Роальд Даль - Мой дядюшка Освальд

— Заводи, Освальд! — кричала она. — Заводи скорей! Он гонится за мной!

Я включил зажигание. Ясмин дернула рукоятку. Машина завелась с полоборота. Ясмин подбежала к дверце и запрыгнула в машину с криком:

— Давай, давай! Полный вперед!

Но не успел я включить нужную передачу, как из сада до нас донесся дикий вопль, и в полумраке наступающей ночи я увидел долговязую, похожую на привидение фигуру с белой бородой. Совершенно голый, он выскочил прямо на нас с воплем: «Вернись, блудница! Я с тобой еще не закончил!»

— Поехали! — завизжала Ясмин. Я включил передачу, отпустил сцепление, и мы рванули с места.

Последнее, что я увидел, обернувшись назад, был мистер Шоу, скачущий по тротуару в свете газового фонаря, совершенно голый, если не считать пары носков, с бородой вверху и бородой внизу и с громадным розовым членом, который, словно взведенный обрез, торчал из нижней бороды, Вряд ли я смогу забыть это зрелище: великий и высокомерный драматург, который всегда презирал плотские утехи, теперь сам оказался в плену страсти и умолял Ясмин вернуться назад. «Да, — размышлял я, — кантарис везикатория судании способен превратить в мартышку даже Мессию».

Приближалось Рождество, и Ясмин потребовала отдыха. Я хотел продолжать.

— Подожди, — уговаривал ее я, — Давай совершим королевское турне, займемся только королями, обработаем девять оставшихся европейских монархов. А потом устроим себе длительный отпуск.

Возможность «порезвиться с царскими особами», как выражалась Ясмин, оказалась для нее слишком сильным искушением, поэтому она согласилась отложить отпуск и провести Рождество в заснеженной Европе, Мы вместе разработали маршрут, который пролегал через все нужные нам страны в следующем порядке: Бельгия, Италия, Югославия, Греция, Болгария, Румыния, Дания, Швеция и Норвегия. Я еще раз проверил тщательно подготовленные письма от Георга V. Уорсли наполнил наш дорожный контейнер жидким азотом, снабдил меня новым запасом соломинок, и мы отправились в путь на верном «Ситроене». В Дувре мы погрузились на пароход, пересекающий Ла-Манш. Нашей первой остановкой стал королевский дворец в Брюсселе.

Первые восемь монархов из нашего списка реагировали на письмо от короля Англии практически идентично — они немедленно откликались. Им не терпелось угодить королю Георгу и одновременно взглянуть на его тайную пассию, Они с удовольствием выполняли пикантное поручение. Каждый раз без исключения Ясмин приглашали во дворец уже через несколько часов после доставки письма. Нам сопутствовала удача. Иногда ей приходилось пускать в ход булавку, иногда она обходилась без нее. Случались забавные эпизоды, пару раз возникали сложности, но Ясмин всегда удавалось получить товар. Она справилась даже с семидесятишестилетним королем Югославии Петром. Правда, в конце операции он отключился, и моей девочке пришлось приводить его в чувство, облив холодной водой из ночного горшка — другой посуды у нее под рукой не оказалось.

В начале апреля мы прибыли в Кристианию (теперь это Осло), собрав к этому времени сперму восьми королей. У нас остался лишь Хаакон Норвежский, ему было сорок восемь лет.

В Кристиании мы сняли комнаты в «Гранд-Отеле» на Карл-Йохан-Гейт, и с балкона своего номера я мог любоваться великолепной улицей, ведущей к королевскому дворцу на холме. К обеду Ясмин получила ответ, написанный рукой короля. Ее приглашали во дворец к половине третьего.

— Это мой самый последний король, — грустно вздохнула она. — Мне будет их не хватать.

— У тебя уже сложилось общее впечатление? — поинтересовался я. — Как ты их оцениваешь?

— Они все разные, — ответила она. — К примеру, Борис Болгарский страшно меня напугал, когда замотал в проволочную сетку.

— Болгары — непростые люди.

— Фердинанд Румынский тоже сумасшедший.

— Это тот, у которого вся комната увешана кривыми зеркалами?

— Точно. Посмотрим, какие мерзости припас для меня этот норвежский дяденька.

— Говорят, он очень порядочный человек.

— После принятия жука от порядочности не остается и следа.

— Готов поспорить, он сильно волнуется.

— Почему?

— Его жена, королева Мод — сестра короля Георга Пятого. Следовательно, наше подложное письмо якобы написано шурином Хаакона. Так что он оказывается в довольно неловкой ситуации.

— Весьма пикантно, — ухмыльнулась Ясмин. — Обожаю пикантные ситуации.

