Екатерина Чернявская - Хозяин зеркал

– Как же так, Фрост? Мы столько времени провели вместе. Столько общих воспоминаний. Неужели ты даже не обнимешь меня на прощание?

Важная физиономия голема приняла удивленное выражение:

– Мессир?..

Кей одним хищным движением пересек разделявшее их расстояние и выкинул вперед руку. Если голем и хотел попятиться, то не успел. Тонкие пальцы вонзились в белый сюртук, пробили жилет и рубашку и погрузились в плоть. Слуга Королевы закричал. Спустя секунду крик оборвался и то, что было Фростом, обрушилось на пол грудой грязного снега.

Кей внимательно изучил свой трофей. Длинный заостренный осколок зеркала. Незамутненно ясное стекло, лишь по краям обметанное тонкой поволокой инея. Иней под пальцами Кея не таял.

– Так я и думал, – сказал молодой человек.

Бубенчики Пугала брякнули. Кей ответил, не оборачиваясь:

– Да, я знаю, что он растает и ты промокнешь. Помолчи. Я жду гостей.

Бубенчики звякнули вопросительно.

– Нет, не приглашал. Эти гости приходят без спросу.

И снова звон.

– Козырь, друг мой Пугало. В картах это зовется козырем, и держат его в рукаве.

Гости пришли спустя два часа. Все это время Кей не покидал кладовой. Он сидел на полу рядом с Пугалом, вертя осколок стекла и словно не замечая ни равнодушного свечения слева, ни любопытного взгляда справа. Затем что-то изменилось.

Не звук – хотя, возможно, и звук: сухой треск, пощелкивание, работа тысяч и тысяч маленьких острых зубов. Не запах, хотя, кажется, в тесной комнатке потянуло гнилью, падалью и помойкой. Движение в левом зеркале – мелькнул серый свалявшийся бок. Это не могла быть крыса, потому что такие огромные крысы не водятся даже на нижнем уровне катакомб. И все же…

Кей встрепенулся и быстро спрятал осколок в рукав. Теперь серая туша заполнила оба зеркала. Красными бусинками загорелись глаза. Крыса – если это все-таки была крыса, – громадная семиглавая крыса размером с быка повела усами и проверещала:

– Нас здесь ждут!

– Нас заждались.

– Здесь вкусно пахнет.

– Мясом и кровью.

– И па́рящей требухой.

– Нам приготовили пир.

– Мы пришли пировать.

Молодой человек, сощурившись, всмотрелся в правое зеркало. Заключенный в нем мальчишка совсем исчез за ворочающейся семителой тушей. «Ему уже не выбраться», – подумал Кей, и мысль эта отдавала горечью.

– Не рано ли радуешься? – тихо спросил хозяин особняка. – Она сильнее их всех. Если Ариман воплотится в ней, тебе несдобровать, старая. Она очень не любит крыс.

Крысиные головы захихикали:

– Мальчик еще не понял?

– Девочка Война умрет, как и остальные.

– Она будет сражаться до последнего.

– Две армии, мстящие друг другу за давнее поражение.

– Двое, схватившиеся из мести на меже.

– А когда они истребят друг друга, с ними умрет и Месть.

– И тогда придет Он – и накроет нам праздничный стол.

Кей нахмурился:

– Но Ритуал…

Крысиный Король ударил семью хвостами.

– Одно из имен Аримана, мальчик, – Великий Обманщик. Ариман обманул и их. Мы говорим, мы уверяем, мы знаем точно: умрут все.

Кей медленно поднялся на ноги и подошел к стене. Правое зеркало казалось более надежным. На нем не было следов красной губной помады.

– Где? – спросил юноша, приближаясь к стеклу. – Где это случится?

Стекло пахло крысами.

– Там, где все началось.

– На изнанке зеркала.

– На изнанке мира.

– На изнанке Реальности.

– У Семи Колодцев.

– В Долине.

– В Долине.

– Долина, – шепнул Кей. – Пророчество…

Бубенчики Пугала громко брякнули. Крыса насторожилась:

– Что оно сказало?

Кей отмахнулся:

– Ничего. Тебе все равно не понять. Ответь лучше, как я могу остановить Ритуал. Как я могу ее спасти?

Крысиный Король почесал за ухом третьей головы кончиком сросшегося до середины хвоста. Открыв узкую пасть, третья голова прошипела:

– Это будет стоить дорого.

– Очень дорого, – хмыкнула четвертая.

– Необычайно, – подтвердила пятая.

Кей пожал плечами:

– Ты ведь за этим и явилась? Чтобы заключить сделку? Ты отпускаешь человека в Багдад, встретив его в Дамаске. Ты уводишь из города крыс, чтобы затем увести детей. Ты любишь держать смертных на поводке, но у меня есть для тебя кое-что получше.

Крысиные головы закивали:

– Умный мальчик.

– Хитрый мальчик.

– Нам нужна плоть.

– Нужна форма.

– Дай нам имя, чтобы мы могли войти в твой мир.

– R и T.

– Rat. Наше имя.

– Ты получишь его, – подтвердил Кей.

Крысиный Король сердито зашипел:

– Девочка тоже обещала.

– Не сдержала обещания.

– Имя сейчас.

– Нужно сейчас.

– Дай сейчас.

Семь пар рубиновых глаз уставились на Кея из глубины зеркала. Семиконечный хвост хлестнул по бокам, покрытым комковатой сырой шерстью. Из семи пастей пахнуло мертвецким смрадом.

Юноша отступил от стены к центру комнаты. Ему впервые за много лет сделалось страшно. Он уже играл со Смертью, но тогда Дафна была рядом. От последней мысли боль, тлевшая в левом глазу и в груди еще с морозильного цеха, усилилась. Показалось даже, что глухо стукнуло сердце – стукнуло один раз и замолчало.

– Бери, – охрипшим голосом произнес Кей.

Тысячи маленьких острых зубов впились в стекло и принялись грызть зеркало изнутри. Черная дыра все расширялась, крысы грызли всё нетерпеливее. Через несколько секунд в кладовую хлынул серый поток.

Кей попятился. Он не боялся крыс, но от вони, писка и скрежета по коже пробежали мурашки. Буро-серое лоскутное одеяло под ногами заколыхалось, и из него выросла маленькая фигурка. Девочка в мышиного цвета платьице, с ядовито-розовым бантом в жидких волосах.

– Не всё, – пискнула она. – Ты отдал не всё. – И выставила грязную ладошку.

– Чего еще ты хочешь?

– Поцелуй Королевы. Осколок зеркала R. Он наш. Отдай его нам.

Левый глаз Кея пронзила острая боль. Закричав, юноша упал на колени. Из-под пальцев, прижатых к лицу, потекла кровь.

Когда Кей снова смог видеть, девочки в комнате уже не было. Огромная, семиглавая и семителая крыса выбралась на свободу. Расправила лапы и хвост. Повела носами, принюхиваясь к запахам живого мира. Мир, открывшийся ей, пах сладостно.

– Теперь я отвечу, – сказал Крысиный Король.

Боль пульсировала в опустевшей глазнице. Кей стиснул зубы. Надо терпеть.

– Ты не сможешь ее спасти.

– Для того чтобы спасти, ее надо остановить.

– Но Война не остановится.

– Она будет идти и идти.

– Пока не ослабеет.

– Пока не упадет.

– Пока не умрет.

– Мы ответили, – хором сказали головы. – А теперь мы хотим есть. Мы голодны. Мы сожрем тебя, а затем и всех остальных.