Дин Кунц - Франкенштейн: Мертвый город

— А теперь оно закончится? — спросила Карсон.

— Оно заканчивается прямо сейчас, — сказал он. — Я вернулся только для того, чтобы подарить вам спокойствие, заверить вас, что Франкенштейн — это история, и что ваши жизни никогда снова не переплетутся с его. Будьте счастливы, живите в мире. Я должен идти.

Майкл протянул руку Девкалиону.

Гигант покачал головой.

— Я пришел не сказать «до свидания». Это не расставание навсегда.

Облако закрыло колонну солнечного света, и на них упала тень.

Девкалион сказал: «До встречи», и отвернулся от Карсон и Майкла.

Она ожидала, что он исчезнет в повороте, но он не покинул их в своей привычной манере. Он уходил в сумрак раннего утра под деревьями, хотя не растворялся, как тень в тенях. Вместо этого, когда он удалялся вглубь леса, в нем нарастало свечение, поначалу слабое, а затем ярче, ярче, пока он не стал сияющей фигурой, явлением чистого света. Когда на расстоянии он достиг колонны солнечного света, он слился с ней — и ушел.

Через девять ночей после того, как Девкалион доставил грузовик с детьми в монастырь святого Варфоломея, и через пять дней после того, как они на автобусе доехали домой, незадолго до семи часов вечера этого холодного октября, брат Сальваторе, также известный как брат Костяшки, вышел во двор из гостевого крыла и стоял, смотря в вечернее небо, в котором не сверкали звезды. Снег начал падать точно по часам. Он постоял под ним некоторое время, не чувствуя озноба.

В начале декабря прошло пять свадеб. Сначала они задумывались, как отдельные церемонии, но учитывая 3 298 смертей, городу Рэйнбоу Фоллс требовалось воодушевление и мотивация к дальнейшей жизни. Кто предложил общую церемонию и как она прошла, никто точно не помнит. Священники различных вероисповеданий согласились с манерой, в которой будет проведена церемония, церковь была заполнена до предела, и более двух тысяч собравшихся на площади снаружи слушали переносные громкоговорители, установленные, чтобы они могли разделить момент с теми, кто внутри.

Салли был слишком стар для своей невесты: факт, с которым никто бы не поспорил, но никто из его шаферов — ни Трейвис, ни Брайс — не допустили бы, чтобы кто-нибудь это сказал вслух, и никто так не поступил. Все невесты были красавицами, в том числе Грейс и Эрика Эддисона Хока. Ей-богу, самым любимым моментом всего события для Салли — за исключением слова «согласна» Грейс — был тот, когда юный Расти Биллингем спел песню, которую написал для Коррины.

Мистер Лисс был одним из героев — и таким ярким — и поэтому он был нарасхват для интервью. Люди хотели заплатить ему за рассказ своей истории, но он рассказывал ее бесплатно. Это заставляло Намми гордиться стариком.

Он продал маленький домик бабушки. Затем узнал, что мистер Лисс когда-то был кем-то, кого называют дипломированным общественным ревизором и хотел бы вернуться на эту работу, адвокат бабушки, следивший за наследством Намми, не отнесся подозрительно к старику. Кроме того, мистер Лисс на самом деле хорошо привел себя в порядок. Иногда Намми думал, что мистер Лисс больше не выглядит как мистер Лисс, а больше похож на мистера Чипса из того старого фильма о школе для мальчиков[97].

Так что сначала мистер Лисс взял Намми посмотреть что-нибудь потеплее, с пальмами и всем остальным, что звалось Калифорнией. Они остановились в небольшом мотеле, где все для Намми было удивительным, до тех пор, пока мистер Лисс не купил лотерейный билет. Он всегда говорил, что у него есть выигрышный билет в кошельке, но это было ложью. Не удивительно. Мистер Лисс пытался больше не врать, и обычно не врал. Но ему не нужно было врать, когда новый билет выиграл. Гигант в KBOW рассказал Намми, что все изменится за пятьдесят дней, и оно так и случилось, когда мистер Лисс выиграл больше денег, чем Намми мог сосчитать, если бы прожил тысячу лет.

Мистер Лисс купил дом с видом на море. Они с Намми проводили много времени на патио, разговаривая совершенно обо всем, и это было здорово. Мистер Лисс купил Намми настоящую собаку вместо набивной, которая была у него раньше. Эта ничего не говорила, если нажать на кнопку за ухом, но эта собака была куда веселее набивной. Наверное, лучшей вещью из всех было, когда мистер Лисс провез тело бабушки весь путь из Рэйнбоу Фоллс и похоронил ее снова на кладбище с пальмами, поблизости, так что они могли навещать ее каждую неделю.

К слову сказать, когда они положили бабушку в землю во второй раз, мистер Лисс сказал что-то, что Намми не понял, а мистер Лисс не объяснил. Старик посмотрел на ее гроб в могиле и сказал:

— Мэм, я никогда не смогу отблагодарить вас должным образом за все, что вы для меня сделали. Никто за всю мою жизнь не сделал столько. Вся моя радость, пока я буду жив — благодаря вам.

Это было лишено всякого смысла для Намми, потому что бабушка умерла до того, как мистер Лисс появился в Рэйнбоу Фоллс. Она никогда не встречалась со стариком. Но мистер Лисс имел в виду именно то, что сказал, потому что, когда он это сказал, его глаза были полны слез.

Это было тем, что зовется загадкой.

Когда пришли репортеры, Джоко подумал, что его жизнь снова будет полна палок. Палки, ведра и дубинки. Люди, бьющие его зонтами. Не представлял себе, что станет звездой телевизионного шоу для детей. Известного от края до края. «Прыгай с Джоко!» Самое лучшее — его снимали в Рэйнбоу Фоллс. Перевезли студию к нему. Нет необходимости выезжать из славного маленького домика в Голливуд. Голливуд: Юк. Блек. Га-а-а. Га-а-а. Кэк. Фе. Фа. Фу. И шапки! У него были сотни забавных шапок с колокольчиками, одна забавнее другой. Он жил с Эрикой, Эддисоном и Принцессой Крисси, и всегда будет. Но теперь у него был первый лучший друг, который был также продюсером и директором своего успешного телевизионного шоу. Сэмми Чакраберти! Телевизионный гений! Сто тридцать фунтов поразительных развлекательных идей! Трудно поверить, что Джоко когда-то был опухолью. Когда-то жил в сточной трубе. Когда-то ел мыло. Жизнь — странная штука. И удивительная.

В марте следующего года, выключив ночник, Карсон сказала Майклу:

— Приятных снов. Да, и мы беременны.

Он вздохнул.

— А я выгляжу так глупо в платье для беременных.

Дао (кит., буквально — путь) — одна из важнейших категорий китайской философии. Конфуций и ранние конфуцианцы придали ему этическое значение, истолковав как «путь человека», то есть нравственное поведение и основанный на морали социальный порядок.