Джей Бонансинга - Черная Мария

— Не могу, и все тут!

— Да почему?

— Поверь мне, брат, — не могу.

Лукас уже начинал терять терпение.

— Решай, браток: ты мне расскажешь, что случилось, или мне отключить рацию?

Снова пауза, треск помех, щелчки. Потом Лукас услышал:

— Ты только не думай, что я псих, но все из-за той проклятой ведьмы!

Лукас немного помолчал, глядя на убегавшие под колеса его грузовика белые линии дорожной разметки, потом сказал:

— Не понял тебя, браток. Повтори, что ты сказал.

— Я сказал, что на мне лежит проклятие ведьмы!

— Проклятие?

Треск. И горячечный поток слов, почти переходящий в рыдание:

— Именно так! Я проклят, я обречен всегда быть в движении и никогда не останавливаться... никогда не останавливаться... что бы ни...

Слова и всхлипывания Мелвила утонули в громком треске взрыва помех. Лукас хмыкнул и покачал головой. Пацан из мелкого городка решил повеселиться субботним вечером и слегка подурачить какого-нибудь дальнобойщика. Парнишка откуда-нибудь из захолустья вроде Язу-Сити или Кокомовилла. Впрочем, надо отдать ему должное, свою роль он ведет отлично.

— Ладно, браток, — передал Лукас после долгой паузы. — Юмор понял. А теперь — не слез бы ты с канала и не дал бы пошутить еще кому-нибудь?

Тишина.

— Эй, Мелвил, на канале двадцать один! Отзовись!

Снова тишина в ответ.

— Эй, Мелвил! Ты меня слышишь?

Никакого ответа.

— Эй, Мелвил!..

В ответ доносились только призрачные шумы и проникавшие с других каналов обрывки голосов. Лукас пожал плечами и произнес в микрофон:

— Говорит «Черная Мария!» Нахожусь на семьдесят пятом шоссе, направляюсь на север... Конец связи.

Часом позже Лукас разбудил свою сменщицу. Ее звали Софи Коэн. За годы совместной работы Лукас и Софи разработали целую систему пробуждения друг друга от сна. Процесс начинался с того, что сидевший за рулем сначала опускал боковое стекло. Свежий воздух и шум шоссе заполняли кабину и проникали в «гроб». Потом водитель ставил кассету с любимой песней (Лукас обычно выбирал песню группы «Враг общества» под названием «Приглашение в царство ужаса», а Софи предпочитала песни Бонни Рейта). Следующий этап был не обязательным и зависел от того, кто кого будил. Софи обычно давала несколько сигналов клаксоном и начинала петь вместе со своим любимым певцом. Лукас предпочитал более примитивный способ — он поворачивался в сторону спального отсека и что есть силы орал. Сегодняшний вечер не был исключением.

— Эй! Коэн! — рявкнул Лукас, перекрывая пулеметную скороговорку исполнителя рэпа. — В школу пора!

Через несколько секунд из «гроба» показалась Софи Коэн. На ней были джинсы и рабочая безрукавка. Широко зевая и протирая заспанные глаза, она недовольно пробормотала:

— Хватит уже этого шума!

Лукас ухмыльнулся и поднял боковое стекло:

— Как? Тебе не нравится рэп?

— У этой фигни есть название?

Софи перебралась на сиденье рядом с Лукасом и потянулась всем телом, разминая затекшие руки и ноги. Ладная миниатюрная женщина с короткими рыжими волосами и цепочками золотых колец в ушах, Софи была больше похожа на бродячую рок-музыкантшу, чем на дальнобойщицу. В зеленоватом свете кабины, прорезаемом время от времени дорожными огнями, она напоминала героиню из фильма про ведьм.

— Где мы? — спросила она наконец.

— За двадцать миль от Атланты, на семьдесят пятом шоссе.

— К черту подробности, в какой стране?

— Была Америка, когда я последний раз смотрел.

Софи протянула руку к отделению для перчаток, открыла его и, порывшись внутри, выудила оттуда смятую пачку «Мальборо». Вынув сигарету, она закурила, глубоко затянулась и вздохнула:

— Слишком я стара становлюсь. Это уже не так легко, как раньше.

Она имела в виду садистскую систему распределения времени, весьма распространенную среди водителей-дальнобойщиков. Чтобы скорее доехать, оба водителя гнали машину круглые сутки, сменяя друг друга каждые пять часов и останавливаясь только для заправки топливом, да еще — поесть на скорую руку, принять душ и забежать в туалет. При такой системе рейс от океана до океана занимал всего два с половиной дня. Беда в том, что сегодня экипаж «Черной Марии» не ждала работа в конце рейса. Маклер погорел, заказов нет, и торопиться некуда.

И это не давало Лукасу покоя.

Вписывая тяжелый грузовик в крутой поворот. Лукас спросил:

— Что значит «слишком стара»? Да у меня есть башмаки, которые гораздо старше тебя! Ты пока еще щенок.

— Не заводи эту волынку, Лукас.

Лукас усмехнулся, глянув краем глаза на Софи. Она сидела, откинувшись на подголовник, и терла веки, пытаясь проснуться. Трудно по виду сказать, что она по-настоящему надежный напарник.

Лукас вспомнил, как впервые ее увидел. Это случилось почти три года назад. Она откликнулась на его объявление в «Тягаче и дальнобойщике» и в разговоре по телефону достаточно заинтересовала Лукаса, чтобы получить приглашение на собеседование. На следующее утро она стояла на пороге его дома в Санта-Монике в своих драных джинсах и с мрачной физиономией. Напористая и довольно мужеподобная девка, но Лукас как-то против воли заинтересовался. У Софи, целеустремленной, жесткой, упрямой, были все нужные документы на право вождения тяжелых грузовиков. Три года в «Билайн экспресс», потом год гоняла огромные рефрижераторы — «риферы», как называли их водители, — по всему западному побережью. И она чертовски хорошо умела вести грузовик.

Проделав с Софи несколько рейсов, Лукас понял, что прячется за этой хлопковой робой и нарочито грубой речью. Софи Коэн из Сан-Франциско, единственная дочь богатых родителей, родилась не просто с серебряной ложкой во рту, а с полным столовым сервизом фамильного серебра. Все самое лучшее сыпалось на нее дождем: лучшие домашние учителя, лучшая школа, самые дорогие уроки музыки — весь набор. Когда ей пришло время идти в колледж, в начале семидесятых — сначала на политехнический в Беркли, потом на исторический в Южно-Калифорнийский университет, лучшей невесты не было на всю Калифорнию. Ее ждал брак с уже намеченным матерью богатым, симпатичным еврейским юношей и счастливая жизнь в собственном доме в пригороде.

Но было у Софи два качества, создающих проблемы. Она была слишком своевольна и при этом слишком сообразительна. И свою учебу в университете она превратила в дамоклов меч над головами собственных родителей. Бесцельно бредя дорогами образования, ненасытно, хоть и неразборчиво, поглощая эзотерические знания, Софи стала интеллектуальным бродягой. Она не собиралась получать диплом, не собиралась выходить замуж и уж точно не собиралась жить в пригороде.