Йон Линдквист - Впусти меня

— Ты рано.

— Да, я хотел…

Оскар пожал плечами. Физрук перестал чесаться.

— Что хотел?

— Не знаю…

— Поговорить?

— Нет, я просто…

— А ну, покажись.

Физрук быстро подошел к Оскару, внимательно посмотрел ему в лицо, кивнул:

— Ага. О'кей.

— Что?

— Это был ты, — физрук указал пальцем на свои глаза, — я вижу. Бровницы горелые. Нет, как там их? Рес…

— Ресницы?

— Точно, ресницы! И тут, на волосах. Хм. Если не хочешь, чтобы кто-то знал, надо подстричь. Рес… ницы быстро растут. Понедельник — и все. Бензин?

— Денатурат.

Физрук негромко присвистнул и покачал головой:

— Очень опасно. Наверное, — физрук покрутил пальцем у его виска, — ты немножко сумасшедший. Не очень много. Чуть-чуть. Почему денатурат?

— Я… его нашел.

— Нашел? Где?

Оскар посмотрел в лицо учителя. Влажная глыба доброжелательности. И ему захотелось все рассказать. Все, от начала до конца. Он только не знал, с чего начать. Немного подождав, физрук сказал:

— Играть с огнем очень опасно. Может стать привычкой. Это нехороший метод. Гораздо лучше тренировка.

Оскар кивнул, и желание пропало. Физрук был свой человек, но он бы все равно не понял.

— Теперь переодевайся, и я покажу несколько приемов со штангой. О'кей?

Физрук повернулся, направляясь к спасательной будке. У дверей он остановился:

— И, Оскар… Ты не беспокоиться. Я никому не сказать, если ты не хочешь. Хорошо? После тренировки еще говорим.

Оскар переоделся. Когда он был готов, вошли Патрик и Хассе, два парня из шестого «А». Они поздоровались, но Оскару показалось, что они как-то уж слишком пристально на него смотрели, а когда он вышел в зал, тут же начали перешептываться за его спиной.

Оскар почувствовал себя несчастным. Он уже пожалел, что пришел. Но вскоре появился физрук, переодетый в футболку и шорты, и показал, как лучше держать штангу, фиксируя ее кончиками пальцев, и Оскар поднял целых двадцать восемь кило — на два килограмма больше, чем в прошлый раз. Физрук записал новый рекорд в свой журнал.

Вскоре появились остальные, в том числе Микке. Он улыбнулся своей многозначительной улыбкой, по которой сложно было понять: то ли он вот-вот вручит тебе подарок, то ли сделает какую-нибудь пакость.

Последнее предположение оказалось куда более верным, хотя Микке и сам еще не понимал, до какой степени.

По дороге на тренировку его нагнал Йонни, попросив сделать одну вещь и объяснив, что собирается подшутить над Оскаром. Микке согласился — пошутить он любил. К тому же во вторник у Микке сгорела целая коллекция карточек с хоккеистами, так что немного поразвлечься за счет Оскара он был не прочь.

Пока же он еще улыбался.

Тренировка шла своим чередом. Оскару казалось, что на него как-то странно смотрят, но стоило ему попытаться поймать чей-нибудь взгляд, как все тут же отворачивались. Больше всего ему хотелось вернуться домой.

…Не хочу…

Надо просто встать и уйти.

Но физрук все маячил возле него, то и дело подбадривая, и улизнуть никак не получалось. К тому же здесь было все-таки лучше, чем дома.

К концу тренировки Оскар так устал, что сил не осталось даже на расстройство. Он зашел в душевую, чуть отстав от других, и принялся мыться, повернувшись спиной к раздевалке. Не то чтобы это имело значение — все равно моешься голым, но…

Он немного постоял у стеклянной перегородки между душевой и бассейном, протерев ладонью окошечко в запотевшем стекле, наблюдая, как другие скачут вокруг бассейна, бегают друг за другом, перекидываются мячами. И снова его охватило то самое чувство. Даже не мысль, облеченная в слова, а нахлынувшее ощущение:

Я одинок. Я так одинок.

Тут физрук увидел его и замахал руками, приглашая искупаться. Оскар спустился по ступенькам и подошел к краю бассейна с химически-голубой водой. Прыгать ему не хотелось, так что он медленно, шаг за шагом, спустился по лесенке и погрузился в довольно холодную воду.

Микке, сидевший на краю бассейна, улыбнулся и кивнул ему. Оскар отплыл в сторону, поближе к физруку.

— Эй!

Он заметил летящий в него мяч на полсекунды позже, чем было нужно. Мяч шлепнулся в воду прямо перед ним, окатив его брызгами хлорированной воды. Глаза защипало, как от слез, и он принялся их тереть. Когда он поднял голову, перед ним стоял физрук, глядя на него с… состраданием?

