Маргарет Этвуд - Орикс и Коростель

Ееее, поют мужчины.

Жееее, вторят женщины.

Что? Иже еси? Да быть такого не может! После всех Коростелевых мер предосторожности, после всего, что он сделал, чтобы освободить их от этого мусора. И Снежный человек им такого не говорил. Совершенно точно.

Хрясь. Дзынь-дзынь-дзынь. Бум. ЕееЖеее.

Теперь он видит и ударные. Вместо инструментов – колпак от колеса и металлический прут, они и лязгают, а на ветке висят пустые бутылки – по ним стучат половником. «Бум» – это нефтяная бочка, по которой бьют молотком для отбивания мяса. Откуда они все это взяли? С пляжа, откуда еще. Он чувствует себя так, будто его угораздило попасть на концерт детсадовской группы, только вместо музыкантов – большие зеленоглазые дети.

А что это за статуя, или пугало, или что это? У него есть голова и тело из рваных тряпок. Даже лицо есть: один глаз – камешек, второй, черный, бутылочная крышка. К подбородку привязана старая веревочная швабра.

Они наконец его заметили. Вскакивают, бегут навстречу, обступают. Все радостно улыбаются, дети прыгают от радости, смеются, некоторые женщины хлопают в ладоши. Прежде они так никогда не возбуждались.

– Снежный человек! Снежный человек! – Они осторожно касаются его кончиками пальцев. – Ты вернулся к нам!

– Мы знали, что можем тебя позвать, и ты услышишь нас и вернешься.

Значит, не «иже», а «снежный».

– Мы сделали картинку тебя, чтобы послать к тебе наши голоса.

Берегись искусства, – говорил Коростель. – Как только они начнут творить, нам крышка. Для него символическое мышление означало крах. Потом они начнут создавать идолов, потом придумают похороны, дары в могилу, жизнь после смерти, грех, линейное письмо Б, королей, потом рабство и войну. Снежному человеку хочется спросить, кому первому пришла в голову идея сделать его портрет из крышки и швабры. Но это подождет.

– Смотрите! На Снежном человеке выросли цветы! (Это дети заметили его новый цветастый саронг.)

– А можно, чтобы на нас тоже росли цветы?

– Твое путешествие на небо было трудным?

– Мы тоже хотим цветы, мы тоже хотим цветы!

– Что Коростель передал нам?

– Почему вы думаете, что я был на небе? – спрашивает Снежный человек как можно спокойнее. Он пролистывает в голове все легенды, которые он рассказывал им. Когда это он упоминал небо? Он рассказывал им какую-нибудь басню о том, откуда пришел Коростель? Да, теперь он припоминает. Он наделил Коростеля громом и молнией. Естественно, они решили, что Коростель вернулся в страну облаков.

– Мы знаем, что Коростель живет на небе. И мы видели крутящийся ветер – он полетел туда, куда ушел ты.

– Коростель послал его за тобой – чтобы помочь тебе подняться с земли.

– Теперь, когда ты был на небе, ты стал почти как Коростель.

Конечно, лучше не спорить, но нужно срочно их убедить, что он не умеет летать, потому что рано или поздно они захотят, чтоб он показал.

– Крутящийся ветер был нужен, чтобы Коростель спустился с неба, – говорит он. – Он сделал этот ветер, чтобы ветер сдул его с неба. Он не остался там, потому что солнце было слишком жаркое. Поэтому я увиделся с ним на земле.

– Где он?

– Он в куполе, – говорит Снежный человек довольно правдиво. – Там, откуда мы пришли. В «Пародизе».

– А можно мы пойдем туда и на него посмотрим, – говорит один из детей постарше. – Мы знаем, как дойти туда. Мы помним.

– Вы не можете на него посмотреть, – говорит Снежный человек – пожалуй, слишком строго. – Вы его не узнаете. Он превратился в растение. – А это еще откуда? Он устал и зарапортовался.

– Почему Коростель стал едой? – спрашивает Авраам Линкольн.

– Это не такое растение, которое можно есть, – говорит Снежный человек. – Больше похоже на дерево.

Удивленные взгляды.

– Он говорит с тобой. Как он может говорить с тобой, если он дерево?

Это сложно объяснить. Он допустил грубую логическую ошибку. У него такое чувство, будто он потерял равновесие на самом верху высоченной лестницы.

Он пытается балансировать.

– Это дерево, у которого есть рот, – говорит он.

– У деревьев не бывает ртов, – говорит какой-то ребенок.

– Смотрите, – говорит женщина – Мадам Кюри, Сакагавеа? – У Снежного человека рана на ноге. – Женщины всегда чувствуют, когда он в затруднительном положении, и меняют тему. – Мы должны помочь ему.

– Давайте достанем ему рыбу. Ты хочешь рыбу, Снежный человек? Мы попросим Орикс дать нам рыбу, чтобы эта рыба умерла для тебя.

– Это будет просто замечательно, – с облегчением говорит он.

– Орикс хочет, чтобы ты был здоров.

Он ложится на землю, и они мурлычут над его раной. Боль слабеет, но, несмотря на все их старания, опухоль не спадает полностью.

– Наверное, это глубокая рана.

– Надо попробовать еще.

– Мы попробуем еще раз, позже.

Они приносят ему рыбу, приготовленную и завернутую в листья, и радостно смотрят, как он ест. Он не очень голоден – у него жар, – но он все равно ест, чтобы их не пугать.

Дети уничтожают его портрет, растаскивают на куски, относят их обратно на пляж. Женщины говорят им, что так учила Орикс: после того как вещь использована, ее нужно вернуть обратно. Изображение Снежного человека сделало свое дело: вот он, настоящий Снежный человек, опять с ними, и ненастоящий Снежный человек больше не нужен. Снежному человеку странно смотреть, как дети уносят его бывшую бороду и бывшую голову. Будто его самого разорвали на части.

– Сюда приходили другие, такие, как ты, – говорит Авраам Линкольн после того, как Снежный человек с трудом запихивает в себя рыбу. Снежный человек лежит, прислонившись спиной к дереву, в ноге слегка покалывает, будто он ее отсидел; его клонит в сон.

Но от этих слов тут же просыпается:

– Такие же, как я?

– С другой кожей, как у тебя, – говорит Наполеон. – А у одного на лице были перья, как у тебя.

– У второго тоже были перья, но не длинные.

– Мы думали, их послал Коростель. Как тебя.

– И там была одна женщина.

– Наверное, ее послала к нам Орикс.

– Она пахла синим.

– Мы не видели синего, из-за второй кожи.

– Но она очень пахла синим. Мужчины начали ей петь.

– Мы предложили ей цветы и махали пенисами, но она не была рада.

– И люди с другой кожей тоже не были рады. Они были сердиты.

– Мы пошли к ним, чтобы поприветствовать их, но они убежали.

Можно себе представить. Эти неестественно спокойные, мускулистые мужчины, которые надвигаются скопом, поют свои странные песни, машут синими пенисами, сверкают зелеными глазами и тянут руки, точно зомби в старых фильмах, – это, пожалуй, кого угодно испугает.