Олег Рыков - Разговорчики в строю № 1

На ходовом появились люди: старпом залез в командирское кресло и выслушивает мой доклад; рулевой, довольный, что успел покурить до прихода начальства, индифферентно поглаживает рулевую колонку. Ждём гостя.

Вот он уже в двух милях. Костя прав – серо-голубой корпус непривычного «аглицкого» покроя 60-х годов, высокая ажурная мачта, срезанная корма. На эсминец не похож – вооружение слабовато: спаренная артустановка на носу, «АСРОК» на корме и доисторический бомбомёт «Лимбо». Всё! С авиацией бороться нечем. Слабо тянет не фрегат. Маленький и субтильный флот Канады хочет казаться значимым? Пусть себе.

«Терра Нова» сбросила ход. Накатившая волна приподняла корму эсминца и оставила его лежать в дрейфе. Слегка качнуло и нас.

Час уже лежим в ожидании, воспитанно игнорируя друг друга. Становится скучно: старпом ушёл в низы, рулевой скучает вместе с сигнальщиком на пелорусе.

Первым не выдержал паузы канадец – пустил белое кольцо дыма из трубы и начал лазать вокруг нас. На его палубе – человек пятьдесят экипажа. Машут руками, фотографируют. Все солидные дядьки лет под тридцать. Задницы не показывают, как это любят американцы – культуры больше у Флота Её Величества.

Динамик «Рейда» зашумел и «заспикал»: «Чарли, для вас маленькое шоу! Флотский вальс». Дети, с игристой кровью французских предков! У них что, командиры кораблей назначаются по семейному принципу – родственники Бурвиля, де Фюнеса и Ришара?

Без аккомпанемента «Терра Нова» начала танец. Красота! Стометровый корабль действительно вальсировал! Работали не только его форсированные турбины, пущенные враздрай, но и подруливающие винты. Сделав три полных оборота «на пяточке» против часовой стрелки, эсминец остановился лишь на мгновение и пустился в обратное вращение. Стоящий рядом старпом заворожено-завидуще хмыкнул, не отрывая глаз от этого эстетичного действа. «Ну, уроды…», – влюблено пробасил он.

«Терра Нова» опять сменила «шаг», продолжая ввинчиваться в воду, и вдруг что-то у неё внутри бабахнуло; из трубы повалил чёрный шлейф; люди на ходовом мостике забегали быстро-быстро.

«Уроды!», – подтвердил своё впечатление наш старпом.

Канадец вызвал на связь свою базу в Эскуаймолте и, доложив о выходе из строя правого двигателя, смущённо поплёлся домой.

Сдавая вахту, я ещё раз услышал «Терра Нову». Вызвав базу, она сказала только два слова: «Закажите русского». Мы долго ломали голову, что она имела в виду, но командир быстро во всем разобрался: «Пришлют смену, а на борту будет разведчик из русских эмигрантов».

Когда на смену «Терра Нове» прибежал эсминец «Саскатчеван», наш кэп остался на ходовом, глядя на канадца с большим подозрением по двум причинам. Во-первых, ещё в 82 году «Саскатчеван» был занесён в наш «чёрный список», когда, опасно маневрируя, столкнулся своей левой скулой с «Чарли», оставив на нашей корме «пожизненную» вмятину; во вторых, он жаждал увидеть на его борту того «русского шпиёна», которого «заказала» «Терра Нова».

Канадец, чувствуя вину за позапрошлогоднее столкновение, смирно лежал в дрейфе, не подтверждая своего французского темперамента. День заканчивался. Солнце уходило за горизонт…

В каюте номер 3 собрались трое: Викентьич, Костя и я. Костик разлил в мензурки «апельсиновку»…Внутри потеплело.

«Потеплело» было оборвано командой мне прибыть на ходовой.

Прибыл. Кэп мечется по мостику, радостно выкрикивая: «Мля, я же говорил, что пришлют «русского». Вон он, кранец ему в жопу, лазит на эсминце, обвешанный микрофонами! Смотри, сынок!»

Посмотрел и подумал: «Если сейчас начну ржать, убьёт!»

Кэп сзади: «Видишь! Аж три направленных микрофона у него! Неё? Баба, что ли? Зачем юбка?»

Я ещё раз взглянул на «Саскатчеван», чтобы убедиться, что на эсминце проходит ритуал спуска флага! На фоне красного солнца стоял, покачиваясь из стороны в сторону, шотландец в килте и клетчатом берете со «снежком». В руках он держал волынку, наигрывая марш, принятый в Королевских ВМС при спуске флага. Трубки волынки и были приняты за микрофоны.

Есть ли смысл объяснять, почему Кэп мне не поверил?! Он и по возвращении в базу продолжал рассказывать, как нас подслушивал «шпиён-эмигрант».

