Железнов Валерий - «Самый полный STOP!!!»

Вот такая мерзкая история. Слышал я байки о подобных случаях, но на моём веку это был единственный случай. Бывали жестокие драки, дрались даже тётки. Но всё это было сдуру, от скуки или по пьянке. За долгие месяцы пребывания в замкнутом коллективе, при монотонной работе, конечно, мозги немного набекрень становятся. Ну, подрались, ну, помирились, но чтобы планомерно и всенародно травить человека - это единичные случаи. Бывали случаи когда «башню сносило напрочь». Люди сходили с ума. Кто на время, а кто и совсем. Но это другое дело. Слабая неустойчивая психика не выдерживает напряжения и ломается. К счастью, в большинстве случаев, находились способы избежать конфликтов, и беды не случалось. Это радует. Морская профессия не самая опасная и погибнуть в море шансов намного меньше, чем разбиться в автокатастрофе или отравиться «палёной» водкой и замёрзнуть под забором. Писаные и не писаные морские законы требуют спасать жизнь человека любыми способами и строго осуждают тех, кто этого не сделает.

Работа на промысле меньше всего располагает к романтике. Пахота по уши в рыбьей чешуе и постоянной сырости. По уши - это в буквальном смысле. Тех кто покрепче, брали в траловую команду (команда матросов, работающих на верхней палубе при постановке и выборке трала). На палубе нужна физическая сила. Остальных вниз, в рыбцех (производственное помещение для обработки вылова). Рыбообработчики делились на две бригады. Внутри бригады у каждого была своя специализация. Называлось это по-разному. У нас же были бункерман (работает в бункере, куда с палубы подаётся рыба, и отвечает за своевременную подачу её на транспортёры для дальнейшей обработки), головорезы (отрубают головы и хвосты), залупальщики (вычищают внутренности), забивка (укладка рыбы в протвени), глазировка (покрытие замороженных брикетов рыбы тонким слоем льда), обвязка (укрепление картонных коробов с рыбой шпагатом) и трюмный (укладчик готовой продукции в трюме). Руководил рыбмастер, а следил за качеством и соблюдением технологии технолог. Учились работать по ходу дела. Старики показали что да как и в путь. Десять раз объяснять некогда, что не понял, «догоняй» сам. Рыба - это наши деньги. Мало её поймать, её нужно успеть обработать до следующего подъёма. Поэтому когда поднимали полный трал, перекуривать было некогда. Да ещё вызывали подвахту (дополнительная работа в помощь рыбообработчикам, но не более чем на два часа) из машины.

Особой силой я не отличался, да и ростом невелик. Вот меня и засунули в бункер. Бункерман отвечает за исправную подачу рыбы из бункера, куда её сливают (некоторые виды рыб в больших объёмах текут как жидкость) тральцы (матросы траловой команды), на транспортёры для дальнейшей обработки. Работа ни чем не лучше и не хуже других. Но мне она понравилась. Всё-таки не надо тупо кромсать рыбьи головы или стоять на «залупе», вычищая внутренности.

Тут было хоть какое-то разнообразие. Рыба разная. Одна течёт на конвейер как вода, а другая встаёт колом и её нужно выпихивать изнутри. Закупоренный, с ног до головы, в непромокаемый «рокон»(непромокаемая рыбацкая одежда) я нырял в бункер и выталкивал рыбу на конвейер через боковые окна. Без дела не сидел. И когда рыбы на конвейере было полно, помогал головорезам. Правда, у меня была возможность немного «посачковать», если очень устал. Залез в бункер и делаешь вид, что пихаешь рыбу. Обычно ко мне в бункер никто не лез.

Чего я только не насмотрелся в этом бункере. Часто в трал, вместе с основным выловом, попадали разные морские твари и всё это вместе с рыбой сливали в бункер. Акула била меня по роже хвостом, барракуда прокусила мне сапог вместе с пальцами. Несчётное количество раз кололи всякие шипастые рыбины из неведомой глубины. Иногда уколы воспалялись, а пальцы распухали и не гнулись. Однажды чуть не захлебнулся в огромной глубоководной медузе. Никогда больше я не видел такого чуда. Студень багрово-коричневого цвета заполнил бункер на четверть. Я поскользнулся в этой массе и упал. Подняться было нелегко. Не давали мокрый «рокон» и липкая, вязкая масса медузы. Но помог страх. Он, как известно, или парализует или придаёт силы. Много попадалось разных забавных существ из которых потом делали чучела и сувениры. Например, шкура от той акулы пошла на рукоятки шкерочных ножей. С рукояткой из акульей шкуры нож, как самурайский меч, не выскальзывает из рук. Кстати сказать, казёнными ножами мы почти не пользовались, а постепенно изготовили себе собственные ножи. И уж тут каждый вкладывал всё умение и душу. Клинки делали из лучшей стали. И скажу честно, некоторые экземпляры не уступали самурайским мечам. Точили и шлифовали их с любовью. Рукояти украшали кто как мог. Некоторые наши головорезы умудрялись подбросив рыбину, аккуратно срезать на лету голову и хвост, оставив тушку стандартного размера с идеальными срезами. У меня ножик был поскромней. Намного короче, ведь в бункере не нужен длинный нож, но клинок сделан из немецкого «бадера»(циркулярный нож для обрезки рыбы). Очень прочная и эластичная сталь, можно было рубить гвозди. Но издеваться так над произведением своих рук никто себе не позволял. Эти ножи никогда не вынимались в ссорах. За такое били морду свои же.

