Сергей Пономаренко - Час Самайна

— Что же вы попросили?

— Выиграть миллион в лотерею. Правда, сначала думал по­просить помочь трахнуть соседку Клаву из тринадцатой квар­тиры, у которой муж боксер, а потом решил, что с миллионом и боксер не страшен, да и автомобиль пора сменить. Тот сосре­доточился, принял сигнал и сказал, что надо будет еще сотню на богоугодное дело потратить. Приехал я, сразу сотню в цер­ковь снес, а на тысячу накупил лотерейных билетов.

— Могу сразу угадать: ничего не выиграли. По крайней мере, миллион.

— Угадала, миллион не выиграл, но с Клавой получилось. Вид­но, когда загадывал, Клаву все же хотел больше, чем миллион.

Въехали в Симферополь уже в темноте. Водитель высадил Зоряну с телом старушки на окраине. И опять начались мы­тарства. Водители автомашин, когда узнавали, что надо делать, крестились, плевали через левое плечо и спешили уехать. На­конец какой-то очкарик очень интеллигентного вида, но с не­уемной тягой к деньгам по причине недоедания, согласился доставить ее в морг. И снова мучения! В морге не захотели взять тело из-за отсутствия бумаги из милиции, а в милиции сказали, что не могут дать бумагу из-за отсутствия акта судебно-медицинской экспертизы.

— А вдруг старушка не сама умерла, а ей помогли? — поде­лился соображениями строгий старший лейтенант, подозри­тельно сверля Зоряну взглядом.

В прозекторской отказались делать вскрытие в связи с пре­клонным возрастом старушки и при отсутствии видимых следов насильственной смерти.

— А если это был яд? — спросила Зоряна, смертельно ус­тавшая от блужданий с телом.

— Тогда идите в прокуратуру, они решат, что делать. Напра­вят труп сюда — мы с ним поработаем, — сообщил умудрен­ный опытом пожилой патологоанатом, жуя бутерброд.

— Что же мне делать? — спросила расстроенная Зоряна санитара с трехдневной щетиной на помятом лице в поношен­ном, относительно белом халате с желтыми пятнами. Трону­тый ее видом и «двадцаткой» на водку, санитар пообещал «устроить» старушку на время в морг, но уточнил, что погода стоит теплая и «клиентка» может испортиться, а если помес­тить ее в «капсулу», то это потребует еще денег. Зоряна выда­ла необходимую сумму и отправилась на вокзал. У нее едва набралось денег на билет в плацкарте, но без постели.

В Киеве проблемы Зоряну не покинули. Во-первых, она чув­ствовала себя обязанной доставить сюда тело Анны Алексе­евны и похоронить. Встал извечный вопрос: где взять деньги? Не идти же к родителям за помощью... Сразу начнутся рас­спросы, какое она имеет отношение к чужой женщине пре­клонного возраста. Сказать правду: в прошлой жизни я была матерью этой милой «малютки»?

Мама сразу заохает, начнет капать валокордин в стакан с водой и измерять давление, папа попросту посоветует вы­бросить дурь из головы. А если она заупрямится, они решат, что это последствия злополучного прыжка с моста, и отведут становиться на учет к психиатру. Но самое главное, денег на похороны она не получит. Оставалась надежда занять их под иллюзорное обещание вернуть в будущем, когда после окон­чания вуза пойдет работать.

Зоряна позвонила к Мирославу, услышала его обиженный голос, но все-таки настояла на встрече в парке напротив крас­ного корпуса университета. Место выбрала неслучайно: когда лежала без памяти в больнице, Мирослав рассказал о их пер­вой встрече, которая произошла в этом парке. Зоряна посчи­тала, что немного ностальгии в данном случае не помешает. Потом, подумав, позвонила Илье и назначила ему встречу в тот же день, сказав, что дополнительно перезвонит и дого­ворится о времени.

Не успела положить трубку, как позвонил Мирослав и по­просил перенести место встречи к Золотым воротам.

— Без проблем! — согласилась Зоряна и начала собираться, решив, что для достижения цели должна своим видом соблаз­нять, словами покорять, поведением держать на расстоянии, но дарить надежду на будущее. Надела все максимально короткое и открытое, давая возможность рассмотреть ровный золоти­стый загар, тонкую стройную фигурку и невероятной красоты ноги. Папа, приехавший с работы на обед, только крякнул:

— Ты кого-то вознамерилась убить своим видом наповал?

На улице растворилась в толпе людей, бодро снующих, не­смотря на жару. Но то и дело наталкивалась на взгляды муж­чин, при виде ее мгновенно загорающиеся, — от откровенно наглых, оценивающих до восхищенных.

Спустилась в метро, в прохладу кондиционеров, но в ваго­не оказалось душно и тесно. Вышла на станции «Театральной» и перешла на «Золотые ворота». Услужливый эскалатор поднял ее наверх. В скверике, превращенном в летнее открытое кафе, у подножия реконструированных древних Золотых ворот ее встретил Мирослав. Окинув взглядом, коротко сказал:

— Здорово выглядишь. Пошли.

— Куда? — поинтересовалась Зоряна.

— Здесь неподалеку, — ответил он.

Зоряна шла рядом с Мирославом, обдумывая, как начать разговор о деньгах. Его поведение ей не нравилось. Она прики­дывала, что лучше: принять его тактику поведения, обидеться или, словно ничего не произошло, болтать о чем попало?

Пока она размышляла, они перешли Золотоворотскую ули­цу, как обычно забитую машинами, и подошли к старинному желтому дому, вход в который был прямо с улицы. Мирослав деловито набрал код и открыл дверь.

— Куда мы идем? — снова спросила Зоряна.

— Так, к знакомым, — неопределенно ответил Мирослав.

— Я их знаю? Когда-нибудь видела? — поинтересовалась Зоряна, поднимаясь за ним на третий этаж.

— Нет, — по-прежнему коротко ответил Мирослав, достал ключи и открыл металлическую дверь с незатейливым декором.

— А ну колись, что это за квартира! — деланно веселым голосом сказала Зоряна, остановившись на втором варианте общения, и вошла за ним в крошечный коридор. — Знаешь, а я ведь недавно была в Крыму. Ты даже не представляешь, с кем. Попробуй угадай!

Из коридора они попали в небольшую комнату, похожую на гостиную, а из нее в другую, еще меньше, всю мебель кото­рой составляли большая двуспальная деревянная кровать и туалетный столик с настольной лампой в виде часов, стили­зованной под старину. Здесь Мирослав повернулся к Зоряне и сказал, глядя ей прямо в глаза:

— Я соскучился.

Обнял ее и начал горячо целовать. Они упали на кровать. Странно, но сейчас Зоряне он казался совсем чужим, словно она видела его чуть ли не впервые, а проявления страсти вы­зывали даже некоторое раздражение. Она еще терпела его поцелуи, нехотя отвечая на них, словно по принуждению, но когда его руки оказались у нее под юбкой, не выдержала и от­толкнула его так, что он очутился на полу. Она поднялась и на­чала поправлять одежду.