Или презрением?

Может, ему показалось, но он отшвырнул в сторону мяч, качавшийся прямо перед его носом, и нырнул. Голова ушла под воду, волосы защекотали уши. Он вытянул руки, застыл, покачиваясь, на поверхности и представил, что умер.

Что теперь он так и будет качаться до бесконечности.

Что ему больше никогда не придется вставать и встречаться взглядом с теми, кто, по большому счету, желал ему только зла. Или что он сейчас поднимет голову — а мир исчез. И остался только он и необозримые водные просторы.

Но, погрузившись под воду, он различал приглушенный гул окружающего мира, и, когда поднял голову, мир, конечно же, оказался на месте — звонкий, орущий.

Микке исчез, а остальные играли в волейбол. Белый мяч летал в воздухе, выделяясь на фоне черных окон. Оскар отплыл к дальнему краю, на глубину, погрузившись в воду по самый нос, и принялся наблюдать за игрой.

Микке быстро вышел из душевой в противоположном конце бассейна и крикнул:

— Учителя к телефону!

Что-то пробормотав, физрук прошлепал вдоль бассейна к выходу. Кивнув Микке, он пошел в душевую. Последнее, что Оскар увидел, — это расплывчатый контур за запотевшим стеклом, и физрук исчез из виду.

Как только Микке вышел из душевой, они заняли свои позиции.

Йонни и Джимми проскользнули в тренажерный зал, Рогер и Преббе встали, прижавшись к стене возле входной двери. Услышав, как Микке позвал физрука, они встали на изготовку.

Негромкие шаги босых ног приблизились, миновав тренажерный зал. Несколько секунд спустя физрук Авила вошел в раздевалку и направился в кабинет. Преббе намотал на руку носок, набитый медяками, чтобы удобнее было бить. Как только физрук вошел, очутившись к нему спиной, Преббе выскочил и со всей силы ударил его по затылку.

Преббе не отличался ловкостью: физрук, похоже, что-то услышал и повернул голову так, что удар пришелся прямо над ухом. Тем не менее желаемый результат был достигнут. Авила рухнул, ударился головой о дверной косяк и застыл на полу.

Преббе уселся ему на грудь, зажав в ладони мешочек с монетами, чтобы в случае необходимости нанести еще один удар. Но необходимости, похоже, не было. Руки физрука чуть подрагивали, но он не оказывал ни малейшего сопротивления. За жизнь его Преббе не опасался. С виду вроде живой.

Подошел Рогер и склонился над распростертым телом, будто ничего подобного раньше не видел.

— Он что, турок?

— Да черт его знает. Вытаскивай ключи.

Пока Рогер выуживал связку ключей из кармана шорт Авилы, он увидел, как Йонни с Джимми вышли из качалки и направились в бассейн. Он вытащил связку и, косясь на физрука, начал подбирать ключ к замку от кабинета.

— Волосатый, как обезьяна. Сто пудов турок.

— Ладно, давай скорей.

Рогер вздохнул, продолжая искать нужный ключ:

— Для тебя же стараюсь. Чтоб тебя потом угрызения совести не мучили…

— Да мне по фиг!.. Давай скорей.

Рогер наконец подобрал нужный ключ и открыл дверь. Прежде чем войти, он кивнул на физрука и сказал:

— Может, слезешь? Он же задохнется.

Преббе слез с его груди и сел рядом со своим самодельным кастетом на изготовку, на случай если Авила вдруг что-нибудь выкинет.

Рогер обыскал карманы куртки, висевшей в кабинете, и обнаружил кошелек с тремя сотнями. В жестяной коробке на столе, где после недолгих поисков он нашел ключ, лежали десять книжечек с билетами на метро. Их он тоже положил в карман.

Да, негусто. Но ведь они здесь не ради наживы, а по дружбе.

Оскар все еще стоял в углу бассейна, пуская пузыри, когда в зал вошли Йонни с Джимми. Первой его реакцией был не страх, а негодование.

Они же в верхней одежде!

Даже ботинки не сняли, а ведь физрук всегда так тщательно следил…

Когда Джимми встал у края бассейна и оглядел зал, пришел страх. Оскар пару раз мельком встречался с Джимми, и он ему еще тогда не понравился. Теперь же было что-то в его глазах, в том, как он поворачивал голову…

Как Томми с пацанами, когда они…

Взгляд Джимми отыскал его, и Оскар, стуча зубами от страха, почувствовал себя совершенно голым. Джимми был одет, закован в броню. Оскар сидел в холодной воде, и каждый сантиметр его кожи был обнажен. Джимми кивнул Йонни, махнул рукой, и они двинулись к Оскару, каждый со своей стороны бассейна. Пока они шли, Джимми крикнул остальным: