Наталья Степанова - Защитная книга на все случаи жизни

Лет в пятнадцать говорила: „Я, мам, как встречу парня, тебе его приведу, если одобришь, буду встречаться“. Но потом все изменилось, лет с семнадцати стала очень упрямая. После окончания учебы получила профессию воспитателя детского сада, но пошла работать в том же городе, что и училась, барменом — туда ее устроила сестра моего мужа. Парни как-то не задерживались — то боялись подойти, то ей не о чем было с ними говорить.

Когда она уже жила с нами в поселке, на беду встретился ей один командировочный из Белгородской области. Был не раз женат, первая жена якобы ничего не умела, вторая умерла в девятнадцать лет от аневризмы мозговой артерии. Старше он ее на восемь лет, за душой ни дома, ни машины, ведь если такой хороший, то куда деньги девал, ясно — пропивал, и по лицу его это было видно. Понятное дело, что мы противились, как только могли: и уговорами, и слезами, и по-хорошему, и по-плохому, но она уперлась — он мне самый родной, я такого еще не встречала. Потом, видимо, жаль ей стало меня, сказала, что жить будут в нашем поселке. Ну, раз так, думаю, ладно, все-таки на глазах, если что, можно и развестись. Но зять увез-таки ее к себе, стали они жить на квартире в городе. Родился сын Никита, стало сложнее, и они перебрались в деревню к его маме, туда часто приезжала его сестра из Курска и жила у них практически постоянно, отношения у них сразу не заладились. Наташа на огороде двадцать соток обрабатывала — и все плохая. Сестра зятя еще на свадьбе странно так себя повела, словно мы мою доченьку навязали им, и с такой ревностью буквально все рвала и кидала, что мы были в шоке. Странные отношения были у зятя с его сестрой, будто у них до моей дочери были интимные отношения, и, видя их поведение, другие мысли в голову не шли. Еще тогда меня ужасное предчувствие охватило, когда я только перешагнула порог этого страшного дома, но дочь уговаривала: „Просто вы за меня волнуетесь“. Я, видя ее счастливое лицо, подумала, что погорячилась, не стоит с дочкой ругаться из-за собственного эгоизма.

Приезжала она крайне редко, да и то под присмотром зятя, даже поговорить толком не могли, он, как следопыт, всегда за спиной или рядом, словно боялся, что она о чем-то проговорится, а по телефону тоже многого не расскажешь. Постоянно чувствовалась какая-то напряженность, какое-то отторжение, как будто по привычке она звонит или по указке, чтоб не волновались, она ведь была такой жизнерадостной болтушкой, зажигала все вокруг своим появлением, и перемены в ней я не могла не заметить. Муж успокаивал, мол, она женщиной стала, уже не девчонка, но даже когда отец попал в область с инсультом в реанимацию, от нее до больницы всего сто двадцать километром было, она не то что не приехала, говорила-то как о постороннем — ну как, мол, дела? Я ужаснулась — дочь, да мы даже если умрем, ты, наверно, и не заметишь!

12 сентября 2010 года Ната родила второго ребенка — дочку Настеньку. Как-то не рада она была этому. После родов, возможно, произошел гормональный сбой, сахар был повышен (по отцовской линии у нас диабет). Я уговаривала ее переехать к нам, ведь с детьми тяжело, но зять был против. В феврале 2011 года дочь позвонила: „Скорее заберите меня, муж не человек, он меня убьет!“ Наутро мы с отцом выехали, где-то к часу дня добрались, она побросала в сумку документы. Зять кинулся часа через два, стал названивать, обнаружил, что сертификат на материнский капитал пропал — вот что его волновало! Мы на звонки не отвечали, нам надо было во что бы то ни стало добраться до дома, все казалось, что-то произойдет. Как рассказывала Ната, ей снились какие-то не такие сны, как будто все происходит наяву. Приехал за ней муж через два дня, ей показалось, что он изменился и стал прежним, таким, каким она его полюбила. Дочь согласилась вернуться. Мы с отцом почему-то и рта не могли открыть, хотя не собирались до этого ее отдавать. Но что мы могли возразить, тут предчувствие, а на другой чаше — семья, а вдруг он осознал, и будут жить счастливо, все же двое деток.

По приезде зять личину с себя сбросил, называл ее Иудой, словно она к чужому мужику бегала. У нее депрессия и невроз еще до приезда к нам были, а там еще больше стало все разрастаться, заболела воспалением легких, пролежала в больнице. Вернувшись, услышала, что сын старший (ему тогда три года было) называет его сестру мамой, девочка же к нему не идет. Мы уговаривали ее вернуться, а она ни в какую, только плакала.

В мае я звонила, спрашивала, посадили ли картошку. Дочь ответила: „Она мне не нужна, мне ее не есть“. Снова уговоры и, как замок на устах, непробиваемо: „Все нормально“, а 18 июня зять утром нашел ее в петле.

