Надежда Ладоньщикова - Ответ Сфинкса (сборник)

Внезапное резкое движение Мага, рассекающее нечто невидимое с криком «Раз!»

Потом все это повторилось. И пейзажи, и выкрики Мага. Лин успел подумать про себя, что он как-то считает Максовы попытки влюбиться, наверное, так и есть, но все он не понял ничего. Туннель вдруг закончился. Маг отмахивался от Лина – приходил в себя. Лин вышел во двор. Да, он добросовестно выслушал Максовы рассказы. Как из всего этого можно построить Город, и как понимать Туннель? И кто ему подскажет?

На крыльце появился Ридан:

– Ну как тебе? Наверное, не понял ничего.

– Ничего не понял, – печально признался Лин.

– В общем, картины есть, начинай строить. Объяснять буду по ходу. У тебя все – здания, пейзажи. А вот в конце загадка… – И Маг задумался.

И вдруг Лин начал понимать. Все эти пейзажи, как и чувства, сменяют друг друга, образуя Туннель. Лин нарушил молчание и поделился с Магом. Тот долго рассматривал его, как экзотического зверя, покачал головой:

– Надо же, додумался. Так, этого еще не хватало!

Маг схватил Лина, который опять превратился, и потащил в дом. Из первого же зеркала глянуло на этот раз большеглазое существо непонятного вида, по пояс Ридану. Некая помесь обезьяны с гуманоидным инопланетянином.

Вид у Мага был рассеянный, будто он что-то потерял в комнате и пытается найти.

Сегодня типично весенняя погода – дождик, к тому же вечер, светятся дождевые капли, романтика! Может быть, никто никогда ее не полюбит. Пока ей достаточно своей любви. И без любви она замуж не пойдет! Так и сказала вчера маме. Теперь мама со спокойной душой по вечерам вяжет, а папа смотрит телек.

В юности все существует только здесь и сейчас. Наверное, где-то здесь и прячется тот самый, загадочный и неуловимый, смысл жизни. Может, когда-нибудь она осмелеет и найдет повод познакомиться с ним. Может быть, тогда вся любовь пройдет. И может, поэтому Дина раздумывала обо всем этом, раз в десятый уже проходя мимо Максова окна. И вдруг увидела там Лина.

Домой она позвонит от Ленки! Дворники на стекле. Удивленный взгляд таксиста. Скорость. Половина девятого. Капли с зонтика. Подъезд на другом конце города, этаж, еще этаж… Почему так долго?!.

– Ленка!..

– Дина? Что случилось?

– Ленка…

– Ну заходи, ты мокрая вся, тапочки вот.

Они прошли в обычную, типично студенческую комнату Ленки: стол, шкаф, полки, тикающие часы и, конечно, формулы на стенах. Среди формул иногда попадались бумажки с аккуратно написанными непонятными фразами вроде “Ор. Т. пав.”. Никто не знал, что это значило, но, видимо, очень помогало жить. Ленка же так записывала цитаты и черновики, чтоб никто, кроме нее, не мог прочесть. Дина долго смотрела в окно. Знакомая картина, вызывающая воспоминания. Они вместе поступали, вместе думали, вместе ревели. И вместе составляли, как мозаику, свою картину мира, в котором каждая из них собиралась жить долго и счастливо, и, конечно, не как все. Тихий двор, женщина с зонтиком…

– Я его видела только что, – сказала Дина и зарыдала.

Ленке было непонятно, что в этом такого, чего не было вчера, и она предложила поесть. Но все оказалось не так просто. Дина подняла на нее взгляд, полный тайны, ужаса и отчаяния:

– Ленка, я знаю, я сошла с ума.

– Я это тоже знаю, ты давно сошла с ума.

– Нет, не то. Только ты никому?

– Да кому?

– Лен, я видела… Такого не бывает, это…

– А, – начала понимать Ленка. – У него кто-то был?

– Д-да. Ну, нет, не люди. Это у меня сумасшествие. Что ж мне делать теперь?

И Дина все рассказала. Что видела не кошку, не собаку, не привидение даже, а нечто невообразимое: маленькое, косматое, с огромными глазами, причем оно вскоре превратилось в человека, парня.

Девочки синхронно взглянули на часы. Около двенадцати. Значит, завтра они будут смотреть вместе. И все прояснится. Конечно, никому.

В мире, где жил Лин, строить город было несложно, ибо желающих иметь собственные города было немного, как немного могло быть чудаков, взявшихся подмести просто так улицы, все на них покрасить, и прополоть газоны. А город строить? Во времена Лина строить города никто не хотел – делать, что ли, нечего? Переносные домики, даже очень симпатичные – это еще куда ни шло. Недвижимость постепенно уходила в небытие как таковая. Одним это нравилось и казалось признаком прогресса, другие отчаянно негодовали, томимые ностальгией по каменным набережным, дворцам с богатым историческим прошлым, никогда не упуская случая раскрыть глаза окружающим на падение архитектурных нравов.

Теперь (или тогда, как вам нравится больше) выражение “переехать” приобрело буквальный смысл: зачем подавать или менять свое любимое жилище, если можно просто взять – и переехать? Включить чего-то там и поменять место, попросту перекочевать.

И все же должны же быть и нормальные города в старом понимании! Не сборище объединившихся жильцов, а произведения архитектурного искусства, сами по себе прекрасные уже потому, что кто-то это признает.

В общем, хочешь город строить – строй на здоровье. И придумывать Лину ничего не нужно было – достаточно заглянуть в Туннель. В нем отображалась в избытке и природа, и архитектура. Лин подумал, что, если это Максов внутренний мир, то невообразимая красота. И, кажется, это как-то было связано с любовью, но в этот вопрос Лин углубляться не стал.

Нужно было только правильно объединить фрагменты, но Маг ведь сказал, что неправильно быть не может. И действительно, вело какое-то сорок восьмое чувство: вот знал он, что это именно так. А откуда знал? А иначе просто не может быть, ибо Макс его предок.

Вы знаете, что такое счастье? Если вы думаете, что это что-то определенное, напрасно. Это просто чувство, что у вас есть именно то, что нужно, без чего нельзя обойтись. Оттого человек и счастлив.

Максим не знал, почему ему так спокойно в последнее время. Вот спит в соседней комнате странный зверек, который вдруг свалился на его многострадальную голову, а от этого почему-то хорошо. И кактусы будто другие, радостные. И Саня заходил, это тоже хорошо. Еще, наверное, надо собаку. Любовь – маловероятно. Сложно с ней, с любовью.

Макс намочил тряпку, и в это время позвонили в дверь.

На пороге стояла девушка. Совсем молоденькая, волосы темные.

– Вам кого?

– Извините… Я по очень важному делу. Вы меня не знаете.

Еще, что ли, потомки? Да вроде не ночь.

– А Вы кто?

– Я расскажу. Можно зайти? Да вы не бойтесь, я не кусаюсь.

У Макса в другой комнате спит зверек. Что делать? Положиться на волю провидения или сказать что-нибудь ужасное, только что?