Маша. У нас группа в садике пятидневка, так что…

Ага. Но, тем не менее, ночевать то где-то нужно. — Он притормозил на развилке.

Есть у меня здесь один человек. — Нерешительно отозвалась она. — Сосед теткин. Иван Игнатьич. Он мужик хороший. Только нелюдимый.

Нам не анекдоты слушать. Главное, чтобы переночевать пустил. — Леха решительно повернул руль. — Только вот машину придется здесь бросить. Далеко тут?

Да не очень. — Маша пожала плечами. — С километр, может?

Тогда давай глянем, куда эту колымагу пристроить, и вперед. — Углядев проезд к развалинам бывшей водокачки, он направил машину туда.

Что, Машка, никак хахаля нового завела? — Худой, с темной, словно дубленой кожей лица, старик поднялся с корточек и захлопнул дверцу печки. — Ну, проходи тогда, раздевайтесь.

Дед крякнул и опустился на прочный, явно простоявший в горнице не один десяток лет, стул.

— Эй, а тебе, что особое приглашение? Вон сметка в углу, снег обмети, да проходи. — Буркнул он, глянув на стоящего в дверях Алексея.

Леха обвел взглядом убранство деревенского дома и стянул щегольскую дубленочку.

Гости уселись возле большого, укрытого истертой клеенкой круглого стола.

— Ты, дядь Ваня, переночевать у тебя позволишь? — С ходу спросила Мария.

— Да мне чего, спите. — Хыкнул старик. — Только, это, без блуда тут…

Глянул, как вспыхнули и без того красные с мороза щеки гостьи. — Э да у тебя, Марьяна, смотрю ухажер рукастый. Вона как приварил. За дело хоть. _ Попросту осведомился Хозяин.

— Дело молодое, коли пне со зла. — Старик пошурудил в шкафу резного буфета, и вынул три больших, старинных кружек. — Чай будем пить. — Уведомил он нежданных гостей. — Более у меня нету ничего. Картоха, правда осталась, но варить не хочу. Так что не обессудьте.

Леха глянул, как старик аккуратно развернул кулек из обрывка газеты, зачерпнул ложку крупной, с кусками толстых веток, заварки.

— Не надо, дядь Ваня. — Попыталась отказаться Мария.

— Цыц, сопля. — Незло отрезал дед. — Кавалера своего учить будешь как…, ну, т ого, этого…

— Говорила. — Ничуть не стесняясь старика, обернулась к спутнику гостья. — Дядя Ваня мухи не обидит, а вот на язык, не дай господи.

— Это я тебе дядя Ваня, а кому Иван Митрофанович. — Отозвался дед, заливая чайник кипятком.

Однако когда разлили крутой, почти чифирный чай, он хитро глянул на сидящего возле Марии Леху.

— Хорош, что и сказать. — Доброго кавалера отхватила деваха… — Одобрительно озвучил он результаты наблюдения.

— Да не кавалер он мне. — Наконец сумела вставить слово Мария. — Знакомый. Работает у нас.

— Ну и дура тогда. — Спокойно произнес дед. — Такого… Ладно, молчу. Только зря ты в деревню, на ночь, глядя, не пойми с кем приехала. — Тебе и так все кости перемыли, еще за дочку, а тут и подавно… Молва сама знаешь…

Машина у нас сломалась. — Решил вставить слово Алексей. Я Марию в город вез. Ну не ночевать же в поле. Вот и спросил.

— А ты кто таков? — Прищурился старик, разглядывая лицо гостя. — Местный? Не с Дорстроя? Вроде видал я тебя.

— Нет, — решил не устраивать конспирацию Алексей. — Из Москвы. Спортсмен, бывший, правда.

— Да ты чего? — Дед хмыкнул, а делать чего умеешь? Ну, специальность, какая?

— Телохранитель он. — Решила облегчить Лехину долю Маша.

— С тебя, девица спроса нет. — Митрофанович швыркнул чай, налитый им в блюдце. Теломхранитель? Ну, таким точно можно охранять.

— У еврейчика, чтоль? У Абрама? — Видимо зная, у кого работает Мария, сообразил дед. Скользкий он. Ладно, не моего то ума. Ладно, заболтался с вами. Чай, ежели хотите, наливайте, а сахару извиняйте, более нету. Пенсион должны принести. Не сегодня-завтра, потому все вчистую подъел. А спать вам голуби в спальне постелю.