Как все было на самом деле, никто не знает — только он и она. А зять ведь сказал, что второго раза не будет, вот и не выпустил ее. Скоро год, а горе только сильней давит — как такое возможно?! Детей зять нам не отдал (я так полагаю, из-за денег), потому что сразу тогда кинулся к адвокату спрашивать, что будет с материнским капиталом при разводе и как детей отсудить, вот зачем они ему, алкашу, а я дочь похоронила там. Думала, детки хоть будут к маме ходить на могилку, а он им сказал, что мама их бросила, и теперь его сестра с ним живет и воспитывает деток. Вы бы ее видели — в страшных мультиках таких показывают — с сигаретой в зубах, с матом и рюмкой в руке. Мне страшно за внуков, но по закону я не могу их забрать, а зять не отдаст, теперь ему и работать не надо, живут на пенсию сестры по инвалидности (не все в порядке у нее с головой) и на деток за Наташу. А разве деньги на детей идут, если без пива до обеда не могут дожить? Писала в их отдел по опеке, чтобы, если что, не отдавали деток в детдом, но ни слуху ни духу полгода. Вот сестра и получила семью, а мою дочь просто использовали как суррогатную мать, а потом устранили за ненадобностью, хоть бы живой отдали. Вот такая грустная история, как жить — не знаю. Что с нами будет и с внуками? Очень бы хотелось попросить Вашей помощи Христа ради, мне еще только сорок девять лет, а жизнь, кажется, уже кончилась, может быть, найдется у Вас время. Хотя я понимаю, как Вам несладко со всеми нашими проблемами, людей-то много, и всех не обогреешь.

Дорогая Наталья Ивановна, простите за то, что отняла Ваше драгоценное время, доброго Вам здоровья и сил. Всего доброго!»

Хочу поговорить с вами о том, о чем я обычно стараюсь не распространяться. Но слишком много я видела детских слез, чтобы бояться теперь оскорбить чьи-то чувства. Разговор этот назрел уже давно, и я думаю, что о таких вещах можно и нужно говорить.

Я признаю, что некоторым женщинам трудно сделать выбор между мужем и ребенком. Но, дорогие женщины, только подумайте: нужен ли вам такой человек, который заставляет или подталкивает вас к тому, чтобы отказаться от собственного ребенка?! Кто же о нем позаботится, как не вы, его мать!

Вот какую печальную историю я услышала от одной из своих читательниц:

«Доченьку свою я родила вне брака. Думала, что после родов отношение ко мне изменится и мой гражданский муж решится на свадьбу. Но нет, стало только хуже. Он сразу же, узнав о моей беременности, заявил, что от детей одни проблемы и если я решу рожать, то это будет только мой ребенок. Тогда я все глаза себе выплакала, однако в конце концов приняла решение: рожу, мол, а он посмотрит на маленького и обязательного его полюбит. Однако мой муж, только взглянув на малышку, тут же сказал, что ребенок вообще не от него! Хотя он прекрасно знал, что я ему верна и вообще живу ради него. Теперь-то я понимаю, что он просто хотел бросить меня и искал подходящий предлог. Вот он его и нашел. Ушел он, а я осталась одна с ребенком на руках. На работу меня не брали: кому нужна молодая мать, которая будет много времени тратить на уход за младенцем? Жила я, перебиваясь случайными заработками и одалживая деньги у друзей и родственников.

А потом, о чудо, вернулся мой любимый! Как же я тогда радовалась, Вы себе и представить не можете. У меня за спиной словно крылья выросли. Мне казалось, что теперь все будет хорошо, он одумается, полюбит свою доченьку, станет верным и заботливым мужем. Но уже через неделю мне открылась страшная правда. Оказалось, что мой гражданский муж вляпался в какую-то авантюру и продал квартиру. Его так называемый деловой партнер взял деньги, обещал вложить в дело, а сам скрылся. Когда мой муж понял, что ни денег, ни бизнеса, ни квартиры ему не видать как своих ушей, то решил вернуться ко мне. Потом муж, как он сам говорил „с горя“, начал пить. Что тут началось, словами не передать! Денег нет в прямом смысле слова даже на еду. Я целыми днями бегаю по городу, ищу возможность хоть что-то заработать. (Моя малышка оставалась на это время с моей старенькой соседкой, которая из жалости согласилась за ней приглядывать. Дай ей Бог здоровья, вечно за нее молиться буду, все для нее сделаю, так она мне помогла!) Каждый вечер у нас были скандалы, а потом муж и вовсе руки начал распускать. Доставалось и мне, и моей годовалой дочери. Но я, дура, все надеялась, что он в один прекрасный день изменится, сможет посмотреть на себя со стороны и оценить все, что я для него делаю.