Интеллектуальные анекдоты, собранные и прокомментированные Борисом Акуниным - Борис Акунин

- Ни как.

Буфетчица в кафетерии филфака говорит напарнице, с ненавистью глядя на очкариков:

— Давай ты напишешь на ценнике: «Свежесваренный кофе — 100 рублей», а я напишу: «Свежесваренное кофе — 50 рублей». Посмотрим, как они мучаются моральной дихотомией и предают свои идеалы.

На стене перед филфаком висит реклама:

«Здесь в мастерской продаются решётки стальные».

Внизу от руки приписано:

«Их для дворца своего покупал шлемоблещущий Гектор».

- Какие у вас планы на осень, коллега?

- Бухать буду.

- Опять? Вы же, помнится, уже запланировали на лето кирять.

- О чём можно разговаривать с человеком, который не улавливает коннотационного различия между феерией задорного летнего пьянства и эсхатологической депрессией осеннего бухалова?

Телефонный звонок. Мужик поднимает трубку и начинает страшно материться:

- Какой ... трезвонит в три часа ночи?!! ...!! ....!!!

Через минуту в трубке щелчок, звучит приятный женский голос:

- Это автообзвон редакции «Новейшего глоссария русской обсценной лексики». Благодарим вас за вклад в нашу коллекцию!

Терпеть не могу, когда без нужды щеголяют умными словами. Это ванитатная декларация квазиэксплицитной супериорности.

Англичанин, француз и русский хвастаются трудностями правописания.

Англичанин говорит:

- Наш спеллинг непостижим для ума. Мы произносим «инаф», а пишем «enough».

- Это что! — машет француз. — Мы произносим «боку», а пишем «beaucoup». Вот какая у нас ортографи!

- Фигня ваши спеллинг и ортографи, — снисходительно роняет русский. — Вот у нас пишется: «Повторите ещё раз, пожалуйста», а произносится: «Чё?»

Если хотите выглядеть интеллигентом, чаще употребляйте слово «оксюморон». Это парадоксальное сочетание слов несовместимого значения. Примеры: «живой труп», «горячий снег», «женатый холостяк», «слепящая тьма», «отдых с детьми».

- Коллега, мне кажется в вашей системе дискурсивности есть какой-то дефект.

- Да. Я правильно интерпретирую семантику вопроса, но игнорирую его контент.

- Не могли бы вы привести пример?

- Мог бы.

Петька приходит к Василию Ивановичу.

- Я кандидатскую написал, на тему «Ношение воды в решете». Почитай, может чего посоветуешь.

- Не, Петька, ты лучше к Фурманову сходи. Он поученей моего.

Петька приходит к Фурманову. Тот прочёл, говорит:

- Что ж, Пётр, у вас отличная диссертация. Нужно только название поменять. Не «Ношение воды в решете», а «Метод транспортировки монооксида дигидрогена путём перемещения в ёмкости с дисперсивной донной поверхностью».

Петька так и сделал — защитился.

Василию Ивановичу стало обидно: ординарец с учёным званием, а он, комдив, без. Тоже написал диссертацию, посоветовался с Фурмановым. Засчитали как докторскую.

Сидят с Петькой, обмывают. Петька спрашивает:

- Василь Иваныч, а чё у тебя за диссертация?

- «Влияние хроматического звукоряда определённой тональности на репродуктивную способность некоторых парнокопытных».

- А как она до Фурманова называлась?

- «На хрена козе баян».

Одесса, Привоз, рыбный ряд. Тётка орёт:

- Бички!!! Бички!!!

Подходит филолог:

- Послушайте, я не могу, когда коверкают русский язык. Фонема Ы произносится твёрдо. Учитесь говорить правильно: «бы-чки».

- Правильно — будет «Neogobius fluviatilis», а бычки смолил в детдоме ваш папаша, когда я уже тут бичками торговала.

- Вы не поверите, наш Михал Иваныч — гелиобакстер!

- Кто-кто?!

- Да говорю же — Михал Иваныч.

Ночь, зимний город, на перекрёстке мёрзнет гаишник в тулупе и валенках. Останавливается машина. За рулём японец. Опускает стекло, кланяется, говорит:

- О-мавари-сан, коно сабисии, юки-но цумотта мати де КОКА-КОЛА но бин-о доко дэ каэмас ка?

Гаишник пучит глаза:

- А? Извиняюсь, не понял... Бутылку ЧЕГО хотите вы купить в этом печальном заснеженном городе?

Мальчик с мамой слушают рекламу по радио:

- Эффективный коучинг по бренд-менеджменту! Коммуникации бренда с потребителем. Формирование аутсорсинговых пулов в ресёрче. Мониторинг дистрибьюции. Обращайтесь по адресу: Улица Пушкина, 25.

Дитя удивляется:

- Улица ко-го?!

Вот мне говорят: прежде, чем стать писателем, нужно прочитать всю классику. Брехня! Пушкин, например, ни Толстого, ни Достоевского, ни даже Сергея Михалкова не читал — и ничего.

Русская литература вся построена на страдании. Страдает или персонаж, или автор, или читатель. А если страдают все трое — это великая классика.

Теперь общеписательское:

- Нет, это выше моих сил! В таких условиях я никогда не закончу роман! Завтра же уезжаю на озеро, в шале!

- Какой, блин, роман? Какое шале? Ты же экскаваторщик, Вася[1]!

- Я и говорю: это невыносимо!

Приходит писатель на диспансеризацию.

Врач:

- Кем работаем?

- Я писатель.

Врач (не поднимая головы):

— Ясно.

Записывает в карту, в раздел «Хронические заболевания»: «Алкоголизм, МДП, раздвоение личности».

Поймал Герасим Каштанку, потащил топить. Она вырывается, тявкает:

— Деревня! Я же чеховский персонаж!

А Герасим глухой, не слышит.

Плывёт по реке дед Мазай, собирает зайцев. Смотрит — барахтается в воде собачка. Он и её в лодку. А у собачки полные глаза слёз. Ничего не видит, убивается:

- Сволочь, я тебе всю молодость отдала! Верила! Любила! А ты меня — в рекууу!!!

Мазай шарахается:

- Ой, говорящая собака!!!

Муму шарахается:

- Ой, говорящий мужик!!!