Елена Кочергина - Экстрим

Потом он видел то, что помнить не мог.

Видел, как его хоронят в закрытом гробу, а мать бьётся в истерике и ломает свои длинные ногти о крышку гроба…

Видел отца, стоящего в странном чёрном одеянии перед иконами и без конца повторяющего: «Господи, помилуй нас грешных». У отца была длинная седая борода, а на голове — чёрная цилиндрическая шапка с покрывалом, опускающимся на плечи…

Видел бульдозер, сравнивающий с землёй его собственную могилу неподалёку от только что взорванной церкви. На стекле кабины красовалась наклейка с фотографией улыбающегося человека. Лицо человека было обезображено длинным шрамом, а под фотографией была надпись: «Именем Президента»…

Колян видел множество девушек.

Одна красивая испаночка всего лишь месяц, как стала проституткой. После потрясающей ночи она клялась ему в любви на ломаном английском и просила взять с собой в Россию, но он только отшучивался…

Следующее видение: та самая испаночка на полной скорости несётся в пропасть на прокатном автомобиле. Значит, он — был её последний шанс…

Следующее видение: сынок американского миллиардера приглашает его по скайпу на кубок имени своего папаши в Калифорнию. Всего восемь райдеров. Пятьдесят косарей за участие и сто — за победу.

А вот и само, с позволения сказать, состязание. Несколько десятков зрителей — дружки миллиардеришки по Гарварду со своими тёлками и прихлебателями. Полупрофессиональные судьи. Товарищеские пари.

Приз достаётся болтливому итальяшке, который на официальном соревновании под эгидой ФИМ продул бы Коляну вчистую… Но есть способ подрубить себе капусты — пари. И вот один жирный американос предлагает ему за десять косарей исполнить какой-нибудь сложный трюк без экипировки. «Плюс ещё один приз — переспишь с моей девкой! — подмигивает опухший от бабла жиртрест, указывая на высокую тощую блондинку. — Топ-модель! А можно пропарить её вдвоём! Или у вас в России так не делается?»

Колян сбрасывает с себя «ошейник» и шлем и разгоняет байк для выполнения своего коронного трюка — трюка Николая Молотова (Molotov Body Varial). Небо бешено вертится перед глазами, и вдруг он почему-то оказывается на грунте и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Двое людей в белых халатах нараспашку хватают и волокут его куда-то, тело пронзает жуткая боль. Его кладут на носилки, и он снова видит небо. Но это уже не калифорнийское небо, это небо Пустоши с ярким глазом солнца, вечно стоящего в зените…

Следующее видение: его сестра забилась в угол ванной, перепачканная кровью с ног до головы. Нет, это не самоубийство, это выкидыш. Её хрупенькое тело не выдержало стресса из-за гибели любимого брата и избавилось от плода…

Следующее видение: маленькая комната, телевизор во всю стену, на экране человек с безобразным шрамом на лице исцеляет безногого негритёнка. Камера крупным планом показывает, как обрубки ног медленно вытягиваются, образуются коленные суставы, голени, ступни. Готово! Мальчуган вскакивает на ноги и, не помня себя от счастья, утыкается лицом в живот своего спасителя. Внизу экрана надпись: «Очередное исцеление Президента Земли. Прямой эфир»…

Юлька видела целый калейдоскоп событий из своей жизни: своё первое погружение; как она знакомится с Русланом; как подкарауливает и снимает на камеру мурену…

Потом она видела, как тайно от Руслана делает аборты. Почему он так невоздержан — накидывается на неё в середине цикла, в самое залётное время, и не успевает прерваться. И каждый раз думает, что каким-то чудом пронесло…

Потом она видела, как плывёт по подводным пещерам. Светодиодные фонарики высвечивают изгибы туннеля. Два раза направо, три налево, ещё направо, направо и влево. Она всё ещё злится на Руслана за его последнюю выходку, хотя вода, как обычно, успокоила её. Где же осьминожье логово? Она не раз видела, как этот чудесный представитель Enteroctopus dofleini охотился у выхода. Наверное, просмотрела: не станет он забираться в такую даль. Пора поворачивать. Направо, налево, налево… так, куда дальше? Манометр показывает, что основной баллон на исходе. Неужели она под водой уже больше часа? Ей кажется, что прошло минут двадцать. Никакой паники, она выберется. Если начать паниковать, расход воздуха увеличится. Перешла на аварийный пони-баллон. Вот теперь началась паника. Долбанутая идиотка! Угораздило заблудиться в надголовной среде! Попёрлась назло Руслану одна, не взяла с собой катушку с ходовиком и даже компас! Может, выход за следующим поворотом? Ни хрена! Всё, приплыли! Дышать больше нечем! Рот сам собой выплёвывает загубник регулятора, и лёгкие заполняет солёная вода…

Потом она видела, как её отпевают и хоронят в закрытом гробу. Значит, всё-таки выловили и переправили во Владивосток. Наверное, Руслан и вылавливал. Конечно, его самого́ нет на похоронах. Потому что Майк видел правду, и скоро у Руслана свои собственные похороны. Но уже без отпевания…

Потом она видела, как по направлению к кукурузному полю, оцепленному автоматчицами не старше её возраста, летит туча огромных насекомых, напоминающих кузнечиков. На рукавах у автоматчиц были нашивки с изображением улыбающегося человека со шрамом на лице. Насекомые приземлились на недосягаемом для автомата расстоянии от поля, встали в кружки́ головами друг к другу и принялись пищать. Посовещавшись, гигантские кузнечики как по команде взвились в воздух и ринулись на девушек. «За Президента!!!» — раздался боевой клич солдаток, и дружно затарахтели автоматы. Через минуту всё было кончено: кровавые ошмётки девушек смешались с поломанной кукурузой, а насекомые дружно набивали свои животы недозрелыми початками…

Карлсон видел своего начальника — доброго старичка, который корил его за дурацкое увлечение… Видел сцены из своей семейной жизни… Видел Витьку Мученова, который метался по своему двору, как тигр в клетке…

А вот и последний день. «Может, сегодня не полетишь? — пытается отговорить его жена. — У меня нехорошее предчувствие». — «Родная, посмотри, что ты видишь? — отвечает он. — Это самый безопасный в мире летательный аппарат. Если откажет двигатель, я плавно спущусь на землю, вот и всё! У меня на голове шлем, в подвеске запасной парашют, и погода безветренная. Что может случиться?» Он выполняет предстартовую проверку своего агрегата, прогревает и глушит двигатель, расправляет и прицепляет купол, тщательно застёгивает ремни подвески. Снова заводит мотор, умело поднимает и стабилизирует крыло, разбегается, плавно наращивая газ. И вот он уже над землёй. Непередаваемый восторг в груди, небо, солнце, русский простор. Чувствуешь себя птицей, оседлавшей воздушный поток, и от радости машешь рукой копошащимся в своих огородиках людям. Он снижается над участком Витьки, улыбается и кричит что-то ободряющее, хотя знает, что Витька его не слышит. И вдруг видит, что Витька присел на одно колено, а на плече у него — какая-то зелёная труба. Резкий хлопок, острая боль в животе, и мир начинает вертеться перед глазами. «Неужели меня подбили противотанковой гранатой?» — думает он удивлённо и теряет сознание…