На следующий день «Саскатчеван» ушёл. Он вызвал свою базу и «заказал русского»… борща, пельменей и котлет по-киевски. О том, что у них в Эскуаймолте есть русский ресторан, я командиру уже не стал рассказывать. Зачем расстраивать старика.

Был проездом друг с корабля. Сели вспомнили былое. Вспомнили и «капитана Ахава» – Горнитского (героя моих рассказов «Человек за бортом» и «Завтрак a la Naval»).

Друг с ним ходил в Индийский. Хорошо знает и любит этого командира, капитана и человека. Добрый флотский! Не любил только замполитов…

Случалось это в наши годы. Часто случалось. Вы же помните.

В одно воскресное утро привёл Горнитский свой корабль на якорную стоянку – рыбки половить. Народ начал налаживать снасти из подручных средств. Кто-то нашёл кусок свинцовой оплётки. Принесли ножовку – начали резать на грузила.

Узнав, прибежал замполит, которому, естественно, тоже надо было. Свинцовую трубу дали, а ножовку заныкали, сказав, что командир попросил принести. Обманули, хотя Горнитский, действительно, ещё тот рыбак!

Зам метнулся к командиру, прося ножовку, о которой Горнитский ни слухом ни духом. Зам настаивает, кэп говорит, что нет ножовки у него. Печальный политрабочий поворачивается уходить.

Горнитский ему в спину, протягивая инструмент:

– А ты молоток возьми!

– Для чего? – удивляется зам.

– Ну, так… Ходить будешь, стучать…

После окончания школы подал документы в лётное училище. Мимо училища пролетел. Экзамены по физике - это не в районную многотиражку писать.

Родился в день милиции 1971 года в г. Александрове Владимирской области в семье служащей и пролетария (на тот момент). Рос на удивление интеллигентным ребёнком, и даже был принят в школу.

Потом родители переехали на север. В долгие полярные зимы читал, много думал, из школы чуть не выгнали. До выпуска раз тридцать влюблялся, занимался спортом, охотой и читал книжки. Поступить в лётное училище или в институт сразу не получилось. Ничуть не расстроившись, настроился на службу, и наконец был вознаграждён. Призвался в погранвойска. Из них же и дембельнулся старшим сержантом с усами.

После армии окончил Свердловский юридический институт, где и женился. И учился там относительно неплохо. Защитился, остепенился. Остался в Екатеринбурге. Сейчас работаю юристом, частенько бываю за рубежом, всё больше в Азии. Графоманю потихоньку и небезосновательно жду очередного прорыва в биографии.

В период с 1989 по 1991 я служил срочную на заставе в горах СССР-КНР, застава № 3 «Тополёвка» Учаральского отряда. Служба конная, а я призывался из Коми АССР и лошадь видел только в цирке, и то по телевизору. Выдали мне принадлежности все конские, куда чего совать, я, естественно, не в курсе, знаю только, что седло должно быть сверху. Старшина заставы, прапор Арбеков, неплохой мужик, но выпендриться любил, особенно перед такими салагами, каким предстал я, отучившись полгода в сержантской учебке.

Построив меня возле летней коновязи, Арбеков вывел коня и начал рассказывать ТТХ лошади, пересыпая лекцию словечками типа «трензель», «недоуздок», и т.п. Я понял, что придётся мне туго, но по уже привитой армейской привычке вида не подаю, с грустью размышляя о нелёгкой доле командира кавалерийского отделения ПВ СССР.

Прапор, тем временем, заседлал коня и показывал, как надо правильно в стремена вставать. Конь, видимо, возбудившись на старшину, вывесил под брюхо свою конскую херню, (кто не знает, размером с руку подростка). На территории заставы была пасека, и пчёлка залетела на коновязь. Дальше как в кошмарной сказке… Лошадь хвостом махнула, пчела ужалила в плоть коня. Старшина в данный момент времени был одной ногой в стремени, второй в воздухе. Радж (имя коня) подпрыгнул как кенгуру, Арбеков влепился башкой в потолок – в нокаут, Радж галопом помчался, закрыв глаза, прямо в сторону свинарника. Ощущения коня боюсь даже представить…

Обезумевший Радж, не обращая внимания на волочившегося старшину, разворотил ограду перед свинарником, разогнал хрюшек и давай бегать по кругу. «Кусок» тем временем пришёл, видимо, в себя, но, находясь в состоянии абсолютно аффективном, почему-то схватился сразу за член коня, отчего бедное животное издало какой-то визг, и шарахнуло прапорщика по голове копытом. В этот момент аж свиньи заткнулись. Я был близок к обмороку, Арбеков был в нём вторично. Нога, наконец, выпала из стремени, и Радж ускакал куда-то. Это все наблюдал часовой с вышки и сообщил дежурному по заставе, мол, на хоз. дворе какие-то проблемы у прапорщика с новеньким (то бишь, со мной).