Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову

Садясь в машину, девушка погрозила ему пальцем:

— А ведь Вы нечестны, господин Хокансякэ! Накормили и напоили девушку, заморозили ее. Не могу же я в таком состоянии ехать домой. Будет большой скандал! Вам придется позволить мне переночевать у Вас.

Янни радостно улыбнулся. Езда по утихшему ночью городу с любимой девушкой на соседнем сиденье. И большие планы на ночь…

Какое счастье.

Чженси стоял у окна и задумчиво рассматривал ночной город.

Темный массив Старого города рассекался ярко освещенными автострадами. А вдали, там, на севере, виднелась россыпь многоцветных световых пятен — Новый город.

Окно было распахнуто во всю ширь и ночная прохлада приятно бодрила Хёгу-шангера. Ветер доносил до него соленый воздух с моря и вездесущий запах шафранных деревьев.

Чженси любил рассматривать вверенный его попечению город. Шангас при Водоеме во время его правления достиг максимума для существующего порядка вещей. Впрочем, куда расти, всегда можно найти. Но об этом он подумает позже. Месяца через два. После канджао.

Холодные пальцы ветра все же достали его, и мурашки прокатились по телу.

Как тревожно.

Чженси задвинул стеклом окно и направился к столу. В этот миг тихо мурлыкнул телефон. Удобно устроившись в кресле, глава Шангаса открыл соединение. На большом настенном экране возникло изображение столетнего старца. Это был Киримэ.

— Мой господин. Все подтвердилось. В том самолете погиб глава Гетанса поклонников Танца, господин Титамёри и его жена, госпожа Асэтодзин.

Надежда, теплившаяся в сердце Хёгу-шангера, умерла.

— О, демоны подземные! — не сдержался Чженси. — Что еще готовит нам этот год?

— Это еще не все… — седой таку-шангер остановился.

— Продолжай, старый друг.

— Вместе с ними летела их дочь, Орики. Она тоже погибла.

На Хёгу-шангера было страшно смотреть. Жизнь летит серой пылью по холодному ветру, и яд не заставит себя ожидать.

— А сын?

— Сын оставался в городе. Полагаю, его сейчас возводят в должность главы клана.

Чженси кивнул.

— Мы можем связаться с ним и высказать свои соболезнования?

— Уже сделано. Мы по неофициальным каналам послали соболезнования от Шангаса при Водоеме и от Управления полиции. Думаю, все дейзаку присоединятся с минуты на минуту.

— Новости расходятся? — криво усмехнулся глава Шангаса.

— Да, мой господин.

— С нашими комментариями?

— Да, мой господин.

— Это хорошо. Это — хорошо.

Хёгу-шангер умолк, перебирая варианты событий ближайших дней.

Ни один не был приятным.

Звонок мурлыкнул вторично. На панели стола мелькнул алый огонек.

— Это он, — мельком глянув на стол, произнес Чженси. — Поговорим втроем.

На экране возникло еще одно лицо.

Оно принадлежало темноволосому мальчику едва ли тринадцати лет. Хрупкий и невысокий, он держался с достоинством, а на плечах у него висел короткий белый плащ — символ властного достоинства Танцоров.

На щеках мальчика виднелись глубокие ритуальные надрезы. Кровь темными каплями стекала со щек и падала на плащ, расплываясь красными пятнами. Алое на белом.

Как благородно.

Чженси и Киримэ переглянулись. Война!

Как опасно.

— Хёгу-шангер Шангаса приветствует Вас, Великий Генту, — поклонился Чженси.

— Великий Генту приветствует Вас, Хёгу-шангер — дважды, как молодой старшему, поклонился мальчик.

— Шангас при Водоеме приносит свои соболезнования в связи с темным событием настоящего.

— Гетанс принимает Ваши скорбные слова и благодарит за них.

Чженси с минуту внимательно рассматривал мальчика.

— Я скорблю вместе с Вами, Вэнзей. Я знал и ценил Вашего отца. Я любил его как брата.

— Да, господин Чженси, я знаю. Поэтому я обращаюсь к Вам, не только как к начальнику полиции. Но и как к другу отца. Убийцы отца не спрячутся, словно зловонные демоны жанхэги в темных горных пещерах! Гетанс поклонников Танца объявляет им бесконечную войну!

Хёгу-шангер помолчал, обдумывая ситуацию.

Бесконечная война.

Как неразумно. Как по-детски.

Но слово произнесено и услышано.

— Нелегко приобрести истинного друга. Еще труднее потерять бесконечного врага. Что же, Вэнзей, нам многое надо обсудить… Для начала я представлю Вам, господин Генту, своего помощника и друга, таку-шангера Киримэ.

Мальчик едва заметно улыбнулся.

— Я знаю Вашего бакугэру. Мой благородный отец, да будет небо к нему милостиво, хорошо учил меня. Мне знакомо лицо Вашего первого заместителя и друга.

Таку-шангер слегка шевельнул седыми бровями. Отнюдь не все среди высших чиновников Шангаса знали о его истинном звании.

— Ваш благородный отец заслужил милость небес, — согласился Чженси. — Послушаем же моего умудренного опытом и годами бакугэру. Он хотел мне рассказать нечто, касающееся этого поистине ужасного события.

Господин Киримэ позволил себе на миг отвлечься от предстоящего доклада.

Поистине, небо упало на землю, если столь страшными делами теперь приходится заниматься тринадцатилетним мальчикам.

— По нашим данным, катастрофе самолета с Вашим отцом виной одна из Ветвей Черного Древа. Какая именно Ветвь — нам еще предстоит определить. Но что именно Черное Древо повинно в смерти Вашего отца — это не подлежит сомнению. Эти презренные ханзаку так и не поняли, на чем поднялись мы, дэйзаку… Они полагают, что сумеют достичь того же, если не больше, чем мы. Достичь смертями и страхом. Они глупы. Глупы и потому опасны…

Горный храм медленно просыпался.

Сон еще цеплялся за него холодными быстрыми ручьями, узловатыми ветвями иссеченных дождями и ветром кривых деревьев, цепкими корнями ползучих трав и вьюнов, почти невидимыми волокнами туманов.

Но силы были неравны. Слишком много людей, слишком они нетерпеливы и устремлены к цели. Слишком много огней и громких звуков. Этой ночью на площадке перед храмом появились десятки машин, и сотни людей. И сон бежал, чтобы свернуться неслышной тенью в дальнем уголке, в самой темной галерее, в самой глубокой штольне.

По всему храму зажигались огни, звучала громкая речь, повсюду носили десятки старых палисандровых сундуков.