С этими словами она вприпрыжку поскакала во дворец с коробкой шоколадных конфет, своей верной булавкой и прочими аксессуарами. А я тем временем подготовил оборудование к ее возвращению.

Менее, чем через час она ворвалась в мой номер подобно урагану.

— Я все провалила! — закричала она. — О, Освальд, я совершила нечто ужасное-кошмарное-жуткое! Я все испортила!

— Что случилось? — опешил я.

— Дай мне выпить, — потребовала она. — Бренди.

Я налил ей изрядную порцию бренди.

— Ну же, выкладывай, — торопил ее я. — Расскажи мне самое худшее.

Ясмин сделал большой глоток, опустилась в кресло и выдохнула:

— О, уже лучше.

— Ради всего святого, — зарычал я, — расскажи наконец, что произошло!

Она допила бренди и попросила еще. Я быстро наполнил бокал.

— Красивая просторная комната, — начала она. — Красивый высокий король. Черные усы, обходительный, милый и симпатичный. Покорно взял шоколадку, и я начала считать минуты. Идеально говорит по-английски. «Я не в восторге от этого дела, — сказал он, постукивая письмом короля Георга по пальцу. — Это совсем не похоже на моего шурина. Король Георг — самый честный и благородный человек из всех, кого я знаю».

«Но он всего лишь человек, ваше величество». «Он идеальный муж», — заметил он. «Вся проблема в том, что он женат». «Разумеется, он женат. На что вы намекаете?» «Из женатых мужчин получаются отвратительные мужья, ваше величество».

«Вы несете вздор, мадам!» — возмутился он.

— Почему ты сразу же не закрыла свой рот, Ясмин? — воскликнул я.

— О, я не могла, Освальд. Если меня понесло, то я уже не могу остановиться. Хочешь узнать, что я говорила дальше?

— Не могу дождаться, — буркнул я. «Послушайте, ваше величество, — сказала я, — когда такой сильный и привлекательный мужчина, как Георг, на протяжении многих лет получает по ночам только рисовый пудинг, ему непременно захочется попробовать черной икры».

— О Господи!

— Я понимаю, что вела себя глупо.

— Что он ответил?

— Он позеленел. Казалось, он хочет меня ударить, но он просто стоял и шипел, как «шутиха»… Ну знаешь, на фейерверках есть такие хлопушки, которые долго шипят перед тем, как взорваться.

— И он взорвался?

— Не в тот момент. Он вообще держался с большим достоинством. «Я был бы вам весьма признателен, мадам, — заявил он, — если бы вы не сравнивали королеву Англии с рисовым пудингом».

«Прошу прощения, ваше величество, — извинилась я. — Я не хотела вас обидеть». Я все еще стояла посреди комнаты, потому что он не предложил мне сесть. К черту этикет, подумала я и уселась на большую зеленую софу в ожидании действия жука.

«Я просто никак не могу понять, почему Георг вдруг сошел с рельсов?» — продолжал недоумевать Хаакон.

«Он всего лишь идет по стопам своего отца, ваше величество», — махнула я рукой.

«Господи, о чем вы говорите, мадам?»

«О старике Эдуарде VII, — ответила я. — Черт побери, он вставлял свой королевский фитиль по всей стране!»

«Как вы смеете! — наконец взорвался он. — Это ложь!»

«А как же Лили Лэнгтри?»

«Король Эдуард — отец моей жены, — ледяным тоном произнес он. — Я не позволю оскорблять его в своем доме».

— Господи, да что на тебя нашло, Ясмин? — схватился я за голову. — В кои-то веки тебе попался приличный король, а ты только и делала, что оскорбляла его!

— Он славный человек.

— Так почему ты так себя вела?

— В меня вселился дьявол, Освальд. Я развлекалась.

— С королями нельзя говорить подобным образом.

— Нет, можно, — заявила Ясмин, — Видишь ли, Освальд, я обнаружила одну закономерность; что бы я ни говорила в самом начале, как бы они ни злились, но в конце жук всегда приходит на помощь. В итоге они, а не я, выглядят глупо.

— Но ты же сказала, что провалила дело?

— Слушай дальше и поймешь, что случилось. Король мерил шагами комнату, что-то бормоча себе под нос, а я, разумеется, все время смотрела на часы. По какой-то непонятной причине эти девять минут тянулись невыносимо медленно. Потом король вновь обратился ко мне: «Как вы можете так поступать со своей королевой? Как вы могли опуститься до того, чтобы совратить ее драгоценного супруга? Королева Мария — самая непорочная женщина на земле».

«Вы правда так думаете?» — ухмыльнулась я.