Татьяна Форш - Цыганское проклятье

Взрыва я не услышал. Просто что-то неведомое и страшное догнало нас и со всей дури ударило в спину каменным кулаком. Из последних сил я успел свернуть в какой-то закуток и рухнул на колени, подминая под себя Марью.

Приходил я в себя мучительно и долго. Точно искра жизни, словно огонек в ночи, то загоралась, а то почти гасла от настырных порывов ветра.

Наконец, едва слышный стон заставил меня окончательно очнуться.

– Марьюшка? Жива? – Я сделал усилие и поднялся, разглядывая бездыханное тело дочери. Слабый свет пробивался в нашу могилу откуда-то сверху, даря надежду на спасение. Может, Павел узнает, что произошло. Пойдет на поиски? Может, супостаты уже ушли? Только бы доченька была жива! – Марьюшка!

Я затаил дыхание в надежде уловить едва слышное дыхание или биение сердца. Наградой мне стал едва слышный стон…»

Федор замолчал. Перевернул последнюю страницу:

– Дальше идут обрывочные записи…

– Ну так читай… Читай, что разберешь… – Макс заглянул в дневник.

«… Сколько дней мы тут, не знаю. Марьюшка не просыпается… Видать, устала испытания терпеть… Одно радует – жива…

… Пытался кричать, звать на помощь. Уже плевать – услышат нас друзья или враги… Хоть кто-нибудь…

… Нашел сундук, что припрятал здесь Павел… Смотрю на монеты золотые и камни драгоценные, и все кажется мне пылью… Только икона живая. Глядит на меня глазами Дарины…

… Сегодня утром Марьюшка умерла. Просто не проснулась… Отмучилась девочка моя… Видно, и мой черед скоро…

… Наверное, я впал в забытье, а когда проснулся, было темно… Холод до костей пробирает. Хоть бы снега немного, жажду мучительную утолить…

… Дарина? Свечение… и она… Возьми свою икону… Забери ее… Но она улыбается и молчит…

… Прости ты меня! Даруй смерть! На что мне жизнь без дочери?

… Она зовет меня… Говорит, что отведет к Марьюшке и Софье…

… Она прощает…»

– Все… – Федор обвел взглядом замерших друзей. – Вот так они и умерли…

– Но зато есть подтверждение, что драгоценности где-то внизу… – Макс покусал губы.

– Тебе бы только драгоценности! – накинулся на него Кир.

– Так. Тихо! – Петр достал из кармана брюк сложенную вчетверо записку. Развернул и разгладил ладонью. – Где здесь может быть эта пещера?

Парни обступили его.

– Может, тут? – Федор ткнул пальцем на криво нарисованный им же круг. – А дальше как раз идет ход, что выходит к деревне.

– Уверен, что он был на карте? – Петр посмотрел на него. – Ты же этот план перерисовывал.

– Кажется, был… – Он вдруг поежился, отложил дневник и попросил Петра: – Закрой окно, что-то холодно…

– Холодно? – Парни переглянулись.

– Может, это от нервов? – хмыкнул Макс.

Федор передернул плечами, поднялся и шагнул к столу. Плеснул в кружку из кувшина воду, обернулся и замер, не в силах пошевелиться… Возле двери стояла Лена. Только волосы короткие, светлые и вместо платья – серая мешковина…

– Лешенька… Родной мой… Помоги мне…

– Лена?

– Эй, Федь, ты чего? – Петр встал рядом. – Ты что-то видишь?

– Помоги мне… И Павлу помоги… Муж мой пришел за сокровищами… Он схватил меня и Павла… а там темно… Я не хочу туда… Снова… Помоги…

Федор крепко зажмурился и даже потряс головой. А когда открыл глаза, в комнате, кроме друзей, уже никого не было. И ледяной холод сменила летняя ночь.

– Федь, что с тобой, расскажи! – Друзья окружили его. Федор оглядел их встревоженные лица и заговорил:

– Я только что видел Марью. Она попросила ей помочь. Сказала, что ее муж пришел за сокровищами и схватил ее и Павла… – Он облокотился о стол. – Ничего не понимаю! Она же вроде бы умерла в пещере, и, кроме отца, рядом с ней никого не было! При чем тут муж и Павел?

– Стоп! – Петр задумчиво прошелся по комнате. – А что, если призрак Марьи пытался тебя о чем-то предупредить? Например, о том, что происходит сейчас?

– Сейчас? – Федор почувствовал, как становятся ватными колени. – Лена!

В крови запульсировал страх. Он бросился к пакетам и, вывалив все их содержимое, схватил фонарик.

– Значит, к ней пришел Захаров, и они сейчас где-то внизу! Я найду ее.

– И ты собрался выручать ее один? – Петр взял три фонарика и раздал их друзьям. Взял еще один себе. Проверил. Веревки сложил в сумку. – А вот теперь пойдем.

Отец давно уснул, а Лена сидела как на иголках. Около полуночи в дверь постучали.

– Захар? – Она вышла на веранду, разглядывая бывшего мужа. – Принес?

– А то как же… – Лесничий улыбнулся. – Закончу здесь все дела и уеду…

– Далеко? – Лена поежилась от прохладного ветерка, что коснулся ее волос.

– В Москву. Ты же любишь москвичей, как я погляжу?

– А это не твое дело! – вскинулась девушка. – Ты мне не муж и никогда им не был! Тебе всегда были важны только тайны моей семьи.

– А тебя это задевает? – Захар подошел ближе. – Ты хотела, чтобы я был твоим мужем в прямом смысле этого слова?

– Я хотела помочь тебе найти клад. Хотела, чтобы и ты помог моему отцу, но теперь я понимаю, что даже если бы ты нашел клад, ты ничего бы нам не отдал. – Она усмехнулась. – У тебя в груди не сердце, а счеты!

– И тут ты права. – Он коснулся ее руки и вдруг резко притянул к себе, зажал рот. – Только не права в одном. Я никогда не отступлюсь от своего. И ты мне в этом поможешь! Эй, парни, привели Никодима?

Из темноты появились три силуэта.

Лена забилась в его руках, пытаясь освободиться. Даже попыталась его укусить, но тут что-то обрушилось ей на голову, погружая в спасительную темноту.

Очнулась она лежащей на земле. Рядом шелестела, щекоча лицо, трава. Кисти рук болели от стягивающей их веревки. Где-то рядом слышались голоса:

– Уже не получится! Пойми, тут или пан, или пропал! А пропадать я не хочу.

– Послушай, Захар! И я, и ты знаем, что, даже если клад сохранился, мы не сможем его достать! Русалова с дочкой завалило. И ход, что ведет к ним – тоже! Даже если я отдам тебе план, ты один не сможешь откопать завал, а если нанимать технику, людей, максимум, что ты сможешь получить – двадцать пять процентов по закону. И то они уйдут не тебе, а на нужды деревни и Русальчикову, как прямому наследнику этих сокровищ!

– Никодим, ты меня понял? Если ты сейчас не проведешь меня туда, я убью девчонку. И ее смерть будет на тебе.