Артур Алехин - Несуществующее настоящее (сборник)

— Давай, — сказал Евгений, — давай… Ну, давай же! — стал кричать он.

Человек взлетел, пролетел большое расстояние, но приземлился вновь на скалы.

Слишком в своей голове цепляешься за то, чему научился. Слишком сложно накручено, хоть и звучит красиво. Жаль только, работать не будет.

Чжуан Цзы

Иисус Христос

Отец Николай, отец Николай! — раздался зов в сторону идущего по своим делам священника.

— Да? — священник остановился и вопросительно посмотрел на окликавшего его человека.

— Отец Николай, — с небольшой одышкой, уже чуть тише продолжал говорить человек, — один мой хороший товарищ посоветовал мне к вам обратиться. Мне нужна помощь, я убил человека… Помогите мне, отец Николай, исповедуйте меня.

Закончив, человек с надеждой смотрел в глаза священнику.

— Тсс, тише, тише, — моментально сориентировался отец Николай, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, услышал ли кто‑нибудь это заявление неизвестного мужчины или нет. — Давайте так: завтра мы с вами поговорим на эту тему. Я помогу вам, не сомневайтесь. Но не сегодня. Сегодня я не смогу. А вы сейчас идите домой и ни о чем не думайте, насладитесь сегодняшним днем, как будто в вашей жизни не произошло никаких событий. Договорились?

— Вы поможете мне? Правда, поможете? — нервно вопрошал мужчина.

— Обязательно помогу, я вам обещаю. Приходите завтра с утра, я буду ждать вас.

Мужчина заулыбался:

— Спасибо… Спасибо вам! — затем развернулся и ушел.

Отец Николай нисколько не удивился просьбе неизвестного ему мужчины. Он был один из тех священников, которые действительно имеют цель помогать людям, помогать через слово. Поэтому у него было множество прихожан, и их количество возрастало с каждым месяцем. У отца Николая была безупречная репутация. Всякий исповедующийся ему человек чувствовал себя освобожденным от какого‑то тяжелого, долголетнего груза. После общения с ним люди уходили совсем не такими, какими приходили. Они уходили счастливыми и свободными. Поэтому отца Николая было сложно удивить каким‑либо произошедшим событием. К нему приходили люди из разных социальных слоев, с совершенно разными проблемами.

Кто‑то переживал огромную трагедию из‑за того, что во время поста выпил стакан молока. А кто‑то едва ли понимал жестокость своих деяний. "Отец Николай, я позавчера жену свою избил вместе с ребенком… Ну, это‑то ладно. Но я в порыве еще и кошку свою ударил, не за что… Это, наверное, грех, да?" Что‑то подобное порой приходилось слышать отцу Николаю. Сегодня же у него должна была состояться одна, по первому впечатлению, странная встреча. Действительно, удивительная. Именно поэтому отец Николай попросил зайти к нему завтра пришедшего мужчину.

Несколько дней назад на почту отца Николая пришло очень странное, короткое письмо. "Здравствуйте, отец Николай. Меня зовут Дмитрий. Мне нужна Ваша помощь. Со мной давно происходит что‑то странное. От меня гибнут люди. Если Вы можете мне помочь, примите меня, пожалуйста, в такой‑то день. Просто подтвердите, да или нет. Не вступайте со мной в диалог. Иначе, боюсь, что наша встреча может не состояться".

Отец Николай коротко ответил на это письмо ровно так, как просил его Дмитрий. Он написал: "Да". Вслед за этим пришло еще одно письмо такого же странного характера. "Спасибо Вам за понимание. У меня к Вам еще две просьбы: напишите мне, пожалуйста, в какую кабинку для исповеди мне зайти. И вторая, пожалуйста, не общайтесь со мной. Отвечайте только "да" или "нет" и то лишь при необходимости. Избегайте со мной всякого контакта. И когда я приду, не подходите ко мне. Я сам все Вам расскажу и лишь после этого Вы можете сами принять решение, что делать. Такого‑то числа, в такое‑то время я буду у Вас".

Вот и наступил тот самый день. Для отца Николая это был неординарный, странный и своего рода интересный случай. Совершенно не понимая суть проблем и смысла странной просьбы человека не общаться с ним, он стоял около назначенной им кабинки и наблюдал за входом. В условленное время дверь церкви открылась, и показался неуверенный в себе молодой человек. Он был очень красив, на вид двадцать два — двадцать три года. Голова его была опущена вниз, но он периодически поднимал ее, дабы найти кабинку для исповеди. Отец Николай вошел в кабинку и стал ждать. Спустя примерно минуту в кабинку зашел человек.

— Отец Николай, это вы? — спросил человек.

— Да, — коротко ответил священник, соблюдая данное им обещание.

— Это я вам писал. Молчите, пожалуйста, не вступайте со мной в диалог, — снова предупредил молодой человек. — Даже не знаю, с чего начать. Мне посоветовал вас один человек… Я почитал отзывы о вас на определенных форумах, навел свои справки, и мне показалось, вы можете мне помочь. Давайте, я начну сначала…

Отец Николай послушно слушал и молчал.

— Сейчас мне двадцать семь лет, но вы, наверное, успели заметить, что выгляжу я чуть моложе. С детства у меня была тяга к общению. Я любил общаться, любил слушать. Для своих сверстников я всегда был жилеткой, в которую можно было плакаться. Со мной делились хорошими и плохими новостями, доверяли мне, одним словом, видели во мне надежного и понимающего друга. Когда я стал старше и начал взрослеть, в частности, лет в четырнадцать, я подумал, что доверие ко мне со стороны друзей — это лишь временное явление. Как ни странно, но интеллектуально я рос гораздо быстрее своих сверстников. Желание слушать и сочувствовать усилилось в несколько раз, плюс появилась новая потребность, а именно — давать советы, пытаться помочь человеку.

Уже в этом возрасте мои сомнения относительно временности моего спроса среди сверстников рассеялись, потому что со мной стали делиться своими переживаниями взрослые люди. Мне, четырнадцатилетнему мальчику, взрослые женщины на полном серьезе рассказывали о своих проблемах в семье, на работе, о каких‑то сложных интригах, протекающих в рабочих коллективах. Мужчины рассказывали мне про то, как они изменяют своим женам, про то, как подделывают документы для налоговой и прочие разные дела и события, суть которых я практически не понимал.

В первое время это были знакомые моих родителей. Они смотрели на меня, как загипнотизированные, и изливали все свои проблемы. Я лишь молчал, потому что банально стеснялся, но при этом получал колоссальное удовольствие. Не понимая от чего, просто мне было хорошо. Спустя несколько лет, когда мне исполнилось восемнадцать, я имел очень много желающих пообщаться со мной. Фактически я занимался тем, чем и вы сейчас, — исповедовал. В том возрасте, несмотря на всю свою скромность, я признался себе: "У меня дар, дар от Бога". Стоит мне заговорить с кем‑нибудь в автобусе о погоде, при желании, через десять минут я мог бы узнать все о жизни человека, обо всех его скелетах в шкафу. Люди сами рассказывали мне об этом, мне даже ничего не приходилось делать. Поэтому‑то я и решил, что у меня дар.