Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

На моем столе, рядом с почти пустой бутылкой (здесь могла бы быть реклама моего спонсора), высится гигантская стопка маленьких книг; большинство из них почему-то квадратной формы и опубликованы в последние десять лет: «Лекарство от похмелья», «Единственное лекарство от похмелья», «Главное лекарство от похмелья», «Излечись от похмелья», «Излечись от своего похмелья», «Как излечиться от похмелья!», «Как избавиться от головной боли и излечиться от похмелья», «Средства от похмелья», «Средства от похмелья (Чудодейственные соки)», «Натуральные средства от похмелья», «Настоящие средства от похмелья», «Лекарства от похмелья с похмелья», «10 способов быстро победить похмелье», «Похмельное руководство: 15 натуральных средств», «40 средств от похмелья», «50 способов вылечиться от похмелья», «Лечение похмелья (52 способа)», «Руководство при похмелье: 101 средство от самой древней болезни», «Лучшие в мире средства от похмелья» и «Маленькая книга средств от похмелья». И все-таки ни одна из этих книг, насколько я вижу, не стала новым словом в литературе о похмелье, не говоря уже о том, чтобы предложить единственное, настоящее Лекарство.

Терапия – возможно. Бальзамы, смягчающие и тонизирующие средства, опохмел, разные советы и, конечно, тысяча молитв – но где же то самое, истинное лекарство? Если бы оно существовало, я бы сейчас допивал уже вторую бутылку – и писал совсем другую книгу.

К чему я это все: когда дело касается похмелья, люди, в том числе и в книгах, имеют тенденцию слишком легкомысленно использовать слово «лекарство». Поэтому я постараюсь держать в голове один трюизм; его часто приписывают – в разнообразных значимых публикациях – величайшему автору книг о похмелье, сэру Кингсли Эмису. При этом никто, насколько можно судить, – ни его официальный биограф, ни даже знаменитый сын-романист – не смог определить точный источник этой крылатой фразы:

«Как и поиски бога, с которыми их многое роднит, поиски безупречного и быстродействующего лекарства от похмелья не закончатся никогда».

Итак, кто бы это ни сказал, он поставил перед нами адский вызов – но и черт с ним: кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Кстати, пора бы и налить…

Вы выныриваете из сна о пустынях и демонах в полусознательное состояние. Во рту песок. Голос зовет издалека, будто из той самой мутной пустыни. Он молит дать воды. Вы пытаетесь пошевелиться, но не получается.

Этот голос усиливается, как и боль в вашей голове. Головная боль… Нет, о нет, она становится ужасной, она растет. Как будто мозги распухли и давят на череп, выталкивая глаза из орбит. Дрожащими руками вы придерживаете голову, чтобы череп не раскололся надвое…

Но на самом деле ваш мозг не увеличивается, напротив – он резко сжимается. Пока вы спали, обезвоженному телу пришлось сцеживать воду откуда только можно, в том числе из килограмма сложно устроенного мяса, содержащего ваше воспаленное сознание. Поэтому сейчас ваш мозг, чудовищно сжатый, тянет за мембраны, соединяющиеся с черепом, вызывая чертову боль, дергающую за ниточки все ваше существо.

Алкоголь – это мочегонное. Прошлой ночью вы перебрали, и теперь он мешает телу поглощать воду. Вместе с H2O ушли и другие вещества – электролиты, калий, магний, – благодаря которым функционируют ваши клетки (то есть вы). Выходит, у непрекращающегося сигнала, который посылает ваш иссушенный мозг, есть смысл: тебе нужна вода!

Сделав над собой сизифово усилие, вы поднимаете голову. Комната начинает кружиться. В баре прошлой ночью все тоже кружилось, и это было совсем не похоже на веселую дискотеку. Скорее на адскую карусель, с которой невозможно слезть. Когда вы закрыли глаза, стало еще хуже – вверх и вниз, все быстрее и быстрее вы кружите на дьявольском пони.

Причина всей этой свистопляски (помимо выпитого алкоголя) – рыба, которая выползла на сушу 365 миллионов лет назад и стала физиологическим предшественником всех видов животных, включая наш. Ее плавники стали когтями, лапами и пальцами. Ее чешуя – перьями, мехом и кожей. А ее челюстная кость, содержащая таинственное желеобразное вещество, что древнее начала времен, стала вашим внутренним ухом, в котором есть микроскопические клетки, похожие на волоски. Они измеряют движение этого желе, посылая мозгу сообщения о звуках, наклоне головы и ускорении. Вот почему весь мир кружится. В сущности, это морская болезнь на суше.

Алкоголь похож на пирата. Он любит приключения – какое-то время вы будете плыть по течению, пока внезапно он не возьмет вас на абордаж и не вытряхнет из вас все дерьмо, особенно когда достигнет вашего внутреннего уха. Алкоголь гораздо легче, чем это странное древнее желеобразное вещество, ответственное за равновесие. С алкоголем невозможно поладить и договориться, он будет гонять по вашему организму до тех пор, пока голова кругом не пойдет. Тогда-то ваше тело попытается найти неподвижную точку на воображаемом горизонте. Прошлой ночью, когда вы закрыли глаза в надежде, что кружение прекратится, ваши зрачки продолжали метаться слева направо – следя за этой несуществующей точкой.

На следующее утро бо́льшая часть выпивки уже покинула организм; остатки сжигаются, расщепляются и выходят через кровеносную систему. Поэтому теперь гонка в вашем внутреннем ухе происходит в обратную сторону, а мир кружится в противоположном направлении – в этот раз ваши глаза мечутся влево. Это одна из причин, почему, останавливая водителей на дороге, полицейские светят им в глаза фонариком. Увидев направление движения зрачков, они могут определить, пьяны ли вы, с похмелья или лучше всего – ни то ни другое.

Не то чтобы сейчас вас это заботило: вращение есть вращение, и хотелось бы его остановить. Да, может, вы и перебрали, но не стоит винить себя в том, что происходит теперь. Ничего бы не было, будь у этой дурацкой древней рыбины другое желе – или если бы она просто осталась в воде, где ей и место. Ладно, теперь вы становитесь раздражительными – даже слегка неразумными. Во многом это связано с истощением и отходняками от спиртного. Вы, может, и отрубились, но не отдохнули. Как только седативный эффект рассеялся, никакой возможности достичь глубоких и глубоко необходимых фаз сна не осталось. В похмелье усталость играет не меньшую роль, чем обезвоживание.

Даже сейчас, когда сигнал о жажде врывается помехами в сознание, вы падаете обратно на кровать в надежде, что есть шанс, хоть малейший шанс, что вы сможете заснуть и видеть сны не