Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия

Кроме них, в Павлодаре еще жила семья третьей сестры – тети Даши. И хотя тетя Маша и тетя Даша были близнецами, сейчас они мало чем походили друг на дружку. Обе тетушки были полными. Но если полнота тети Маши казалась вполне естественной и нисколечко не портила ее, а наоборот, даже придавала ей особый шарм, то тетю Дашу излишний вес, похоже, явно тяготил. Она ходила очень тяжело. Тетя Маша постоянно суетилась по дому, каждый день, даже в выходные, бегала на работу, хотя по закону уже давно вышла на пенсию. Но хозяин ее не отпускал. Она работала директором крупного обувного магазина по контракту. И хотя он платил ей значительно меньше, чем получали ее коллеги в других магазинах, но тетя Маша на это не жаловалась. И ее глаза постоянно светились, излучая доброту, заботу и участие.

А тетя Даша, напротив, постоянно ругала нынешнюю власть, воров-начальников, плативших людям гроши. И тоже, уйдя на пенсию, работала, несмотря на плохое здоровье, в банке.

Хотя в целом жизнь у тети Даши была куда благополучнее, чем у сестры. Муж у нее, в отличие от дяди Коли, почти не пил, и у обоих сыновей жизнь сложилась лучше, чем у Женьки.

Несмотря на ежедневные «концерты» дяди Коли, приехавшая из Обска сестра поселилась у них. Они с Машей заняли большую комнату, а дядьке под его дебоши отвели маленькую. Тетя Маша была очень рада возвращению старшей сестры. У нее хоть появился рядом близкий человек, с которым всегда можно было поговорить по-людски, отвести душу и который ее всегда понимал и поддерживал.

– Наташенька, зови ребятишек к столу, а то все уже стынет, – позвала жену племянника тетя Маша, выносившая из кухни огромное блюдо с бешбармаком.

Девчонки с важным видом сидели на диване и креслах и старались смотреть в телевизор, словно доносившиеся из кухни ароматы их ничуть не трогали. Они все еще скромничали в доме у чужих людей.

Комната тети Маши поздними вечерами походила на лежбище морских котиков. На паласе расстилались всевозможные матрацы, одеяла, шубы. На них спали Валя, Света, Люда и Наталья. А любимого внучка Алешеньку бабушки, души в нем не чаявшие, брали к себе на диван.

– А ну, шантрапа! Быстро кушать! – объявил возникший на пороге комнаты дядя Коля.

Ему ужасно не терпелось выпить, а делать это одному, когда в квартире столько людей, было все-таки совестно. Поэтому-то он и поторапливал гостей.

Света и Валя последовали за ним. Наталья подошла к сидевшей в кресле Людмиле и спросила:

– А ты?

– Тетя Наташа, мне что-то не хочется есть, – возразила девушка.

– Неудобно. Тетя Маша старалась, готовила. Хотя бы просто посиди за компанию.

Люда нехотя встала. Наталья взяла ее под руку и повела к столу.

– Один только Алешенька не обижает бабушку Машу. Вот как хорошо кушает, – хозяйка дома потрепала внука по лохматой голове. – А вы чего скромничаете, красавицы?

– А что это такое? – опасливо спросила Света, показывая пальчиком на большое блюдо.

– О, это настоящее объедение! – ответила за нее тетя Нина. – Казахская национальная еда. Бешбармак называется. Попробуй, очень вкусно. Мясо долго-долго варится. Конечно, лучше брать баранину. Но за неимением ее мы делаем бешбармак из говядины. А когда мясо сварится до такой степени, что его можно губами есть, тогда в бульон добавляем лепешки из пресного теста. А на собранном с бульона жиру в отдельной посуде тушим лук. Потом это все раскладываем на блюде. Вначале лепешки, потом мясо, а уж сверху – лук. Ну как?

– Мясо очень вкусное. Такое мягкое, – ответил за Свету Алеша, набивая рот.

– У нас, у бабушек, зубов-то своих совсем не осталось. Только такое мясо и едим, – сказала тетя Даша.

А мужики тем временем прикладывались к водочке. У дяди Тимура, мужа тяти Даши, недавно случился инсульт, и левая сторона лица еще не отошла от паралича, он даже говорил с трудом и пить старался меньше. А дядя Коля, несмотря на все его протесты, подливал ему и подливал. В итоге мужчины быстро захмелели и у них развязались языки.

– А ты видел, какие коттеджи настроили эти буржуи рядом с кирпичным заводом? Людям жрать нечего, а они дворцы себе поотгрохали и ездют на «мерседесах». Будь моя воля, я бы всех этих жуликов к стенке поставил, – обращался к дяде Тимуру раньше других набравшийся хозяин квартиры.

– Правильно говоришь, дядя Коля! – поддержала его тетя Даша. – Жили мы как люди, работали. Все у нас было. И покушать, и одеться. И страна была сильная и великая. А сейчас все развалилось. Мы, построившие этот город чуть ли не с первого благоустроенного дома, стали здесь иностранцами. Всем заправляют национальные кадры. Русских выживают со всех руководящих должностей. А сами что делают? Воруют! Разве на зарплату можно построить особняк? Ничего, скоро наши придут и наведут здесь порядок. Вон, видите, как они забегали, эти хозяева жизни, стоило только в России взять власть нормальному мужику и заявить во всеуслышание, что Советский Союз будет восстановлен. Сразу и американцы, и турки, и немцы, и даже эти самые… моджахеды, все здесь вдруг объявились. Надо же, защитники демократии нашлись! Наш отец их в Отечественную бил, и в Афганистане их били, и сейчас наши им так поддадут, что будут лететь отсюда и не остановятся.

После столь эмоционального выступления за столом установилась гробовая тишина. Наталья посмотрела на свекровь, а та всего лишь повела плечами, мол, я сама тут, как видишь, на птичьих правах. Людмила, ни слова не говоря, встала из‑за стола и ушла в другую комнату.

Первой нарушила молчание Женька.

– Зря вы так говорите, тетя Даша. И сейчас, кто хочет, старается, может зарабатывать, – ответила она своей тетке.

Женька сама занималась мелким бизнесом. Моталась в Китай, закупала там какой-нибудь ширпотреб и продавала на рынке. До российской революции она ездила продавать товар на север. Ведь у россиян в ту пору денег было больше, чем у жителей Казахстана.

Несколько раз ее грабили. Один раз даже чуть не убили. Она постоянно таскала на себе тяжеленные баулы. Но ее дети были всегда накормлены и опрятно одеты.

– Да я разве про это говорю, Женечка! – воскликнула тетка. – Как тебе достается твой хлеб, я бы врагу такой участи не пожелала. А могла бы ты стать инженером или учительницей, ходить на работу в модном костюмчике, чтобы тебе платили хорошо за твой труд, уважали бы тебя.

– Гм! – хмыкнула Женька. – Я и сейчас могу пойти работать в школу. Диплом у меня есть. Только моя ребятня быстро с голоду ноги протянет.

– Вот видишь! – обрадовалась тетя Даша. – А во времена застоя…