Однажды я чуть не угодил в шнек мучного цеха. Туда сбрасывают рыбные отходы и перерабатывают их на муку. Располагается шнек прямо под лазом в бункер. Через него к лазу ведёт узкий мостик с поручнями. Подняли очередной трал и я готовился принять улов в бункер. Тральцы открыли палубный люк и уже начали сливать рыбу. Вдруг слышу сверху крик: «Бойся!!!». Я ещё ничего толком не сообразил, как в меня ударил столб воды из лаза бункера. Меня смыло как щепку и, перелетев через поручень, я в последний миг успел зацепиться за него. Ещё бы мгновение и я бы рухнул в шнек. Высота, конечно, небольшая, но на дне шнека вращается архимедов винт, как в мясорубке. Не смертельно, но кости поломало бы. Испугался я уже потом, когда под шуточки и приколы снял мокрый рокон и выливал воду из сапог. Обошлось. Переоделся в сушилке в сухую робу и работал дальше. То, что во время шторма волна залетает по слипу (специальный наклонный жёлоб в корме судна для втаскивания на палубу трала с уловом) на палубу, не новость. Но тут вышло так, что палубный люк открыли до того как траулер развернулся носом на волну. Вся масса волны плюхнулась в пустой бункер и через открытый лаз - прямо мне в харю, которую я туда сунул. К счастью, подобные случаи бывали не часто. Технику безопасности всё-таки соблюдали по возможности, все ведь жить хотят. А море, как известно, разгильдяйства не прощает. Потом долго вспоминали и обсуждали такие прикольные происшествия. Хоть какое-то развлечение в монотонной жизни промысла.

Но самыми желанными были встречи с другими судами, когда сдавали продукцию на базу или принимали снабжение, провизию, топливо. Они доставляли нам новые фильмы, газеты и, главное, письма из дома. У нас же была возможность отправить свои письма домой. Письма приходили пачками. От друзей, подруг, родителей. И каждый наслаждался ими по-разному. Я читал все подряд запоем, а потом, через некоторое время, перечитывал снова. Другие смаковали понемногу. Это кому как.

А вот ещё один забавный случай. Случился он ещё в самом начале рейса. Работали мы в северной Атлантике, а там штормит почти всегда. Траулер старый и не очень ухоженный, что-то постоянно ломалось или не работало никогда.

Однажды, по нужде, я побежал в носовой гальюн (туалет). Две кабинки из трёх были заняты, одна свободна. Я взгромоздился в позу орла и упершись руками в переборки, начал удовлетворять физиологические потребности организма. Невдомек мне было, почему Володя-тралец стоял в коридоре, курил и ждал когда освободится одна из двух других кабинок. Качало прилично. Подо мной что-то булькало и шипело. Вдруг волна ударила в борт и всё содержимое фановой трубы моего толчка, фонтаном окатило меня снизу и сзади. Не работала штормовая заслонка шпигата (специальное сливное отверстие в корпусе судна), но я-то этого не знал. Вот тут до меня и дошло, почему эта кабинка свободна всегда. Короче, весь в говне и с голой жопой я выскочил в коридор, под истерический хохот присутствовавших. Сначала я растерялся и обиделся, но потом самому стало смешно. Так с шуточками и зловонием я проследовал в душ. А с душем тоже была проблема. Пресную воду давали раз в неделю. Мазута-то мало осталось и опреснитель запускали редко. Воду экономили. Обычное мыло, как известно, в солёной воде не мылится, а специального нам не выдавали. Вот мы и полоскались в холодной забортной воде. Рыбий жир смыть, конечно, было невозможно, а вот содержимое унитаза я смыл вполне удачно. Попахивал говнецом, конечно, немного, но это уже мелочи. Главное, не терять чувства юмора и не бояться посмеяться над собой. Говорят, умные учатся на чужих ошибках, а дураки на своих. Но ведь учатся всё-таки, а значит становятся умней. Главное не наступать на одни грабли дважды, а ошибки и всякие нелепые случаи бывают у всех. Например, наш боцман очень не любил когда свистят на палубе. Я этого, конечно, не знал и получил как-то подзатыльник. Но не обиделся, а понял, что традиции нужно уважать. Сам я человек не суеверный, но если есть такое поверье, что свист на палубе к шторму и многие в это верят, почему бы не уважать эту старую морскую примету. Это ведь не трудно. А без традиций и обычаев на море было бы совсем муторно. Тупая беспросветная пахота ради заработка может свести с ума, что и бывало с людьми на моей памяти не однажды. Романтики в морской профессии очень мало, но она есть и эта малая доля спасает нас вдали от дома.