Сергей Козлов - Репетиция Апокалипсиса

Ты всё спрашивал меня: в чём квинтэссенция всех моих убеждений? И что я мог ответить человеку, не слышавшему в себе слов Спасителя? А теперь вот отвечу просто и ясно. «Господи, милостив буди мне грешному». Вот и всё. Дальше иди сам.

Ты, конечно, нервничаешь. Ты думаешь, я знал, чем всё это кончится, во что выльется? Сценарий не мой, не забывай об этом. Если посмотришь предсказания старцев, то, с одной стороны, ужаснёшься, с другой — останется надежда. Загляни в Ветхий Завет. Там есть книга пророка Ионы. Небольшая в сравнении с другими. Зачем? Чтобы узнать и помнить: Ниневия была помилована… Чтобы не путать данность, предопределение и милость Божию.

Многое хочется тебе сказать, дорогой Михаил Давыдович. И всегда кажется, что не сказал главного. Хорошая мысля, как говорят в нашем народе, приходит опосля. Хорошо, если вообще приходит. Ну, мне пора…

Найдёшь меня в морге с тремя пулевыми отверстиями. Не признавайся, что ты меня знаешь. Замучают досужими допросами. Незачем это. Письмо это я отправил тебе тремя днями раньше по обычной почте. Единственное: попроси у них мою тетрадь, якобы для изучения. Не хочу, чтобы записи мои толковали превратно недалёкие журналисты. Смеяться — пусть смеются, к этому я привык. Да вот не до смеха скоро будет.

И помолись за меня. Ты же знаешь, помолиться за меня некому. А я там за тебя буду. Не потеряй, что обрёл.

Твой Макар».

4

— Колокол! Бабушка, колокол! Слышишь?!

Галина Петровна не торопясь села в кровати.

— Ночь вроде.

— Бабушка, нас учили, что раньше на Руси у людей часов не было, вся страна жила по колоколам.

— Ну да, ну да…

— А чего ночью звонят?

— Это не Феодосий звонит. Точно не Феодосий, — насторожилась та. — Неумёха какой-то звонит. Не поймёшь, набат или благовест. Скорее набат.

— Зачем?

— Если набат, значит, созывают всех.

— Мы туда пойдём? И что? — Даша напряглась, ей очень не хотелось идти куда-то ночью.

— Зовут — стало быть, пойдём.

— Сейчас?

— Сейчас. Историю изучала, знаешь, что просто так звать не будут. Давай-ка хоть помолимся чуток и отправимся…

— Я спать хочу.

— Ну так, в интернете висела или с Артёмом разговаривала?

— Ба-аб…

— Пойдём к иконам. Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша…

— Баб, мне кажется, это уже было, — поделилась Даша сомнениями, когда они уже шли по улице.

— Кажется — крестись, — буркнула Галина Петровна, которую и без того мучили тревожные мысли.

— Надо было такси вызвать.

— Всё бы вам с комфортом. Такси нынче десять буханок хлеба стоит.

— Ты бы всё экономила!

— Войну переживёшь — тоже экономить будешь.

Так, препираясь, и шли по пустынной улице. Обе старались не обсуждать растущее с каждым шагом тревожное состояние.

— Ба-аб, — Даша потянула «а», чтобы придать значимость вопросу, — а папа действительно в Бога верил?

— Верил — даже не то слово. Он точно знал. У него научные доказательства были. И он говорил о них.

— И что, он все заповеди соблюдал?

— Ну… — приостановилась Галина Петровна, — праведником он не был, но за Истину готов был на всё.

— Потому его преследовали?

— Потому.

— Он не боялся?

— Боялся. Кто ж не боится? Но знание Истины даёт такую силу!

— А мама?

— А мама верила ему.

— Почему они меня к тебе отправили?

— Я уж сто раз тебе говорила — боялись за тебя. Для себя-то они всё решили, а ты должна была решить для себя.

— Я помню, когда маленькая была, папа пришёл домой и выпил целую бутылку водки…

— Ну, — вздохнула бабушка, — это по-русски… Он иной раз и две мог.

— Я спросила у мамы, зачем он так сделал, а она ответила: потому что он устал разговаривать со слепыми и глухими. Я тогда ничего не поняла… А папа… Он порой взрывался… Но потом успокаивался, обнимал меня, пытался мне что-то втолковать.

— Отходчивый…

— Ага… Я на него похожа?

— Похожа. Но лучше бы ты была похожа на свою терпеливую мать. Это для женщины важнее.

— Да ну! Не буду я всю жизнь поддакивать!

— Смотря чему.

— Да хоть чему!

— Опять начинаешь?

— Да не начинаю я ничего.

Обе замолчали. Даша демонстративно перешла на другую сторону улицы и вдруг сообразила, что в обычный день сделать это было бы непросто из-за потока машин. Бабушка шла впереди и что-то шептала себе под нос: то ли ругала внучку, то ли молилась. Возможность не разговаривать с Галиной Петровной Даша использовала для того, чтобы осматриваться. Она пыталась найти присутствие жизни за оконными занавесками домов, во дворах, в офисах… Совершенно внезапно услышала из проулка музыку. В известном ночном клубе бархатно ухал сабвуфер. Поверх «бум-бума» тараторил что-то через синтезатор певец.

— Ба-аб! Слышишь?!

— Чего?

— Музыку!

— Какую ещё музыку?

— Точно! Это было! — теперь Даша была уже уверена. — Постой-ка…

— Ты куда?! Не ходи туда!

— Да подожди, баб, я проверю…

Даша смело шагнула за двери клуба, не обратив внимания на то, что на входе не дежурят, как водится, плечистые охранники. Музыка в зале оглушала. У барной стойки толпился народ. В центре зала лениво «выламывалась» молодёжь.

— Как будто ничего не случилось… — сказала себе Даша.

— А что должно было случиться? — к ней тут же подошёл обаятельный молодой человек, чуть старше её.

— Ничего. Просто колоколов здесь не слышно.

— Зато слышно хорошую музыку.

— Фрутимер… — вдруг вспомнила Даша какое-то странное слово.

— Ты меня знаешь?

— Слышала.

— Фрутимер — это типа кличка. Потому что мой отец заведует всеми фруктово-овощными базами. Тупо, наверное, звучит, да? Девчонки называют меня Фрутик.

— Ладно, привет девчонкам, Фрутик. — Даша повернулась к выходу и собралась уходить. Её не оставляла мысль, что она забывает нечто очень важное.

С бабушкой столкнулась в дверях, запнулась, чуть не сшибла её с ног. Хотела по привычке выругаться на порожек и на всё заведение в целом, но неожиданно для себя удержалась.

— Это точно было! — вспомнила Даша.

— Ух… — бабушка успела заглянуть внутрь. — Раньше хоть танцы были, а теперь точно пляски бесовские.

— Не грузись, баб, пойдём быстрее.

— Пойдём…

И тут Дашу вдруг осенило.

— Баб? — девушка остановилась. — Вот если что-то там случилось, мы-то идём, а как те, которые в больнице?

— Гм… — остановилась следом Галина Петровна. — Ну, службы же всякие есть. Эм-че-эс.

— Думаешь, кто-то вспомнит?

— Не знаю, — растерялась бабушка, — для начала надо узнать, чего это по ночам в колокола бьют.

— Баб, а если это Конец Света?! — спросила вдруг Даша.