Виксар - Мечта хранимая

Он-то как раз не беспокоился ни о чём. Он был уверен, что всё нормализуется и надо только дождаться этого.

Если бы я мог, поменялся бы с ним на эти пару дней сознанием. Но в моих силах было только обнять его.

Нормального входа Дворец Карса, как оказалось, вовсе не имел; место, в которое меня перенёс Монах, практически не отличалось от точки моего перемещения позавчера. А роль двери исполнял настраиваемый портал, спрятанный в выложенном камнями на земле узоре, — который без подсказки можно было бы искать сто лет.

Знакомое ощущение сдвига — и я очутился в помещении.

— О, вот и он! — отреагировал на моё появление Карс, судя по голосу — пивший как минимум последние пару часов. — Я подумал, тебе будет интересно посидеть с нами, так что… Вот! Говорил же!

Последняя реплика была обращена ко второму присутствовавшему здесь человеку, круглолицему парню одного со мной, на вид, возраста, наигрывавшему что-то на гитаре. Бросив на меня заинтересованный взгляд из-под пышной чёлки, он отставил инструмент и поднялся с кресла.

Этого места я не знал. Либо одна из непоказанных вчера комнат, либо вообще другое здание. Учитывая, что Дворец моего знакомого находился под землёй, а здесь имелись балкон и пара окон, в которые просматривалось тёмное небо, верен был второй вариант.

— Это Том, мы, собственно, на…

— Карс.

Голос был приятный, бархатистый, совершенно не предназначенный для склок и споров. Но, вибрирующий от возмущения и негодования, он заставил Карса мгновенно замолчать.

— Меня зовут Томас, — продолжил парень уже спокойно, остановившись напротив меня. — Мы находимся на моей даче.

— Маркус, — я протянул руку. Одиночки обменялись многозначительными взглядами, после чего Томас, на секунду задумавшись, пожал её.

— Располагайся свободно. Это место изначально создавалось для таких посиделок.

— Хорошо, спасибо.

Он вернулся в своё кресло, а я остался торчать посреди комнаты, чувствуя себя не в своей тарелке. С одной стороны, давила атмосфера: снова нужно было держать себя в специфических рамках приличий Одиночек. С другой, мои познания о них, скорее, мешали, чем помогали придумать, как решить проблему отсутствия свободного места: создать новое или попросить Карса чуть подвинуться на единственном диване.

Хозяин дачи сказал располагаться свободно. Ну, так и быть.

Материализовав стул, я развернул его спинкой, оседлал и уставился на ребят. Те снова обменялись непонятными мне взглядами.

— Что ты как не родной, — вновь подал голос Карс, — выпей что-нибудь. Ты какое вино любишь, белое или красное?

— Красное.

— На, держи.

Я поймал повисший передо мной бокал. Параллельно отследив очередные скрываемые усмешки.

— Да что такое?

— Что-то не так? — поинтересовался Томас.

— Да. Вы то ли разыграть меня хотите, то ли… не знаю, может, я не вовремя пришёл? Вы недоговорили?

Карс заржал. Махнул рукой:

— Да всё нормально, успокойся. Это мы так, просто.

— Заветы Одиночек, случайно, не требуют посвящать человека в то, что его касается?

Теперь усмехнулся и Томас:

— Не требуют. Впрочем… Карс рассказывал, что ты очень сильно отличаешься от нас реакциями. Мы рассуждали, на чём они могут основываться, и так ни к чему не пришли.

— И решили проверить версии экспериментально, — утвердительно кивнул я.

— Да нет, — Томас пожал плечами. — Это было бы обидно для тебя, ты ведь не виноват, что мыслишь по-другому. Поэтому мы решили просто посмотреть на эти реакции вживую.

Я порадовался, что не успел отхлебнуть из бокала — подавился бы.

— А это не обидно, по-вашему?!

— Но ведь ты ведёшь себя естественно, мы не заставляем тебя ничего делать.

— То есть заставляем, конечно, — вклинился Карс, — но это… с нашей позиции. А для тебя всё норма.

Хотелось и плакать, и смеяться. Двое экспериментаторов делали из меня слона в зоопарке, глубокомысленно рассуждая об особенностях поведения и разошедшихся ветвях эволюции. И одновременно — были похожи на дикарей, поклоняющихся консервной банке: доверительность в общении с Монахом не шла ни в какое сравнение с наблюдаемыми сейчас робкими попытками сыграть на моих привычках и «взломать» поверхностный уровень моего личного пространства — а именно это являлось самыми смелыми их замыслами применительно к межличностным контактам.

Вздохнув, я выпил вино залпом.

— Я про то, что, например, руку первым подаёт хозяин дома, — решил пояснить на всякий случай Карс. — Он таким образом демонстрирует…

— Да, я уже понял. Давайте сменим тему. — Гордость требовала развоплотить пустой бокал и создать новый, свой. Но, вовремя вспомнив о нынешних пределах своих возможностей, я удержался от жеста, который всё равно остался бы непонятым. — Раз вы считаете нормальным играть на моих естественных реакциях, будет логично, если и я буду пользоваться ими, без постоянной оглядки на ваши правила общения. А?

— Не, ну, правила есть правила, — Одиночка тут же пошёл на попятный. — Что нам, из-за такой…

— По правилам ты не мог навязывать мне даже мелкие действия, — напомнил я. — И в правилах ничего не сказано о различиях между Одиночками и Правителями.

— С каких пор ты так хорошо знаешь наши правила?

— Я их вообще не знаю. Но — ведь не сказано же, так?

— Так, — согласился Томас. — Звучит логично. Наверное, ты прав.

— Сейчас он про решение большинства заговорит, — съехидничал Карс.

— Нет, зачем, — я пожал плечами, — это только лишь его личное решение. Поэтому мы сможем общаться с ним на уровне, признанном обоими комфортном, а ты… ну, тебя никто не заставляет.

Пока Карс ворчал, размышляя, я тихо злорадствовал: вот, умудрился загнать противника в ловушку на его собственном поле.

— Ладно, фиг с вами, — решил, наконец, он, — один раз можно сделать поблажку. Но потом по правилам!

— Ты так мнёшься, как будто я тебя о личной жизни собираюсь спрашивать.

— Ещё б ты стал о личной жизни спрашивать!

— А зачем спрашивать, по твоему характеру и так понятно, что у тебя её нет.

Думаю, ещё чуть-чуть — и он бы обиделся. Но заржавший Томас вклинился в наметившийся конфликт между «правильным» и «неправильным», разделив со мной ответственность, и уже через пару минут разговор шёл ровно и бойко.

Впрочем, я в нём особой активности не проявлял: постоянно отвлекался на мысли о проблемах, поднятых несколько часов назад. Отвлечься хотелось, но не получалось — слишком здесь всё было… согласованно. Как актёры на сцене: читают текст по ролям и этим довольны.