Саймон Уокер - Оно вершится…

– Обернись! – закричал Майл. – Он сзади!

Но Кузлик не слышал, а Грахамар начал опускать руку. Тогда Майл вскочил со своего места и метнул в злобного колдуна единственное имевшееся у него оружие – фисташковое мороженое.

– Рагнар! – кричал Ширл. – Очнись! Объяви паузу!

Зигмунд продолжал сжимать горло Абракадабра и для убедительности слегка постукивал друида головой о пол. Свидетели драки таращились на бойцов, и только Рагнар все так же безучастно валялся возле стойки. Глаза Главного Друида Эйлории закатились, его руки безвольно поникли, отчаявшись отпихнуть Владыку Мурляндии.

В тот момент, когда сознание почти оставило Абракадабра, огромная тень накрыла таверну. В небе, заменявшем крышу, возник силуэт исполинского мороженого. Медленно, словно управляемый законами нездешней природы, шматок светло-зеленого цвета с торчащей из него палочкой проплыл над бойцами, потом резко клюнул вниз и со всего размаха врезался в Зигмунда. Мороженое размером с пару шкафов впечатало в себя короля и с грохотом покатилось через зал, разбрасывая столы и стулья. Достигнув стены, гигантский десерт ткнулся в нее и замер. Торчащие из-под него ноги Зигмунда конвульсивно дернулись.

– Я не понял, – тихо спросила одна ящерица другую. – Это чего такое было?

– Видимо, Прокол открылся, – ответила та.

– И из какого-то мира прилетело мороженое?

– Больше неоткуда.

– А почему такого размера?

– На правах бреда могу предположить, что в том мире оказался аналог Зигмунда размером с хомячка.

– Как думаешь, наши мелкие смогли отследить траекторию?

– Без понятия. Почитаем отчеты – выясним.

Абракадабр открыл глаза, медленно встал и подошел к мороженому. Друид ухватил Зигмунда за ноги и потащил. Мягкая фисташковая плоть, политая кленовым сиропом, расступилась почти без сопротивления, и бесчувственный Владыка Мурляндии был волоком доставлен обратно в центр зала. Абракадабр наклонился и отвесил Зигмунду смачную пощечину.

– Очнись, подлец, – устало выдохнул друид.

Король разлепил веки, сплюнул попавшее в рот мороженое и попытался встать.

– Лежать, – приказал Абракадабр, ставя ногу на грудь поверженного противника. – Ты нарушил правила, применив магию. Ты проиграл.

– Что случилось? – протерев глаза, спросил Зигмунд. – Как тебе удалось выкрутиться?

– Это не мне, – ответил друид. – Пророчество свершилось и само выкрутило меня. Откуда взялось мороженое, я знаю не больше тебя.

– Это невозможно!

– Это старикан наколдовал! – закричал Эммануил, отпихивая от себя Эйбуса. – Друид тоже нарушил правила!

– Тихо! – строго сказал Говард. – Я, как судья поединка, подтверждаю, что Зигмунд пользовался магией, а Абракадабр – нет. Осталось убить короля, и битва будет считаться законченной.

– Давай! – закричал Владыка Мурляндии и демонстративно развел руки в стороны. – Только учти, что вместе со мной умрет Ширл!

– Это правда? – Рагнар пришел в себя и поднялся на локте, глядя на Говарда.

– Правда, – кивнул кот. – Все созданные магией лишаются жизни в момент смерти создателя.

– Но так нельзя…

– И все же придется.

Все молча глядели на Абракадабра, ожидая его решения. Друид поднял голову, посмотрел на дракончика, сидящего на балке, потом вернулся взглядом к Зигмунду. – Ты заберешь с собой не только Ширла, – тихо сказал волшебник. – Умрет и Невроз, и все те, кого ты сотворил прежде. Ты действительно желаешь им такой участи?

– Я… – Владыка Мурляндии запнулся, осознав вдруг правоту Абракадабра. – Нет, – наконец выдавил он.

– Тогда предлагаю сделку, – кивнул друид. – Ты сейчас при свидетелях признаешь себя мертвым. Это значит, что битва тобой проиграна и впредь ты не сможешь быть королем и заниматься любой общественной деятельностью. Ты не сможешь влиять на чью-либо жизнь, не сможешь жениться, брать учеников, наниматься на работу. Ты не сможешь даже дать совет кому бы то ни было.

– Я смогу взять с собой Невроза и лягушку? – тихо спросил Зигмунд.

– Если они не будут против.

– Я согласен.

Пол таверны дрогнул. Небо потемнело, вернув зрителям Алую Звезду. Ее пульсирующего света было достаточно, чтобы освещать зал, стены которого завибрировали. Средние Земли начали погружаться обратно на морское дно. Пророчество свершилось.

Григор вел Майла за руку через ярмарочную площадь.

