Александр Карнишин - Ксенос и фобос

   Он сбил замок с низкой дверцы, поворочался неуклюже, сунув голову и осматриваясь, подсвечивая себе фонариком. Вот, вот они, инструменты. Он даже не задумывался, откуда тут зимние инструменты. Просто вытащил из угла широкую дюралевую лопату на длинном корявом черенке, прикрыл снова дверь, повесив замок в пробой, и шагнул назад.

   Ну, с чего начать? Как Маленький принц - с уборки своей планеты? Квартира была близко к центру - Виктор специально выбрал себе такую. Теперь он обогнул дом слева, вышел на площадь, покрытую тонким слоем снега, продолжающегося неторопливо сыпаться сверху. Прицелился, как из автомата, прищурив левый глаз. Поставил лопату, выправил направление, и - ш-ш-ш-бух! Протащил со скрежетом и ударом в конце о бордюр. Сзади осталась четкая темная полоса чистого асфальта. Ш-ш-ш-бух! Обратно - вторая полоса, слившаяся с первой. И пошел. Туда - сюда, туда - сюда. Снег отбрасывал в конце подальше, чтобы не мешался.

   Он не поднял голову на шум двигателя. Пошли они все куда подальше. Нашли себе крайнего. Инопланетянина нашли. И вообще, я не человек. Я - камера. Наблюдатель. Вот и нечего.

   Он ставил лопату, делал паузу, прищурясь смотрел вдаль, и снова толкал перед собой поднимающийся валик подтаявшего снега.

   Кто-то встал рядом, примерился, и тоже - ш-ш-ш-бух!

   И еще кто-то встал чуть дальше, и еще, и еще... В пять минут площадь оказалась буквально вылизанной.

   - Перекурим, командир?

   - Ну, угощай, Паша...

   Мартичук протянул пачку, щелкнул своей заслуженной "зиппо". Затянулись, посматривая вокруг. Народ чистил тротуары. Кто-то привез машину березовых метел, сгрузил на обочину.

   Виктор стоял под медленными снежинками, редко слетающими с черного неба, вытирал снятой шапкой лоб, улыбался сам себе и этому черному небу. Ловил снежинки ртом. Щурился, если какая-то попадала в глаз. На душе было спокойно и радостно.

   Вот все и закончилось. Весь этот кошмар, вся эта чепуховина были во сне. В чужом научном эксперименте. В Зоне. А на самом деле - все в порядке. И все как было. И живой Мартичук метет метлой по соседству...

   А... Дашка?

   Он с трудом, с полным напряжением всех мышц, пересиливая что-то, мешающее ему, повернул голову, но Пашки Мартичука уже рядом не было. Был снег и чернота зимнего утра вокруг. Пашки не могло быть, потому что он погиб. Это не сон.

   Сидорчук с таким же трудом, через непонятное сопротивление, поднял руки вверх, закрыл лицо обеими ладонями...

   ...

   Проснулся, и еще лежал несколько минут, успокаивая дыхание, приходя в нормальное состояние.

   - Ни хрена! Прорвемся! Планету свою убирать надо? Уберу!

   Он упруго вскочил с дивана, открыл форточку. Дальше - по распорядку дня, как обычно. Утренний туалет, зарядка, душ, колючий сердитый душ из специального массажного ситечка, кофе.

   С большой чашкой горячего черного кофе Сидорчук стоял у окна, рассматривая площадь внизу. Квартиру он выбрал в самом центре, на всякий случай. Ну, мало ли - прилетят эти инопланетяне. А он уже тут. И не один. Вернее, один, но не просто так.

   У него все было по плану. Место - вот тут. В центре. Дома стояли пустые - выбирай, где хочешь. Виктор даже двери не ломал. Просто погулял, подергал за ручки - одна из подходящих и открылась.

   В комнате дверь на балкон. Он смазал петли, и она теперь открывается плавно и бесшумно. А в углу у двери стоит старенькая СВД, свалены несколько автоматов, стоят ящики с патронами. А самое главное - гранатомет и несколько гранат в лифчике. А вы думали, парни наши, что на БТР приезжали и потом вдруг на трассе испарились, с оружием ушли? Все оружие на месте! И плевать мне на ваши на замки и на пломбы. Вон его сколько, бесхозного оружия.

   Ночью и правда был снег. С того и спалось так крепко, наверное. И вот теперь на том снегу не было ни следа, ни единой помарки.

   Он отставил кофе, приоткрыл фрамугу, прислушался к морозному воздуху, втекающему на кухню. Тишина. Всех, похоже, вывезли. И как сумели? И когда, главное?

   Это они молодцы, Клюев с Кудряшовым. Это они все придумали, наверняка.

   Виктор не чувствовал никакой злости или даже легкой неприязни к бросившим его сослуживцам. Столько всего было за неполный год, что кроме пустоты в груди и холода в голове - ничего.

   Он усмехнулся. Холод в голове. Мозги представил себе вот такой же заснеженной и чистой площадью. А голову - городом. Так же пусто, холодно, чисто и только одинокие мысли гуляют совсем незаметно.

   Какие еще мысли? А очень простые. Раз инопланетяне. Раз они готовили себе тех, кто не поражен ксенофобией. Ну, а что еще - так ученый говорил. Выходит, готовится высадка. Пришествие, так сказать. Сейчас, получается, самое время. Потому что никого нет в городе и нет оттого никакой ксенофобии. А он, Сидорчук, без всякой злости и без всякой боязни будет их встречать, как самых дорогих гостей. Встречать тем, что накопил. Вот тем, что в углу стоит, и каждый день проверяется.

   Ну, хватит бездельничать.

   Сидорчук сбежал вниз с третьего этажа, открыл низкую дверцу под лестницей, выхватил привычно, не глядя, лопату и кинулся на снег. Он его и так, и этак, и сдвигал, и кидал, и в кучу... До испарины, до легкой усталости, оставляя за собой чистый темный асфальт.

   Вдруг он заметил, что потемнело и небо. Завертел тревожно головой, вылавливая звуки и фильтруя краски. Какой-то гул наползал на центр города.

   Дождался.

   Лопата отброшена к куче снега. Виктор несется стремглав по площади, пируэтом обходит угол дома, взлетает в свою квартиру, скидывая на ходу шапку и перчатки. Так. Винтовка. Отдышаться. Вдох - выдох, вдох - выдох. Гудит все сильнее, все страшнее. И в окнах почти черно. Ну...

   К бою готов! За ребят. За себя. За город. За всю страну. За Дашку.

   Дашка?

   ...

   Виктор понял, что окончательно проснулся, но ничем постарался не выдавать себя. Дверь он запирал. Или нет? Шаги были во сне или на самом деле? Он лежал, вслушивался в квартиру, в дом, в площадь под домом, одновременно пытаясь разобраться - что разбудило?

   Вот же! Какой-то гул, тарахтение...

   Сидорчук сорвался с кровати, кинулся к балкону, но резко остановился и медленно повернулся на возмущенное:

   - Мяааау!

   На кровати сидел роскошный рыжий кот с почти человеческим лицом вместо обычной кошачьей морды.

   - У-у-у, братец. Ты у нас перс, похоже. Да не простой, а экзотический. Ну, иди ко мне - кис-кис-кис!

   Кот прыгнул к нему, стал обвиваться, тереться о ноги и опять включил свою тарахтелку. Вон что сон навеяло! Вон что гудело, выходит! А Кудряшов говорил - нет кошек. Ха! А это кто? Просто они умные. Они гуляют сами по себе. Они знают, где плохо. Ишь, животинка теплая.