Кэтрин Фишер - Инкарцерон

Кейро рассмеялся. На его красивом, покрытом сажей лице багровели синяки, волосы потускнели от грязи, шикарный некогда камзол пришёл в полную негодность. Но он единственный из присутствующих выглядел как принц, подумалось Финну.

– А может, это твой шанс избавиться от меня. Может, ты боишься, что я тебя шлёпну и займу твоё место. Если ты не вернёшься, я это сделаю, так и знай.

Финн улыбнулся. Стоя в разных концах скособоченной и усыпанной мусором камеры, братья обменялись последними, прощальными взглядами. Потом Финн повернулся к Клодии.

– Ты первая, – сказал он.

– Ты точно последуешь за мной?

– Да.

Она взглянула на него, потом на остальных. Быстрым движением прикоснулась к глазу орла и исчезла во вспышке яркого света, от которой у всех перехватило дыхание.

Финн опустил взгляд на Ключ в своей руке.

– Я не могу…

– Я верю тебе. Я буду ждать, – улыбнулась Аттия.

Но он застыл в нерешительности, поэтому она нажала на глаз сама.

***

Клодия очутилась на стуле в кабинете. Снаружи раздавались крики, бронзовые ворота сотрясались от ударов.

– …арестованы за государственную измену! – орал Каспар. – Смотритель, вы слышите?

Отец взял её за руку и поднял со стула.

– Дорогая моя! Итак, где наш юный принц?

Джаред наблюдал за воротами и бросил на Клодию через плечо быстрый радостный взгляд.

Она вернулась! Спутанные волосы, грязное лицо, странный запах…

– Идёт следом за мной, – сказала она.

***

Финн тоже очутился на стуле, но в комнате было темно, пахло, как в клетке – той, которая помнилась ему. Его окружали грязные стены с выцарапанными на них именами.

Напротив него сидел худой темноволосый мужчина. Джаред? Нет, Финн знал, кто это.

Он в замешательстве огляделся.

– Где я? Снаружи?

Сапфик сидел у стены, подтянув колени к груди.

– Где все мы? Кто из нас знает это? – тихо молвил он. – Возможно, мы слишком много думаем, о том, где находимся. И слишком мало размышляем о другом – кто мы?

Финн судорожно сжал кристалл.

– Отпусти меня, – прошептал он.

– Это не я держу тебя. – Сапфик не отрывал взгляда от Финна и в глубине его глаз сияли звёзды. – Не забывай нас, Финн. Помни о тех, кто остаётся здесь во тьме, голодных и сломленных, головорезах и убийцах. Живущих на самом дне, в тюрьмах внутри тюрем.

Он вытянул руку и снял со стены обрывок цепи, та звякнула, на пол посыпалась ржавчина. Сапфик просунул руки в звенья.

– Как и ты, я вышел и попал в Королевство. И встретил там совсем не то, что ожидал. И я тоже дал обещание. – Он с грохотом швырнул цепь на пол, Финн заметил обрубок пальца. – Может быть, вот кто не отпускает тебя?

С этими словами он повернулся в сторону и поманил кого-то. Из стены за его спиной выросла тень и двинулась вперёд. Финн едва сдержал крик – это была Маэстра. Такая же, как прежде: высокая, рыжеволосая, исполненная презрения. Она остановилась, глядя на Финна сверху вниз, и он ощутил, как опутывает его тяжёлая невидимая цепь, другой конец которой держит в руках Маэстра.

– Откуда ты здесь? – шепнул он. – Ты же упала в пропасть.

– О да, упала! Сквозь пространства, сквозь века. Как птица со сломанным крылом. Как поверженный ангел. – Финн уже не понимал, кто произносит эти слова – она или Сапфик. Но гнев, без сомнения, исходил от самой Маэстры. – И всё это твоя вина.

– Я… – Ему хотелось обвинить Кейро, Джорманрика, кого угодно. Но он лишь сказал: – Я знаю.

– Помни об этом, принц. Пусть это станет тебе уроком.

– Ты жива? – Стыд сковал его по рукам и ногам прочнее цепи.

– В Инкарцероне ничто не пропадает. Я живу в его недрах, в клетках его тела.

– Прости меня.

Она завернулась в плащ. В каждом её жесте сквозило прежнее достоинство.

– Это всё, о чём я прошу.

– Ты не отпустишь его? – тихо спросил Сапфик.

– Как он не отпустил меня? – спокойно рассмеялась она. – Моё прощение покупать не нужно. Прощай, испуганный, израненный мальчик. Береги мой кристальный Ключ.

Клетка заполнилась туманом и открылась. Финн почувствовал, как что-то тащит его, бьёт о камень, как с грохотом проезжают по нему огромные железные колёса; как он распадается на части и вновь собирается воедино.

Он поднялся со стула, тёмная фигура протянула руку, чтобы помочь.

И на сей раз это был Джаред.

***

Ворота сотрясались под ударами.

– Не бойтесь, их невозможно сломать. – Смотритель спокойно оглядел Финна. – Значит, вот он – тот, кого ты считаешь Джайлзом?

Клодия сердито взглянула на него.

– Вам лучше знать.

Финн осмотрелся. Глазам было больно от яркого света в сияющей белизной комнате. Человек, которого он знал как Блейза, посмеивался, скрестив руки на груди.

– На самом деле, это совершенно не важно. Теперь, когда он тут, ты можешь сделать из него Джайлза. Так как он – единственное, что поможет предотвратить катастрофу. – Смотритель с интересом посмотрел на Финна. – А ты что думаешь, узник? Кто ты на самом деле?

Финна пошатывало. От него дурно пахло, он чувствовал себя грязным, лишним в этой стерильной комнате.

– Мне кажется… я помню помолвку.

– Уверен? А может, это чужие воспоминания, похороненные в тебе Тюрьмой, обрывки мыслей другого человека, полученные тобой вместе с его тканями? – Губы Смотрителя тронула холодная улыбка.

– Раньше, до Протокола, была возможность это выяснить, – съязвила Клодия.

– Да. – Смотритель обернулся к ней. – И решение этой проблемы я предоставляю тебе.

Бледная, как полотно, Клодия в гневе бросила Смотрителю:

– Вы позволяли мне верить, что я ваша дочь. И всё это оказалось ложью.

– Нет.

– Да! Выбрали меня, обучили, воспитали… да вы же сами мне это говорили! Вы создавали послушное существо, куклу, такую, какая была нужна вам, готовую выйти замуж за любого, на кого вы укажете. И что сталось бы со мной дальше? С бедной королевой Клодией тоже произошёл бы несчастный случай? И Смотрителю ничего не оставалось бы, как взять управление Королевством в свои руки? Такой у вас был план?

Он посмотрел ей в глаза, прямо и ясно.

– Даже если так, то всё изменилось, потому что я полюбил тебя.

– Лжец!

– Клодия, я… – начал печально Джаред, но Смотритель остановил его движением руки.

– Нет, Мастер. Позвольте мне объяснить. – Он снова обратился к Клодии. – Да, я выбрал тебя и, готов признаться, сначала считал лишь средством для исполнения своих замыслов. Вечно вопящий младенец, которого я старался видеть как можно реже. Но ты росла, и я… осознал, что ищу встреч с тобой. То, как ты кланялась мне, как старалась во всём достигать успеха, как робела передо мной… Ты мне стала дорогá.