Клэр Корбетт - Дайте нам крылья!

Потом поисковик выдал такое, что я присвистнул.

— Что? — насторожился Тадж.

— Сейчас я тебя удивлю. Мы с Чеширом — однокашники, учились в одной школе. Школа святого Иво в Кермартине, ты наверняка о ней слышал.

— А что, я обязательно должен о ней знать?

Школа святого Иво была частным учебным заведением для избранных. По крайней мере, в мое время. Религиозная школа: чопорные семинаристы в черном, строгие ученые старики-преподаватели. Правда, теперь мне кажется, что стариками они казались тогдашнему мальчишке, и было им от силы лет сорок. Интересно, они до сих пор там преподают?

Чешир был младше меня, но по школе я его не помню — должно быть, не сталкивался. Но разделял нас вовсе не возраст, а положение: я был из бедной семьи, или, по меньшей мере, из не очень богатой; это, скажем прямо, одно и то же. Взяли меня на спортивную стипендию, потому что я здорово играл в футбол. Но, какие бы лавры я не снискал на футбольном поле, в грязище и кровище, все равно я оставался чужаком. Отпрыски богатых семейств перефыркивались и цедили, если я рисковал с ними заговорить: «Ха-ха, ты только погляди! Оно не только бегает, оно еще и разговаривать умеет!» — «Таракан у нас говорящий! Вот это новость!» Двое-трое из числа умненьких мальчиков со мной все же дружили, но вынужденно — они сами были из небогатых. Школа просто пользовалась их мозгами и моими спортивными навыками.

Чешир, конечно, был из школьной верхушки. Высокий, богатый, красивый. Числился главным префектом. Выступал в школьной гребной команде. А теперь еще и крыльями обзавелся. Конечно, как же без этого. Во мне забродила старая обида, она жгла, как давным-давно травмированное на футболе правое колено. Да, нелегко мне будет общаться с этим человеком, расположиться к нему, работать на него. Но ведь проникаться к нему симпатией ты не обязан, сказал я себе. Ты уже работал с людьми такого пошиба, помнишь? Ты всего-навсего наемный помощник. Им важно, чтобы ты выполнил свою работу и не наследил на их чистых полах. Просто отыщи Чеширу сына и все, больше от тебя ничего не требуется. Да, я уже работал на людей этого круга раньше, но никогда не сталкивался с соучеником, с настоящим хозяином жизни — а Чешир был таковым еще до того, как завел крылья. Он смотрел на меня с высоты своего роста и растягивал слова— этому выговору подражали все мальчишки в школе, но только у богатых он был прирожденным.

Итак, Чешир настоящий богач. По опыту я знал, что у него, как у любого богача, несколько веских причин не обращаться в полицию, а прибегнуть к услугам частного сыщика — даже в такой серьезной истории. Во-первых, богачи всегда хотят командовать сами. Полиция им не подходит, потому что полицейские, чего доброго, начнут решать, насколько важно их дело, расследовать ли его в первую очередь или погодить; начнут спорить насчет того, как правильно использовать публичные источники.

Во-вторых, возможны и иные причины, похуже. Чем прежде всего интересуется полиция? Ближайшим окружением жертвы. Зачастую именно там и отыскивается виновный. Чешир уже сообщил мне, что они с женой подозревают в похищении Хьюго его няню, Пери Альмонд. Что ж, время покажет.

Наконец, всегда надо помнить, что богачи терпеть не могут огласку и готовы на все, лишь бы ее избежать. Если стряслось такое несчастье и ребенка похитили, огласка грозит новыми неприятностями, одно влечет за собой другое. Министр, у которого похитили дочерей в ночном клубе «Харон», убедился в этом на собственном опыте. Я участвовал в расследовании этого дела, самого громкого из всех в моей практике, и, подозреваю, отчасти поэтому Чешир и решил меня нанять. Там ведь тоже было похищение.

Тадж плавно катил по направлению к морю. Мимо проплывали богатые районы, все более роскошные — Алмазный ручей, парк Аальто, Бойд-пляж.

— Только глянь, какие домищи понастроили, — сказал Тадж.

Дома с каждым кварталом делались все огромнее, они утопали в зелени и цветах — бугенвиллии и гибискус струились по стенам.

— Что это еще за штуки? — спросил Тадж.

— Модная новинка, искусственно выращенные настенные растения-шпалеры. Богачи такое обожают. — ответил я. — Вон там вечнозеленый жасмин, цветет круглый год, а вот это — знаменитые неоновые гардении, они флюоресцируют. Лили такие обожает. Редкий случай, когда ей изменил вкус, но цветы такие дорогие, что все понятно — ум за разум зашел от роскоши.

Ах ты черт, Лили! Я глянул на часы. Почти половина второго. Да, дороги здесь превосходные и вокруг красота, но, чует мое сердце, застряну я тут надолго. И так уже слишком много времени ушло попусту. Ведь на самом деле я сбежал из дома из-за Лили. Мою бывшую супругу бесило, что я упорно не отвечаю на звонки, и я опасался, как бы она не нагрянула с визитом лично. Опять устроит сцену, как в прошлый раз. Хорошо хоть, обойдется без крика — Лили не из тех, кто поднимает шум. Она приучила себя, когда сердится, говорить тихо, и вообще-то это еще хуже, чем если бы она на меня орала. Несколько дней назад Лили внезапно возникла на пороге — в сером костюме, аккуратной униформе юристов, — в нем она всегда выступает в суде. Я предложил ей воды — отказалась. Даже присесть и то не пожелала.

— Надо поговорить насчет Тома, — заявила она.

Господи боже мой, да мы ни о чем другом и не разговариваем! Томас жил у них с Ричардом, но, как правило, половину недели проводил у меня.

— Поскольку Том сейчас пошел в садик, он очень устает к концу дня. Ему будет куда лучше, если он спокойно поживет у меня. Он ведь еще такой кроха, Зак.

Пришлось согласиться — сын и правда совсем маленький.

— Пойми, я ведь не для себя стараюсь, — продолжала Лили. — Согласись, после садика ему утомительно мотаться из дома в дом.

Как у нее все ловко получалось, не придерешься. Впрочем, Лили всегда умела добиться своего. За это ей и платили, и платили немалые деньги.

— Конечно, я буду иногда отпускать его к тебе в будни по вечерам. И по выходным. … иногда. — Лили настойчиво гнула свою линию. — Все-таки и нам с Ричардом надо пообщаться с ребенком в спокойной обстановке! — она негромко хохотнула. — А то что же это такое, в садик его водим мы, все сложности нам, а тебе — только отдых с ним и все самое приятное.

Какая хитрая! Повернула дело так, будто полная опека над сыном — это какое-то жертвоприношение. Ловко, ловко. Лили отлично умеет выигрывать, выдавая свои сильные стороны за слабые. Тем более, юрист и мать в одном лице — страшная сила. А Лили хорошая мать, и попробуйте только усомниться.

В последнее время ею завладела новая идея: непременно сделать из сына летателя, поэтому Лили требовала от меня согласия на все необходимые процедуры. Когда первая атака не удалась, она сменила тактику — мол, если я откажусь, она притянет меня к суду. Лишаю Томаса крыльев — следовательно, пренебрегаю ребенком. Из ее уст это прозвучало отнюдь не пустой угрозой, так что и дальше избегать решительного разговора просто глупо. Лили умела загнать в угол: даже экстремисты из «Корней», взявшие на себя ответственность за громкое похищение в клубе «Харон» — и те не смогли затравить меня до такой степени, как бывшая жена.