– Я видел, как хулиганов вышвыривают из кабаков, – улыбаясь уголком губ, вещал мастер. – Но чтобы ребенка выставили с кукольного спектакля! Ты настоящий дебошир.

– Я не виноват…

– Зачем ты кинул мороженое в артистов?

– Не в них, а в куклу, – опустив голову, ответил Майл. – Мне вдруг показалось, что другой кукле нужна моя помощь.

– Придется выбросить с корабля всех твоих солдатиков, – покачал головой Григор. – Не ровен час, они прикажут тебе меня убить.

В самом сердце Черных Дебрей, в глубине заброшенной шахты, в секретной берлоге Главного Друида Эйлории жарко горел камин. Возле танцующего пламени, восседая на спинке дивана, блаженствовал Ширл. В одной лапе дракончик держал бокал с ароматным хересом, в другой сжимал кусок хлюпхольмского козьего сыра. Чуть ниже Ширла на подушках дивана развалился Рагнар. Перед викингом стоял поднос с бужениной, маринованным чесноком и бутылкой бренди. Друзья лениво обсуждали предстоящую поездку Рагнара и В’Али на один из уютных островов в Мелком море. После спасения девушки из орочьего плена отношения молодых людей приобрели новое звучание. Напротив дивана находилась кушетка, принявшая на себя Эйрвона. Лучник улыбался, рассматривая в отблесках огня бокал великолепного красного дейрландского. Прямо на полу, совершенно не обращая внимания на периодически долетающие до него искры, сидел Эйбус с бурдюком рома. Они с Эйрвоном закусывали охотничьими колбасками и делились самыми колоритными ругательствами на родных языках. Компания наслаждалась уютом и угощением, каждый улыбался и периодически подмигивал соседям. В старом кресле-качалке, набросив на ноги плед и задумчиво глядя в огонь, сидел волшебник пятьдесят восьмого уровня. Этим вечером Абракадабр употреблял хвойный бальзам, контрабандой вывезенный из вновь утонувших Средних Земель.

За время, прошедшее с момента исполнения Пророчества, каждый из присутствующих успел совершить поездку на родину. Рагнар, Эйбус и Эйрвон проводили армии своих народов до дома, а Ширл составил компанию Абракадабру в путешествии в Химерику.

– Абрик, – в зал заглянула Мутильда, – через час будет готово горячее. Сразу подавать?

Друид кивнул и благодарно улыбнулся. У Абракадабра просто не было сил говорить что-либо. Конечно, в этом отчасти была виновата общая усталость от суматошных девяти дней противостояния с Зигмундом, отчасти теперешняя расслабленность, но главной причиной была стряпня Мутильды. После приезда шумной и веселой компании прошло уже несколько часов, в течение которых жена друида меняла закуски с такой скоростью, что бодрые и полные сил гости быстро осели на мебель и перестали двигаться. При этом все было настолько вкусно, что отказаться от новых подношений не представлялось возможным. Мутильда была в ударе, снуя между залом и кухней. Впервые за долгое время ей выпала возможность принимать гостей, и супруга Абракадабра была решительно настроена приготовить все известные ей блюда. Единственное, что несколько омрачало торжество кулинарии над разумом, это семь Эдвардов. Секретари пытались помочь Мутильде, причем одновременно, и ужасно мешали, путаясь под ногами.

– Вчера утром, – с трудом произнес Абракадабр, раскуривая трубку, – меня навестил Говард.

Эта новость несколько взбодрила гостей, заставив разомкнуть тяжелеющие веки и сесть прямее.

– Он принес мне целую связку отчетов, которые Мелкие боги составляли все девять дней, и рассказал, что случилось позже, – продолжил друид.

– А можно почитать? – оживился Ширл.

– Конечно, – кивнул Абракадабр. – Я попрошу Эдвардов сделать для каждого из вас копию.

– Меня больше всего интересует, кто же в итоге сгорел. – Дракончик доел сыр и почесал макушку.

– Корениус, – ответил друид. – Или Зигфрид, называйте его как хотите. Когда Зигмунд заколдовал опального братца, он превратил его в дерево, а позже и в пень. Но любое оборотное заклинание требует наличия условия, при котором оно теряет силу. Зная страхи Зигфрида, Зигмунд пожелал, чтобы заклятие можно было снять только огнем.

– То есть, – решил уточнить Эйрвон, – Корениусу надо было сгореть, чтобы стать человеком?

– Да. Зная, что Зигфрид с детства боялся огня, Зигмунд превратил его именно в дерево, чтобы закрепить маловероятность обратного превращения. Но, оказавшись на горе после возвращения Средних Земель, король расколдовал брата. Тот, будучи в облике Корениуса, стоял в лагере Армии Тьмы и вдруг вспыхнул, как лучина.